Рекс Стаут - Познакомьтесь с Ниро Вульфом

Складки на его щеках немного отодвинулись от уголков рта – так, по его мнению, выглядела улыбка.

– Ну и что же вы припрятали?

Он извлек из жилетного кармана полоску бумаги, дюйма два длиной и полдюйма шириной, и протянул ее мне. Это была одна из вырезок, что я прихватил из верхнего ящика комода Маффеи. И кто бы мог подумать, что Вульф вообще подозревал о ее существовании? Прошлым вечером он лишь мельком взглянул на весь принесенный мною хлам. И все же он взял на себя труд удалить О’Грэйди из комнаты, чтобы припрятать ее.

СЛЕСАРЬ, который разбирается в проектировании и механике и намерен вернуться в Европу на постоянное жительство, может получить прибыльный заказ. Таймс L467, Нижний Манхэттен.

Я прочел объявление дважды, но увидел в нем смысла не больше, чем раньше, когда обнаружил его в комнате Маффеи.

– Что ж, – произнес я, – если вам еще нужны доказательства, что он намеревался уплыть, то я могу сгонять на Салливан-стрит и отодрать багажные наклейки от сундука Анны. И даже если это объявление что-то да значит, когда вы увидели его? Только не говорите, что можете изучить улику, не глядя на нее. Я готов поклясться, что вы не… – Тут я осекся. Ну конечно же, он видел объявление. Я ухмыльнулся. – Вы просмотрели бумаги ночью, пока я отвозил домой Анну.

Какое-то время он устраивался в кресле за столом и только затем насмешливо проворчал:

– Браво, Арчи.

– Ладно. – Я уселся напротив него. – Могу я задать вопрос? Мне хочется узнать три вещи. Или я должен пойти в классную комнату и выучить уроки? – Естественно, все это меня несколько разозлило, как и всегда, когда я узнавал, что он связал изящный узелок прямо у меня под носом, а я даже не видел, к чему он ведет.

– Никаких уроков, – ответил он. – Ты идешь за машиной и на разумной скорости едешь в Уайт-Плейнс. Если вопросы лаконичны…

– Они достаточно лаконичны, но, коли у меня появилась работа, могут и подождать. Раз это Уайт-Плейнс, то, полагаю, мне предстоит обозреть дырку в Карло Маффеи и прочие детали, которые кажутся мне незначительными.

– Нет. Черт, Арчи, перестань строить догадки в моем присутствии! Если уж тебе суждено встать на один уровень с мистером О’Грэйди, давай хотя бы отсрочим это по возможности.

– О’Грэйди проделал этим утром славную работенку: два часа от ярлыка на пиджаке и метки прачечной до того телефонного звонка.

Вульф покачал головой:

– Глуповат. Так что с вопросами?

– Могут подождать. Что же тогда в Уайт-Плейнсе, если не Маффеи?

Вульф одарил меня подобием улыбки, довольно долгой. Наконец он ответил:

– Возможность подзаработать. Имя Флетчер М. Андерсон говорит тебе что-нибудь, если не заглядывать в картотеку?

– Уж надеюсь, – фыркнул я. – Благодарностей за свое «браво» не ждите. Тысяча девятьсот двадцать восьмой год. Помощник районного прокурора в деле Голдсмита. На следующий год перебрался в провинцию. Теперь прокурор округа Уэстчестер. Свои долги признаёт только за закрытыми дверями и на ухо. Женат на деньгах.

Вульф кивнул:

– Все верно. Получай свое «браво», Арчи. Как-нибудь обойдусь без благодарностей. В Уайт-Плейнсе встретишься с мистером Андерсоном и передашь ему соблазнительное и, вероятно, выгодное предложение. По крайней мере, так предполагается. Я ожидаю информации от посетителя, который должен явиться с минуты на минуту. – Он потянулся через свои округлости к большим платиновым часам в кармане жилета и взглянул на них. – Пунктуальность торговца спортивным инвентарем не выдерживает никакой критики. Я звонил в девять. Заказ должны были доставить в одиннадцать. А сейчас уже одиннадцать сорок. Хотелось бы избежать проволочек. Лучше бы я послал тебя… Ага!

Раздался звонок. Фриц прошел по прихожей мимо кабинета. Послышался звук отворяемой входной двери, а затем вопрос визитера и ответ. Тяжелая поступь заглушила шаги Фрица, и вот в дверях показался молодой человек габаритов игрока в американский футбол. На плече он нес огромный сверток в три фута длиной и такой же большой в окружности, как сам Вульф. Переведя дыхание, парень объявил:

– От Корлисса Холмса.

По кивку Вульфа я поднялся, чтобы помочь посыльному. Вдвоем с этим малым мы положили сверток на пол. Молодой человек опустился на колени и принялся развязывать шнур. Он так долго возился, что я потерял терпение и полез в карман за ножом. Из кресла Вульфа донесся шепот:

– Нет, Арчи, не все узлы заслуживают такого обращения.

Нож пришлось убрать. Наконец посыльный расправился с узлом и вытянул шнур. Я помог ему развернуть бумагу, мешковину и в немом изумлении воззрился на доставленное. Потом посмотрел на Вульфа и снова на кучу на полу. Это были клюшки для гольфа. Должно быть, целая сотня. Достаточно, как мне подумалось, чтобы прикончить миллион змей, ибо другого применения им я придумать не мог.

– Упражнения пойдут вам на пользу, – бросил я Вульфу.

Не потрудившись подняться из кресла, он велел нам положить клюшки на стол. Мы с посыльным сгребли по охапке. Я принялся раскладывать клюшки в длинный ряд. Тут были длинные и короткие, тяжелые и легкие, металлические, деревянные, стальные, хромированные, какие только можно вообразить. Вульф осматривал их. Каждую, что я клал перед ним. Оглядев примерно десяток, он объявил:

– Не эти, с металлическими концами. Уберите их. Только вот эти, с деревянными. – И он обратился к посыльному: – Это ведь, наверное, называют не концами?

На лице парня отразилось высокомерное изумление:

– Это головка.

– Примите мои извинения… Как вас зовут?

– Меня? Таунсенд.

– Примите мои извинения, мистер Таунсенд. Я однажды видел клюшки для гольфа в витрине, когда у моей машины спустило колесо, но концы у них не были как-то помечены. А это, кстати, всё варианты одной разновидности?

– Что? Они все разные.

– И впрямь. Ну и ну. Лицевая поверхность из дерева, со вставками, из кости, составная, из слоновой кости… Поскольку это головка, вот это, полагаю, называется лицевой поверхностью?

– Ударной.

– Конечно. А каково назначение вставки? Ведь у всего в этой жизни должно быть свое назначение, свой практический смысл, исключая разведение орхидей.

– Назначение?

– Именно. Назначение.

– Ну… – Молодой человек замялся. – Конечно же, она обеспечивает точность удара. Когда бьют по мячу, удар наносят вставкой.

– Понимаю. Что ж, достаточно. Этого мне вполне хватит. И рукоятки… Одни деревянные, такие изящные и удобные, другие стальные… Полагаю, стальные рукоятки полые?

– Полый стальной стержень, сэр. Это дело вкуса. Вот эта клюшка называется драйвер [7] Драйвер – клюшка для самого дальнего удара с самой длинной рукоятью. – Перев. . А вот эта – брасси. Видите латунь внизу? Брасси.