Кати Хиеккапелто - Колибри

Kati Hiekkapelto

Kolibri

First published in 2013 by Otava Publishing Company Ltd. with the Finnish title Kolibri

Печатается с разрешения издательства Otava Publishing Company Ltd. и агентства Otava Group Agency, Helsinki

© Kati Hiekkapelto

© Богданов Е., перевод, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2017

В ту ночь Песочный человек обернулся гестаповцем. Отправляясь на свой обход, он – вжик-вжик – снял с себя синий костюм с шапочкой и бросил их в стирку, а потом обрядился в длинное кожаное пальто и блестящие лаковые сапоги, швырнул меня на заднее сиденье автомобиля и увез. Попробуйте угадать, для чего у него на ремне имелась пряжка? Всю дорогу я боялась уснуть, хотя ехали мы долго.

В детстве я видела истерзанных и забитых камнями людей, наверное, от этого я должна ощущать душевную травму, но нет, зато я знаю, как будет выглядеть мое мертвое тело, а еще я слышала о сброшенных с балкона девушках – этих Ангелах Ринкебю и Клиши-Су-Буа, оказывается, они не умели летать. А еще я знавала одну девушку, так она просто исчезла, wallahi! [1] Богом клянусь! (араб.) Все знали, что ее просто отправили туда, на бывшую родину, в жены одному жиртресту-извращенцу с золотыми зубами и пальцами-сосисками, типа «надо спасти честь семьи» и все такое. Все вздохнули с облегчением и каждый приклеил себе на рыло такую сучью улыбочку, типа «все просто зашибись, как круто». Каждый, кроме той девчонки. Короче, извращенец получил игрушку, в которую можно совать свою вонючую колбасятину.

Песочный человек отвез меня к тетушке и дядюшке в другой город и оставил на диване. Так я и лежала там без сил и прислушивалась к каждому скрипу, боясь, что они вот-вот придут и убьют меня. Слышно было, как тетушка включает воду на кухне, как чего-то шепчет в телефон, как они шушукаются с дядюшкой, как они шелестят там чем-то. Какими уж они мне тетями и дядями приходятся – фиг знает, в смысле если как в этой стране, а не по-нашему. Насколько я в курсе, мамины братья-сестры живут в Швеции, а папашкин единственный брат давным-давно окочурился. Эти были тетушкой и дядюшкой, как у нас считается. Давние друзья. Какие-то родственники по отцу. Они никогда не спали и вроде как не ели, хотя мне и приносили какие-то бутерброды. Такое чувство, что они всю дорогу находились в состоянии полной готовности. Какого приказа они ждали? Сбросьте девку с балкона, ой, пардон, несчастный случай. Или: значит так, самолет улетает через два часа, мы уже купили билет!

От дивана несло Курдистаном. Ну не возьму я в толк, как только они умудряются притащить с собой этот запах, чтобы воняло все: диваны, ковры, шкафы с одеждой и жрачкой, кровати с простынями, телик, мыло, волосы и кожа? В чем они его проносят? В банке, что ли, тащат? И как он годами сохраняется у них на расстоянии тысяч километров? Неужели, как в песне поется, Курдистан – это воздух, которым я дышу?

Дядюшка с тетушкой пасли каждое мое движение и не разрешали даже закрыть дверь в туалет, когда я шла пописать. Как будто я могу провалиться в канализацию или вылететь в вентиляционную трубу! Сбежать я просто не могла. Конечно, я считала шаги и время, сколько потребуется, чтобы выбежать в прихожую, добежать до двери, рвануть ее и броситься в коридор, на улицу, зовя на помощь. Но они дежурили на кухне, а та разевала свою пасть прямо в прихожую, перекрывая путь для бегства длиной в вечность. Они по-любому схватили бы меня еще до того, как я коснулась бы входной двери. Да и куда там: дверь на замке, а ключ у дядюшки, а там еще цепочка и вторая дверь. Мне говорили, что в Финляндии я в безопасности, но тут я боялась больше, чем когда была маленькой и ходила по лужам крови на улицах. Но тогда отец с матерью хотя бы редко, но смеялись.

Я просто не могла лежать там и ждать, когда этот изменивший облик Песочный человек войдет и скажет: «Все», и тогда они сделают со мной что-то ужасное. Я должна была действовать. Я достала свой телефон – как они вообще не врубились, что его нужно забрать? Так лохануться! Наверное, волновались.

Потом я набрала номер. Любой первоклашка выучивает его уже в первый школьный день. Безопасность превыше всего – такова Финляндия. Когда я была мелкой, мне становилось страшно от одной мысли, что нужно будет позвонить в случае пожара или если маму хватит удар и я не смогу сказать, что стряслось. Что моих слов не поймут. Тот номер не только не укрепил моего ощущения безопасности, наоборот, он разрушил то, что было. По ночам мне стали сниться кошмары, я планировала, что побегу к соседям, как я сделала бы дома, но и это стало казаться маловероятным, когда через две недели я поняла, что не знаю никого из наших соседей, кроме одной тети с первого этажа, потому что она в меня харкается.

Сегодня я знаю все нужные слова, знаю целый новый язык, знаю его лучше, чем свой старый, могу позвонить даже на коммутатор государственного лесного управления, и за шумом своих сосновых лесов они не услышат в моей речи ни малейшего намека на Курдистан.

А еще я знаю, что здесь в принципе можно доверять полиции, если ты, конечно, не попадаешь под Дублинскую процедуру или диктаторы из миграционной службы не сочтут тебя непотребщиной, которую нужно отослать обратно. Я не такая, у меня гражданство. Не, ну прикольно: я финка, самая что ни на есть официально зарегистрированная! В это лото я выиграла если не семь из сорока девяти, то шесть с половиной точно. Вариантов, кроме как поверить в чудо, у меня не было. Я позвонила в службу спасения.

Растущий по краям дорожки ивняк постепенно переходил в безмолвный лес, тени от его ветвей медленно растворялись в надвигающихся сумерках. По опилкам ухали светлые кроссовки: ноги ковали землю, натренированные мышцы работали, а сердце задавало правильный ритм. Пульсометр ни к чему, она не собирается даже покупать его, – если твое тело полностью под контролем, ты знаешь, чего от него можно требовать.

После первого километра первоначальная тяжесть начала уходить, ногам стало легче, дыхание выровнялось и в беге появились та легкость, тот расслабленный темп, которые могут довести до самого края вселенной.

Приятно дышится влажным воздухом, освеженным дождем и насыщенным кислородом. Легкие работают как кузнечные меха – сегодня им не до усталости. Тело покрывается потом. Она подумала, что если сейчас остановится и разденется догола, то будет блестеть, как этот мокрый лес. Ступни горят. Пора снять перчатки – это только поначалу рукам холодновато. Налобная повязка впитывает стекающие на лицо капли пота, густые волосы намокли у корней. В опилках глухо звучат ровные шаги, мир сжимается вокруг их монотонного ритма, выталкивая из головы ненужные мысли. Остался только шаг, шаг, шаг и ничего больше в этом полном зла мире.