Линкольн Чайлд - Реликт

– Нам ничего не сообщали, – ответила она. – Мы только слышали что-то об убийстве. Совершил его, надо полагать, Прайн.

Смитбек рассмеялся:

– Чарли Прайн? Этот парень мухи не способен убить, тем более двуногого. Нет, Прайн только обнаружил тело. Вернее, тела.

– Тела? О чем ты?

Смитбек вздохнул:

– Так вам в самом деле ничего не известно? Я думал, вы хоть что-то разузнали, пока сидели здесь несколько часов. – Он вскочил, подошел к кофеварке, наклонил ее, подергал за ручку и вернулся с пустыми руками. – В зале приматов за стеклом витрины нашли жену директора, – сообщил он, усевшись снова. – Ее двадцать лет никто не замечал.

Марго застонала:

– Смитбек, рассказывай, что произошло на самом деле.

– Ну ладно, – вздохнул он. – Утром около половины восьмого двух мальчишек обнаружили мертвыми в подвале старого здания.

Марго прижала ладонь ко рту.

– Как ты об этом узнал? – спросил Кавакита.

– Покуда вы прохлаждались здесь, все остальное человечество собралось на Семьдесят второй улице, – продолжал Смитбек. – Ворота закрыли у нас перед носом. Журналисты там тоже были. И немало. В общем, Райт собирается в десять часов устроить в Большой ротонде пресс-конференцию, дабы пресечь слухи. Все эти разговоры о зоопарке. Начнется она через десять минут.

– О зоопарке? – переспросила Марго.

– Находящемся здесь. До чего же сложное положение. – Смитбек явно наслаждался, выдавая им информацию небольшими порциями. – Убийство, кажется, было очень жестоким. А вы знаете журналистов: они всегда предполагали, что тут у вас содержатся в клетках всевозможные звери.

– Кажется, ты рад случившемуся, – улыбнулся Кавакита.

– Происшествие придаст моей книге совершенно новый размах, – заявил Смитбек. – Потрясающий правдивый отчет об ужасном убийстве в музее, автор – Уильям Смитбек-младший. Ненасытные дикие звери бродят по пустынным коридорам. Книга может стать бестселлером.

– Это не смешно, – раздраженно заметила Марго.

Она думала о том, что лаборатория Прайна находится неподалеку от ее кабинета в подвале старого здания.

– Знаю, знаю, – добродушно отозвался Смитбек. – Это ужасно. Бедные дети. Но все же я не уверен, что это правда. Возможно, Катберт пошел на такую уловку, чтобы сделать рекламу выставке.

Он вздохнул, потом заговорил виноватым тоном:

– Послушай, Марго, меня очень огорчило известие о смерти твоего отца. Я собирался сказать тебе раньше.

– Спасибо, – ответила она.

В ее улыбке было не много теплоты.

– Послушайте, – сказал, поднимаясь, Кавакита. – Я, право, должен…

– Я слышал, ты собираешься уволиться, – продолжал Смитбек, обращаясь к Марго. – Забросить диссертацию, работать в отцовской компании или что-то в этом роде. – Он с любопытством глядел на нее. – Это правда? Я думал, твои исследования в конце концов дают какие-то результаты.

– И да, и нет, – ответила Марго. – Работа над диссертацией слегка затягивается. Сегодня в одиннадцать у меня еженедельная встреча с Фроком. Возможно, он забудет о ней, как обычно, и наметит на это время что-нибудь другое, особенно после такой трагедии. Но все же надеюсь увидеться с ним. Я обнаружила интересную монографию о классификации лекарственных растений у племени кирибуту.

Заметив, что взгляд Смитбека начинает блуждать, она вновь напомнила себе, что большинство людей не интересуется ни генетикой растений, ни этнофармакологией.

– Так что мне надо подготовиться, – заключила Марго, поднимаясь.

– Погоди минутку! – сказал Смитбек, с трудом собирая свои бумаги. – Не хочешь побывать на пресс-конференции?

Когда они выходили из комнаты отдыха, Фрид все еще жаловался на притеснения тем, кто его слушал. Кавакита быстро шагал впереди них по коридору, потом, помахав им через плечо, скрылся за поворотом.

Когда они пришли в Большую ротонду, пресс-конференция уже началась. Репортеры, окружив Уинстона Райта, директора музея, направляли микрофоны и камеры в его сторону, голоса гулко раздавались в похожем на пещеру помещении. Ипполито, начальник охраны музея, стоял рядом с директором. Поодаль столпились другие служащие и несколько любопытных школьников.

Рассерженный Райт, стоя в свете кварцевых ламп, пытался отвечать на вопросы, которые выкрикивали журналисты. Обычно безупречный костюм директора был помят, редкие волосы спадали на ухо. Бледная кожа посерела, глаза налились кровью.

– Нет, – говорил Райт, – видимо, они сочли, что их дети уже ушли из музея. У нас не было предварительного предупреждения… Нет, мы не держим в музее живых животных!.. Ну разумеется, у нас есть мыши и змеи для исследовательских целей, но ни львов, ни тигров, ни прочих хищников… Нет, трупов я не видел… Не знаю, какие там были увечья… Я не проводил экспертизу и не могу говорить на эту тему, вам придется подождать вскрытия… Хочу подчеркнуть, что полиция не делала официальных заявлений… Пока не прекратите крик, я не буду отвечать на вопросы… Нет, я уже сказал, что у нас нет диких зверей в музее… Да, в том числе и медведей… Нет, никаких фамилий называть не буду… Как я могу ответить на этот вопрос?.. Пресс-конференция окончена… Я сказал, окончена… Да, конечно, мы всеми средствами оказываем содействие полиции… Нет, я не вижу причин откладывать открытие новой выставки. Позвольте подчеркнуть, что дата открытия выставки «Суеверия» уже назначена… Да, у нас есть чучела львов, но если вы намекаете… Господи, они застрелены в Африке семьдесят пять лет назад! Зоопарк? У нас нет связей с зоопарком… Я просто не буду отвечать на эти возмутительные намеки… Может, джентльмен из газеты «Пост» перестанет орать?.. Полиция допрашивает ученого, обнаружившего трупы, но я никакими сведениями об этом не располагаю… Нет, мне больше нечего добавить, кроме того, что мы делаем все, что в наших силах… Да, конечно, это трагично…

Репортеры стали расходиться. Райт повернулся к начальнику охраны.

– Где была полиция, черт возьми? – услышала Марго его гневный голос. Обернувшись, он бросил через плечо: – Если увидите миссис Рикмен, скажите, чтобы немедленно зашла ко мне в кабинет.

И с надменным видом вышел из Большой ротонды.

Марго дошла до коридора, который сотрудники музея называли Бродвеем. Он тянулся во всю длину здания – шесть городских кварталов. Говорили, что это самый длинный коридор в Нью-Йорке. Стены его были обиты дубовыми панелями, через каждые десять футов находились двери с матовыми стеклами. На большинстве дверей фамилии хранителей на золотистых прямоугольных табличках были обведены черной каймой.

В распоряжении аспирантки Марго Грин были только металлический стол и книжная полка в одной из подвальных лабораторий. «По крайней мере, у меня есть кабинет», – подумала она, выйдя из коридора и начав спускаться по узкой железной лестнице. У одной из ее знакомых – аспирантки в отделе маммалиологии – был только маленький обшарпанный школьный стол, втиснутый между большими холодильниками. Этой женщине даже в середине августа приходилось носить на работе теплые свитера.