Ахмед Саадави - Франкенштейн в Багдаде

Листья пальм, высаженных на газонах гостиницы «Новотель» на площади аль-Андалус, пригибало к земле. А охранник, молодой парень, продолжал стоять у главного входа, изо всех сил сохраняя военную выправку. Совсем необязательно было оставаться в такую непогоду на улице. Однако его грубо сколоченная из досок кабинка не защищала ни от холода, ни от жары. Будь он действительно солдатом или полицейским, посты которых расставлены по всему Багдаду, он мог бы развести огонь в пустой жестянке, согреться и высушить одежду. Но администрация гостиницы это строго воспрещала…

– Ну вот! Теперь он еще отвлекается на охранника!

– Терпение! Все по порядку!..

Хади докурил самокрутку, последний раз отхлебнул пепси, смял с хрустом банку и закинул ее в мешок. Наружу ему выбираться совсем не хотелось, и он принялся ворошить мусор в баках за кафе в поисках жестяных банок. Когда ветер стих, он вышел, чтобы погреться на солнышке, но оно тут же скрылось. Небо было серым и быстро темнело. Мысли Хади блуждали от одного к другому. Вдруг он вспомнил о трупе, оставленном дома, и у него все поплыло перед глазами. Ни о чем больше не думая, он устремился домой напрямик через площадь аль-Андалус… Это был необычный день. По телевизору в кофейне Хади услышал, что сегодня прогремело большое количество взрывов: в районе аль-Каземийя, в Мадинат ас-Садр, квартале аль-Мансур и в Баб-аш-Шарки. В эфир пустили кадры с пострадавшими из госпиталя аль-Кинди, затем показали площадь ат-Таяран, где пожарные замывали следы трагедии. Хади ожидал, что камера захватит и его, стоящего у магазина с хозтоварами и хладнокровно, с сигаретой в руках, словно злодей на месте преступления, наблюдающего за суетой вокруг. Затем выступил чиновник из городской администрации. От имени правительства он с улыбкой на лице отвечал на вопросы журналистов и докладывал, что предотвращена другая серия взрывов, запланированных на сегодня. Согласно данным разведки, террористы из «аль-Каиды» и оставшиеся не у дел военные, служившие прежнему режиму, намеревались подорвать не менее сотни автомобилей. Но союзным войскам и спецслужбам Ирака удалось сработать на опережение. Поэтому число терактов по всему городу не превышает пятнадцати! Всего лишь!

Толстый владелец кафе выдавил только громкое и длинное баранье «бе-е-е» на все это. И ничего не добавишь! Однако в этот день, справедливости ради надо сказать, произошло не пятнадцать, а шестнадцать терактов. Последний взрыв раздался, когда представитель администрации уже отправился домой, поэтому он не попал в отчет за прошедшие сутки.

Хади шагал, перекинув мешок с выуженными жестянками через плечо. Поравнявшись с гостиницей «Новотель», он не перешел на другую сторону улицы, как обычно делал, опасаясь сердитых окриков охраны, а продолжил свой путь вдоль ограды. То ли забылся, то ли глубоко ушел в себя, вспоминая об истекающем липкой слизью теле под навесом у себя во дворе. Что теперь, когда задуманное доведено до конца? Нанять машину и самому отвезти тело в морг? Подбросить его ночью на площадь или оставить на каком-нибудь перекрестке, чтобы полицейские забрали его и определили куда следует?

Через несколько секунд, когда Хади приблизился вплотную к массивным железным воротам, ведущим на парковку гостиницы, до него наконец дошло, в какую жуткую историю он впутался. Единственным разумным решением было вернуться как можно скорее домой, распороть труп на части, как было, и подложить органы жертв недавних терактов туда, где он их нашел. Его долг вернуть их обратно, именно в те места, где взял.

А в это время охранник в кабинке дрожал от холода. Ему в голову пришла мысль, что движение его согреет, и он поспешил выйти наружу, чтобы размяться. У ворот он заметил подозрительного субъекта с мешком, схватился руками за прутья и уже собрался прогнать его, но понял, что тот и так уходит…

– Да разве ты видел, как все это случилось?!

– Конечно! Мы стояли с приятелями на другой стороне улицы, когда к воротам «Новотеля» подкатил грузовик.

– Ха! Да ты вообще ничего не смог бы оттуда разглядеть!..

Метрах в двадцати от ворот в поле его зрения попал мусоровоз, который мчался по направлению к гостинице с такой скоростью, что едва не сшиб его. Буквально через мгновение в нем сдетонировала взрывчатка, и Хади с его мешком, в котором он нес ужин, отшвырнуло далеко в сторону. Он кувырнулся, с силой ударился головой об асфальт, и его присыпало землей. Прошло не менее минуты, прежде чем он осознал, что произошло. Сквозь дым Хади различил фигуры молодых людей, с той стороны дороги бежавших к нему на помощь. Среди них был Махмуд ас-Савади. Они подняли Хади на ноги и принялись стряхивать с него грязь. Но тот, как только оказался в вертикальном положении, тотчас отдернул их руки и, испуганный до смерти, бросился прочь. Они что-то прокричали ему вслед. Возможно, он был ранен. Но от шока Хади не чувствовал боли и несся, ничего не соображая.

Темнело. Было слышно, как издалека сюда мчатся машины «Скорой помощи», пожарные и полиция. Дым рассеивался, поднятая взрывом пыль оседала и превращалась в туман, который приглушал свет их фар. Махмуд и другие свидетели происшествия, почти не видя ничего перед собой, топтались по битому стеклу и железкам, которые разбросало взрывом на много метров вокруг. Потрясенные и полные ужаса, они покидали это место.

Он шел вперед, терпя адские боли в плечах и бедре. От удара об асфальт на лбу и на щеке разбухали кровоточащие ссадины. Ровно идти не получалось, он прихрамывал, и каждый шаг давался с трудом. Остановить машину и попросить водителя отвезти его в Баб-аш-Шарки на ум не приходило. Он вообще ни о чем не мог думать, как будто кто-то нажал на кнопку и отключил ему мозги. Хади просто упрямо ломился к цели. Казалось, он будет бороться, пока силы не иссякнут и он не рухнет на землю.

Он всегда приговаривал, что так запросто не погибнет. Столько взрывов он пережил и остался невредим! Больше его беспокоило, не зацепило ли его где осколками. А царапины, полученные при падении, – ерунда!

Уже у дома он обнаружил, что забыл мешок с купленной в кафе едой на месте происшествия. Он толкнул тяжелые деревянные ворота и вошел, не заперев их. Остановившись в изнеможении, Хади взглянул на дверь комнаты – расстояние до нее было как будто в несколько раз больше, чем всегда, – и заковылял к ней по разбитой плитке двора, боясь упасть замертво либо потерять сознание. Как далеко! Он желал только одного – оказаться в кровати. Наконец Хади переступил порог комнаты, свалился в постель и через мгновение забылся в тяжелом сне. Возможно, это был глубокий обморок, который ему еле-еле удалось оттянуть до дома.