Филипп Ванденберг - Тайна скарабея. Наместница Ра (сборник)

Это объяснение все прояснило и успокоило Артура.

– Мне было действительно нехорошо, – попытался он объяснить свое паническое бегство.

– А тебе не нужно извиняться, Артур. Во всяком случае, не за это. – Она улыбнулась.

– Что ты имеешь в виду, говоря «не за это»?

– Тебе не стоило открывать нашу тайну Рогалле…

– Рогалла ничего не знает! – перебил ее Камински. – Я ему ни словом не обмолвился, только спросил о значении символов. Можешь мне поверить!

Гелла кивнула, но Камински сомневался, действительно ли она поверила его словам.

– И вообще, Рогалла был настолько пьян, что сегодня уже не помнил, о чем мы говорили. Происшествие с Маргарет Беккер совсем выбило его из колеи.

– Я помню, ты обещал, Артур, что будешь молчать. – С этими словами она протянула ему руку.

Камински взял ее и, улыбнувшись, поцеловал в ладонь.

– Долг зовет, – сказал он и попрощался.

По пути к машине он встретил Балбуша. Тот оживленно размахивал руками, словно хотел сообщить важную новость.

– Мистер, мистер! – закричал он еще издалека. – Новость от мистера Лундхольма: в храме нашли гробницу!

Камински окаменел. Он подумал, не сообщить ли об этом Гелле, но решил вначале сам посмотреть, что произошло. Он вскочил в машину и помчался по Гавернмент-роуд в направлении стройплощадки. Что же там все-таки случилось?

На повороте, где дорога изгибалась дугой вправо к водохранилищу, Камински увидел свой строительный барак. Над дорогой вилась горячая дымка, в которой все контуры расплывались, словно восковые. Он удивился: возле барака не было людей. Может быть, нашли второй ход?

Промчавшись мимо барака, Камински проехал к дамбе и свернул на строительную площадку у храма. Она выглядела как гигантский туннель: фасад, крыша и бóльшая часть левой стены были вырезаны из скалы. Пилы Алинардо оставили на скалах причудливые узоры. У большого каменного блока стояли Лундхольм и Иштван Рогалла. Заметив Камински, они замахали руками, подзывая его.

– Швед сделал открытие! – смеялся Рогалла.

– Где? – спросил Камински.

– Сейчас увидишь! – ответил Рогалла. – Пойдем! – Сейчас уже смеялся и Лундхольм. – Увидишь, ты был прав вчера. Еще есть неожиданные находки. Кстати, как прошел вечер?

– На меня был спрос, – поторопился ответить Камински, хотя мыслями был далеко. Как оказалось, Рогалла прекрасно помнил, о чем они вчера говорили!

Внутри открытого храма лежал сантиметровый слой желтой пыли. Но лишь немногие рабочие придерживались строгих правил и работали в защитных масках, которые оставляли на коже волдыри. Большинство решило, что лучше уж глотать пыль, которую можно вечером смыть пивом.

Лундхольм прошел вперед, Рогалла и Камински – за ним. Не дойдя пару метров до богов, которым был посвящен храм, швед остановился у узкого бокового нефа. Помещение освещала голая лампочка под жестяным абажуром.

Рогалла, казалось, заметил растерянность Камински и пропустил его вперед, в комнату.

– Вы уже сообщили Мухтару? – поинтересовался Камински.

– Мухтару? Это не его работа.

Камински не понял.

За большими квадратными колоннами пол был вскрыт, и Камински увидел плохо сохранившийся деревянный ящик.

Лундхольм подошел ближе и поднял крышку. В ящике лежал мертвый офицер в униформе с орденами. Труп хорошо сохранился.

Камински на секунду оцепенел, а затем рассмеялся. Он хохотал громко и безудержно, остальные с улыбкой наблюдали за ним. Они не понимали, что так насмешило Камински, но ситуация была подходящая, поэтому решили не задавать вопросов.

– Англичанин, – сказал Лундхольм. – Бедо разбирается в униформе и говорит, что это офицер из экспедиции лорда Китченера. Так и лежал здесь, никто его не обнаружил. Электрик заметил могилу, когда прокладывал проводку. Что же нам теперь делать?

У Камински как камень с души свалился, и он пригласил Рогаллу и Лундхольма промочить горло в свой барак. Оба охотно согласились.

– Ты наверняка думал, что обнаружили гробницу царицы, – засмеялся Рогалла, отпивая теплое пиво, и, обернувшись к Лундхольму, добавил: – Знаешь, Артур все еще надеется на великую находку!

Камински почувствовал, что покраснел, и невольно бросил взгляд на пол барака: не осталось ли следов, которые могли вызвать подозрения?

– Ну-ну, не стоит стесняться! – улыбнулся Рогалла, неправильно истолковав поведение Камински.

Они одновременно заметили лист бумаги, лежавший на полу. Рогалла сидел ближе. Он поднял его и хотел положить на стол, когда заметил иероглифы.

– Складывается впечатление, что ты отбираешь мой хлеб.

– Да ну! – небрежно сказал Камински. – Я подмечаю знаки и иногда, если задерживаюсь наверху, на складе, делаю зарисовки, даже не зная, что они означают.

Рогалла повертел лист бумаги, осмотрел его со всех сторон. Потом взглянул на Камински и серьезным тоном сказал:

– Самое странное, что в Абу-Симбел нет никаких указаний на это имя. – Он помахал листом бумаги.

– Что там написано?

– Бент-Анат, – ответил Рогалла.

Камински ожидал, что Рогалла начнет задавать вопросы. Но тот молчал, и это повергло его в беспокойство. Иногда Камински казалось, что в Абу-Симбел любой знает больше, чем можно предположить.

В тот вечер Камински ночевал у Геллы, не потому что этого хотел – тогда он был в полном замешательстве, – а потому что Гелла попросила, сказав, что ей это нужно. Нет, в ее поведении не было ничего странного. Но то, что случилось в госпитале, а потом мумия английского солдата и замечания Рогаллы сильно на него подействовали. И он был своими мыслями где-то далеко.

Артур устал и уснул в объятьях Геллы. Вскоре после полуночи он проснулся, потому что услышал нечто похожее на храп. Гелла тяжело дышала. Она крепко спала, но из ее носа доносились громкие дребезжащие звуки. Артур включил свет.

У Геллы на лбу проступили капли пота, рот то открывался, то закрывался. При этом глаза ее были закрыты. Ее частое дыхание было неравномерным, звуки становились то громче, то тише.

Вначале Артур хотел разбудить Геллу, прогнать ее кошмар, но услышал, что она шепчет какие-то бессвязные слова, которые с трудом можно было разобрать.

Несколько раз подряд она повторила:

– Рамсес, Рам-сес.

Причем «е» больше походило на «и». При этом ее нежное тело изгибалось так, будто она испытывала боль.

Камински растерялся. Конечно, он хотел разбудить Геллу, но одновременно жадно прислушивался, не выдаст ли она во сне свою тайну.

– Гелла! – осторожно прошептал Артур и удивился, когда она ответила долгим низким «Да-а-а».

– Я думал, ты спишь, – тихо сказал Камински. – У тебя жар?

– Жар, жар, жар, – повторила Гелла с закрытыми глазами и начала перекатываться с боку на бок.