Питер Лавси - Работа над ошибками

Центр города Бат в ночное время был безопаснее для одинокого пешехода, чем центр Лондона. За весь путь Даймонд никого не встретил, если не считать группы бродяг, сгрудившихся у вентиляционной решетки неподалеку от римских бань – из нее поступал теплый воздух. Питер решил, что, если не удастся снять номер в отеле, он отправится на железнодорожную станцию и проведет остаток ночи там. А затем уедет обратно в Лондон первым же поездом.

Питер уже отчетливо различал перед собой портик отеля «Фрэнсис», выполненный из стекла и металлических решеток и обращенный в сторону старых деревьев на Куинн-сквер и обелиска, украшавшего площадь. Оставалось пройти до вращающейся двери отеля всего несколько шагов, когда из-за угла, с Чепэл-роуд, вывернулась полицейская машина с включенным проблесковым маячком и, грубо нарушая правила и визжа покрышками, ринулась прямо к нему.

На Куинн-сквер спрятаться было некуда. Ни переулков, ни дверей магазинов, куда можно нырнуть, – ничего, кроме отеля, вход в который был обнесен металлическими поручнями. Комплекция Даймода плохо подходила для бега и прыжков, к тому же ему не хотелось ворваться в отель, будучи преследуемым по пятами полицейскими. Он остановился на тротуаре и стал ждать.

Патрульная машина остановилась, и с пассажирского сиденья на тротуар ступил человек в джинсах и кожаной куртке. Питер не сразу сообразил, что это женщина. Еще больше времени ему потребовалось, чтобы узнать ее. В последний раз, когда они встречались, Джули Харгривз была полицейским сержантом. Тогда Джули произвела на Даймонда положительное впечатление – она показалась ему способным и надежным сотрудником.

Вздохнув с облегчением, Даймонд немного расслабился и улыбнулся.

– Я ничего такого не сделал, шеф, – сказал он. – Зачитайте мне мои права.

Джули улыбнулась в ответ.

– Я так и знала, что вы отправитесь во «Фрэнсис».

– Да, это было одним из моих любимых мест.

– Смит проверяет «Пратт».

– Вы хорошо изучили мои привычки. Ну что, наденете на меня наручники, Джули?

– Вообще-то следовало бы. Вы сейчас самый разыскиваемый человек в Бате.

Почувствовав, что наступил удобный момент, чтобы получить хоть какую-то информацию, Даймонд произнес:

– Было бы интересно знать, почему. Тотт, похоже, полагает, что у него есть полное право приказать, чтобы меня разбудили среди ночи, вытащили из постели, запихнули в машину, отвезли за сто двадцать миль из Лондона в Бат и доставили к нему в кабинет для разговора. А я-то, дурак, думал, что времена гестапо канули в прошлое.

– Извините, мистер Даймонд, дело действительно срочное.

– Да, мне говорили.

– За вами послал вовсе не мистер Тотт.

– Верно, не он, – кивнул Питер, – а Фарр-Джонс.

– Мистер Тотт в данном деле вообще ничего не решает. Он, конечно, имеет к нему отношение, но лишь косвенное – как жертва.

– Жертва?

– В каком-то смысле. В общем, если говорить откровенно, жертва не он сам, а его дочь.

– Дочь Тодда?

– Послушайте, я вам ничего не говорила, ладно? – Джули нервно оглянулась через плечо на водителя патрульной машины, который говорил по рации. – Начальство хочет само ввести вас в суть проблемы. Они очень надеются на вашу помощь.

– Но что я могу такого, чего не могут другие?

– Вы должны их выслушать, мистер Даймонд. Эту историю держат в тайне.

Даймонд хотел спросить, о какой истории идет речь, но понял, что, пытаясь получить информацию от Джули, поступает не совсем порядочно. Ведь он мог добыть нужные ему сведения вполне легальным путем. А его неприязнь к Тотту – сугубо личное дело.

– Ну, так что, сэр? – промолвила Джули. – Вы поедете со мной обратно на Манверс-стрит, чтобы переговорить с моим начальством?

– Ладно, ваша взяла, сержант.

Когда они сели в автомобиль, Джули сообщила Питеру, что в ноябре прошлого года ее повысили до должности инспектора. Он сказал, причем искренне, что она это заслужила.

Через пять минут Даймонд сидел за большим овальным столом в кабинете Тотта, при виде которого его едва не стошнило. Тотт принадлежал к исчезающей разновидности полицейских руководителей, которых на вид трудно было отличить от генералов времен Второй мировой войны. Кроме него и Даймонда за столом расположились старший инспектор Джон Уигфулл, инспектор Джули Харгривз и инспектор Кайт Халлиуэлл. Уже по тому, как собравшиеся его поприветствовали, Питер понял, что речь действительно пойдет о чем-то чрезвычайном. Тотт, встав со своего места, обошел стол и, остановившись перед Даймондом, чуть ли не насильно пожал ему руку. Мало того, стиснув в пожатии правую ладонь Питера, Тотт другой, левой рукой ухватил его за локоть.

Халлиуэлл ограничился приветливой улыбкой и вежливым кивком. Уигфулл тоже растянул губы, но при этом состроил страдальческую физиономию, словно участник Уимблдонского теннисного турнира, проигравший решающий сет.

– Почему бы вам не проверить, что стало с тем кофе, который мы заказали? – спросил Тотт, бросив взгляд на Уигфулла.

Старший инспектор, залившись краской, встал из-за стола и вышел из комнаты.

– Мистер Даймонд, – начал Тотт, как только дверь за Уигфуллом затворилась, – нам всем придется нелегко. Джон Уигфулл сейчас является старшим инспектором, и все нити расследования дела, о котором пойдет речь, находятся в его руках.

– Поскольку я ни в каких расследованиях больше не участвую, не вижу в этом проблемы, – заметил Даймонд.

Тотт, опустив голову, сел и подпер подбородок кулаками. Поза свительствовала о том, что он в чем-то раскаивается и собирается сделать нелегкое для себя признание.

– Я хочу выступить с заявлением личного характера. Было бы хорошо, если бы вы, мистер Даймонд, отбросили в сторону свои негативные чувства ко мне. Надеюсь, в данный момент мы сможем на время забыть о причинах, которые эти чувства породили. Смею вас заверить, что мое присутствие здесь в данный момент не является необходимым. Но я подумал, что должен присутствовать в отделении, когда вы сюда прибудете. Как-никак я перед вами в долгу.

– Передо мной?

– И перед… перед другими тоже. Полиции Эйвона и Сомерсета необходима ваша помощь. И я считаю нужным лично призвать вас… Нет, попросить с сочувствием выслушать все, что вам скажут. А поскольку мы с вами во время нашего последнего разговора в этой комнате расстались отнюдь не друзьями, самое меньшее, что я могу сделать…

– Ладно, мистер Тотт, попытка засчитана, – произнес Даймонд. – Я не ожидал, что когда-нибудь снова окажусь в этой комнате. Но тем не менее я тут.

– Благодарю вас.

– А теперь, может, кто-нибудь объяснит, зачем меня сюда привезли?

Нетрудно было заметить, что Тотт находился в состоянии нервного напряжения. Голос его прерывался, руки дрожали.