Александр Воронецкий - «Веселая» неделька

Насчет алкаша я на заметку взял – попрошу Павла Петровича, что б переселили в другое место. Но и подумал: о шкафе Андрей выдумал. Не может такое изделие у алкаша, причем сезонного рабочего, быть по определению. А значит, уронил на пол что-то другое. Или случайно из ружья выстрелил, если у него имеется. И со смешком посоветовал:

«Ты к соседу загляни, вдруг по пьяни застрелился!» – после чего Андрей задумался, с видом сверхсерьезным.

Пришел домой, и Инна – имя какое красивое у этой заразы! – вмиг учуяла исходящий от мужика аромат сивухи. Вытянула лицо, глаза округлила, как у совы, и сделала движение, будто прямо сейчас грохнет в обморок. Но почему-то падать передумала, зато открыла рот:

«Как ты мог! Так напился!» – артистически простерла вверх руки и покрутила головой, – «Одну меня бросил, полдня шатался непонятно где!»… – и пошло-поехало!

Андрей выслушал претензии, вспомнил, что в этом доме пару раз они уже звучали, причем необоснованно, и он, к сожалению, тогда отмолчался. Сейчас же «преступление» было налицо – мужик явился домой в состоянии хорошо различимого подпития, и жена в общем то права. Но это же его состояние свидетельствовало не только о повышенном в крови алкоголе, а и наличии в ней некого катализатора, отвечающего за излишнюю храбрость. О котором Инна до сих пор и не подозревала.

«Вчера у тебя до ночи был девичник», – Андрей икнул, совсем не к месту, но, к своему удивлению, ничуть не смутился, – «Я тебе и слова не сказал. А сегодня у меня был мальчишник!» – здесь он голос раза в два повысил, – «И нечего на меня кричать! Сегодня я твой мачо!» – и торнул пальцем в стену, за которой жил алкаш-канавшик, которого его «принцесса» этим словом частенько с восторгом награждала. Причем в моменты каких-то у того в комнате пьяных разборок.

Инна, когда до нее дошел смысл ранее невозможных слов, замерла, с малость испуганным видом – наверное побаивалась, что в его нынешнем состоянии Андрей одними словами может не ограничиться. Но, вспомнив, как всего лишь утром ублажала этого «сексуального маньяка» по полной – для нее подвиг великий – все же посчитала, что до физического воздействия не дойдет. А потому вид приняла гордый, дернула головкой, и со словами – «Неделю один спать будешь! На кухне!» – исчезла в комнате с супружеским ложем.

Андрей перевел дух: надо же, на этот раз баба лекцию на час и даже дольше читать не решилась! Правильно Юрий Васильевич говорил, что ее давно погонять пора! Вон как быстренько в спальню смылась! Только… наказание для нее придумало совсем изуверское. Неделю без женщины! Это ж придется на работу плавки под трусы надевать! И на женщин не смотреть, потому что в местной жаре они такой минимум на себя натягивают, что… Вздохнул, и пошел на кухню, определенную для него как номер в гостинице, на неделю.

После большой пиалы крепкого кофе, лично сваренного и уж точно не бурды, в голове посветлело – надо признать, вино на него подействовало не во всем положительно. Бодрости, храбрости, словоблудия – вон какую речугу жене выдал! – прибавилось, но в то же время координация движений в некоторой мере нарушилась, а мысли в голове, особенно на его взгляд умные, надолго не задерживались и порхали, мешая друг другу. После кофе они заметно угомонились, и на первый план выдвинулась одна, подсказанная Юрием Васильевичем: навестить соседа-алкаша и убедиться, что тот случайно не застрелился. Вдруг он уже и завонял?

Не откладывая дело, вышел во двор, и понял, что сосед дома – в комнате горела лампочка. Но в дверь постучал. Хотя зачем это сделал? Свет горит, значит все в порядке. А заходить – в общем то не хотелось, знал, какой в жилище любого алкаша аромат и порядок. Уже собрался потихоньку испариться, но дверь распахнулась, и сосед, в приличной одежде, буркнул:

«Заходи!»

Андрей зашел и удивился: в комнате чисто, как у хорошей хозяйки перед большим праздником. Пол вымыт, видно что недавно, неказистая посуда на столе стоит чистой, кровать тоже в порядке, а вот шкаф, который, как Андрей считал, был недавно уронен или опрокинут на пол – отсутствовал. И когда он все это мельком отметил, услышал от хозяина вопрос:

«Зачем явился? Ты ж, я знаю, не бухаешь, а больше со мной и делать нечего!»

«Я на минуту», – Андрей по привычке оправдался, – «У тебя вчера так грюкнуло, что я подумал не шкаф ли ты завалил. А сейчас вижу, что у тебя его нет!» – Андрей говорил, уже понимая, что делает глупость. Ну кто его за язык тянет! Ясно же, что жив человек, не застрелился случайно! Теперь вот с ним объясняйся!

«Пол вчера драил», – сосед зашмыгал носом и отвел глаза в сторону, – «ведро с водой уронил, ручка у него отлетела», – и как бы случайно переместился в сторону, загородить это ведро в углу комнаты на входе. На котором, кстати, ручка была вроде бы в порядке. Движение Андрей заметил, но не придал ему значения. Мало ли почему мужик дернулся. И в желании побыстрее отсюда исчезнуть, раз убедился, что сосед жив-здоров, быстренько сделал комплимент:

«Чисто у тебя как!» – и хотел уже попрощаться. Но не успел – сосед оказался не таким и простаком.

«Уж извини», – первый раз незваному гостю улыбнулся, – я ж понял, зачем пришел – трубы у тебя горят, вот что. А женка – скорей убьет, чем на четвертушку раскошелится! Только и у меня похмелиться нечем, дело такое – весь лимит выпил, до получки».

«Да ничего мне не надо!» – Андрей, конечно, знал о понятии «похмелка», но лично никогда в ней не участвовал, – «Зашел на минуту, убедился, что у тебя порядок – и все!»

«Ага!» – с ехидной усмешкой кашлянул сосед, – «Ну тогда прощевай!» – и когда Андрей не замедлил предложением воспользоваться, вдогонку добавил, – «Что-то не встречал таких, кто от стопаря отказывается!»

Уже у себя на кухне с опозданием возмутился. И он хорош! Алкаш похмелиться с ним не против! До чего дожил!

Здесь на пищеблок заглянула его половина, швырнула на пол матрас и постельное белье.

«По утрам убирать будешь!» – не забыла напомнить. Но голосом ровным, что для Андрея было приятно: не очень на него злится, глядишь, и срок наказания ночным одиночеством сократит, хотя бы наполовину. Три дня без женщины он как-нибудь вытерпит.

Утром буровики ждать себя не заставили – заявились в восемь. Поехал с ними на рудное гнездо, показывать и объяснять, что там делать. Старший мастер огляделся, посчитал колышки, забитые в щебенку на местах будущих скважин, и забурчал, с упоминанием фамилий партийских и городских начальников – разъяснил, что лично о них думает. После этого, с не скрываемым раздражением вспомнил и обо мне:

«Ты дрова убери!» – это насчет колышек, – «Один оставь, на который сейчас самоходку затянем, а остальных что не было. Нехватает на них весь день спотыкаться!» – без возражений я все исполнил. Потом очень тщательно – в смысле точно вертикально – буровики по моим командам установили буровую, и начали готовиться к бурению. Теперь мне делать возле нее нечего, и еще раз напомнив этим хитрюганам, что б не вздумали растягивать керн, если его будет меньше восьмидесяти процентов, я не торопясь пошагал в партию, до которой меньше километра. Ну и естественно, сразу зашел к главному геологу, доложить, что буровая на первую скважину поставлена.