Десмонд Барри - Лондон. Темная сторона (сборник)

Место действия – Мейфэр

Я нажал кнопку воспроизведения, и тут же загорелся миниатюрный экран цифровой видеокамеры. Видно было только кривляющееся лицо Вани. Потом Ваня показала язык и исчезла. Это была проверка готовности камеры к работе.

«Хорошая девочка».

С того места на шкафу, где была установлена камера, можно заснять примерно половину комнаты. В дальнем правом углу стоит кровать, рядом с ней – большое зеркало, слева – маленький комод, а между ними, у дальней стены – вешалка с одеждой французской крестьянской девушки, кожаные доспехи и форма медсестры с белой шапочкой. Перед вешалкой стоит пара доходящих до бедра черных кожаных сапог.

Через две секунды опять появляется Ваня. Она несет стул, которым только что воспользовалась, чтобы установить камеру на шкаф, и ставит его на обычное место рядом с комодом. Девушка смотрится в зеркало, быстро поправляет прическу, сверху вниз проводит руками по комбинации, разглаживая ее, а потом выходит из зоны, охватываемой камерой и направляется к двери в гостиную.

Девять секунд ничего не происходит, потом снова появляется изображение. В комнату входит мужчина, делает четыре молодцеватых шага к зеркалу, останавливается и разглядывает свое отражение. Это высокий, стройный, красивый мужчина лет пятидесяти с небольшим, с внушительной копной седых волос. На нем дорогой, темный, со вкусом подобранный костюм. Олицетворение консервативного английского стиля. Указательным пальцем мужчина проводит по бровям, приглаживая все неровно лежащие волоски, затем поворачивается и непроизвольно принимает идеальную позицию для кинопробы. Вид в фас.

«Отлично».

Ваня возвращается в комнату. Слегка покачиваясь на каблучках, которые утопают в ковре, она идет к комоду за презервативом. Джентльмен снимает пиджак и вешает его на спинку стула, затем аккуратно ставит под стул ботинки. К тому времени, как Ваня, тщательно смазав презерватив вазелином, надевает его на указательный палец, мужчина уже полностью раздет, на нем остаются только тонкие черные носки до середины икры. Он ложится на кровать, но смотрит в противоположную от камеры сторону. В объектив попадает его голый зад.

Ваня, все еще в комбинации и туфлях, залезает на кровать и встает на колени за спиной мужчины. Она нежно смазывает вазелином ректальную область королевского адвоката, сопровождая движение пальца тихим пением хорватской колыбельной «Mamu ti jebem u guzicu» . Затем она осторожно вводит палец джентльмену в анус и начинает трахать его. Громкость сербохорватской мантры повышается по мере ускорения движений пальца. «Picka. Mamu ti jebem u guzicu…» Мужчина начинает яростно мастурбировать. Примерно через минуту седовласый джентльмен достигает пика удовольствия. Все свершилось.

Я нажимаю на «STOP».

«Получилось!»

Пора перемотать пленку назад.

На прошлой неделе, фактически в предыдущем тысячелетии, я присутствовал на представлении под названием «Река в огне». Власти организовали на Темзе полуночное огненное шоу под бой часов. Планировался мощный выброс оранжево-красного пламени на высоту двадцатого этажа. Благодаря пиротехническим средствам это пламя должно было пронестись через центр города на скорости восемьсот миль в час. «Превращение воды в огонь!», «Элементарная алхимия в грандиозном масштабе!». На самом деле на баржах посреди грязной реки установили несколько очень больших свечей, которые погасли, не успев как следует разгореться.

Не то чтобы меня это беспокоило. Мне было наплевать. Ложь, подделка, фальшивка. Эти суки только и могут придумывать рекламные слоганы, а результатов никогда нет. Я пошел туда не из-за шоу, а чтобы облегчить содержимое карманов ничего не подозревающих толстых ублюдков. И ничего не подозревающие толстые ублюдки не подкачали. Я собрал хороший урожай.

Я делал это не из-за денег, хотя кое-что из украденного в дальнейшем очень пригодилось. Это просто нужно было сделать. Все ликовали, возлагая на наступление нового тысячелетия свои ожидания и надежды; кто-то должен был восстановить равновесие. Привнести немного реальности в сложившееся положение вещей. Предполагается, что эти люди – матерые и опытные горожане, не правда ли? Эксперты по жизни в городе. «Приезжайте в Лондон». В Лондон, жители которого мочатся, гадят и блюют на собственных улицах; тем временем клика некомпетентных юристов, торгующих на улицах рекламными слоганами, трахает их в задницы и заставляет платить за это удовольствие.

Поэтому я устроил свое шоу. Маленький несанкционированный одноразовый перформанс для одного понимающего зрителя – для меня. Творческая кража. Берешь и даешь. В любом случае ни у кого другого это не получилось бы. Поблизости не было ни цыган, ни карманников, которые работают на Оксфорд-стрит и в метро. Они врезаются в туристов и неловко шарят у них по карманам. В результате получают однодневный проездной билет, который можно продать за соверен. Иногда мобильный телефон. Никакого чувства стиля, никакой оригинальности. Никакой драмы. Я же давал виртуозное представление. У меня был рюкзак и две проворных приятельницы, Правая Рука и ее партнерша, Левая Рука. Мои руки такие ловкие! Они славятся легкими, мягкими прикосновениями. Можно сказать, что они точны, как цифровая техника. Однако стоит держаться от них подальше. Понимаете? Это называется стиль, сука. Ум! То, чего у этих кретинов никогда не будет. Я беру, и я даю. Это искусство. Искусство, черт побери!

Не спорю, сам процесс облегчения чужих карманов был во многом таким же, как всегда. По крайней мере технически. Мне и раньше пару раз случалось выступать в роли карманника. Но это доставило мне мало удовольствия. Возбуждения, на которое я рассчитывал, не было. Не возникало ощущения События. В этот раз все было по-другому. Представление на реке оказалось дерьмовым, но все равно там плотной толпой собралось вместе два миллиона счастливых, обкуренных, пьяных и поющих людей. Все были очарованы несколькими цветными огнями в небе. Все счастливо обнимались со стоящими рядом. Люди подходили очень близко друг к другу и обнимались, словно на самом деле прекратили ненавидеть друг друга, словно на одну секунду перестали быть суками. Я вам спою «Старое доброе время» [11] «Старое доброе время» – шотландская песня на слова Роберта Бернса. По традиции ее поют на прощание в конце праздничного обеда, митинга и т. п. , уроды. «Знакомства прежние забыть…» Ты забыл следить за своими вещами, приятель, большое спасибо. «Возможно ли когда?» Вы не против, чтобы я это у вас забрал, сэр? «И давние года…» Взял! «Знакомства прежние забыть…» Заканчиваю пение, пора идти! А впереди тьма-тьмущая ребят в синей форме. Это была хорошая ночь. Новое начинание. Путь вперед.