Эрнест Хорнунг - Настоящий английский детектив. Собрание лучших историй

Он держал себя с наивозможнейшей вежливостью, тщетно стараясь скрыть сильное волнение, во власти которого находился. Его странные карие глаза – в лунном свете они казались даже более дикими, чем обычно, – умоляюще и с каким-то непостижимым оттенком отчаяния не отрывались от лица Нейоми. Его руки, которые он пытался сжать, дрожали. Сколь мало симпатии ни вызывал во мне этот человек, в то мгновенье я не мог не испытывать к нему жалость.

– Вы хотите поговорить со мной сегодня? – спросила Нейоми с нескрываемым удивлением.

– Да, мисс, прошу вас. Когда вы освободитесь.

Нейоми немного подумала.

– Разве нельзя подождать до завтра?

– Завтра я на целый день уеду по делам фермы. Пожалуйста, уделите мне несколько минут сегодня вечером. – Он сделал шаг по направлению к нам, голос его дрогнул и снизился почти до робкого шепота: – Поверьте, мне в самом деле есть что сказать. Вы проявите доброту и милосердие, если позволите поговорить с вами до того, как я лягу спать.

Я снова поднялся, чтобы освободить для него место. И снова Нейоми остановила меня.

– Нет, – сказала она. – Не уходите. – Затем, с большой неохотой, она обратилась к Джону Джаго: – Если уж вы так настаиваете, мистер Джон, видимо, этого не избежать. Честно говоря, не представляю, что вы можете сказать мне такого, чего нельзя было бы выслушать при третьем лице. Однако с моей стороны было бы невежливо отказать вам в этом. Как вы знаете, моя обязанность каждый день в десять часов вечера заводить часы в холле. Если вам угодно прийти и помочь мне, вполне вероятно, что в это время мы окажемся наедине. Вас это устроит?

– Нет, мисс, с вашего позволения, в холле никак нельзя!

– Нельзя?!

– И вообще в доме, простите за дерзость.

– Что вы этим хотите сказать? – Она повернулась ко мне и нетерпеливо спросила: – Может быть, вы что-нибудь понимаете?

Джон Джаго сделал мне знак, показывая, что он сам в состоянии ответить.

– Немного терпения, мисс Нейоми, – сказал он. – Я попробую объясниться. Видите ли, в доме есть недремлющие глаза и уши, и есть шаги – не скажу вам чьи, – такие тихие, что ни один человек их не слышит.

Последний намек, очевидно, возымел силу. Нейоми остановила Джона прежде, чем он смог продолжить.

– Ну, так где же вы предлагаете нам встретиться? – спросила она, сдаваясь. – Может быть, в саду, мистер Джон?

– От всего сердца благодарю вас, мисс. Да, сад вполне годится. – Он указал на посыпанную гравием дорожку вокруг цветника, залитого лунным светом. – Здесь мы сможем видеть все, что происходит вокруг, и не опасаться, что нас подслушают. Итак, в десять. – Он помолчал и обратился ко мне: – Прошу простить меня, сэр, что помешал вашей беседе.

Бросив еще один умоляющий взгляд на Нейоми, он поклонился и исчез во мраке. Ночная тишина донесла до нас глухой стук затворившейся двери. Джон Джаго вошел в дом.

Сейчас, когда он не мог нас слышать, Нейоми обратилась ко мне со всей серьезностью:

– Прошу вас, не думайте, сэр, что я веду какие-то секретные переговоры с таким человеком, как Джон Джаго. Я не больше вашего знаю о том, что ему от меня нужно. Я даже не уверена, следует ли мне приходить на это свидание. Что бы вы сделали на моем месте?

– Назначив встречу, – ответил я, – ваш долг перед собой – сдержать обещание. Но коль скоро вы чувствуете хотя бы малейшее опасение, позвольте, я буду ждать в другой части сада – так, чтобы услышать, если вы меня позовете.

На это она гордо качнула головой и снисходительно улыбнулась.

У стеклянной двери я остановился и оглянулся.

Они встретились у цветника. Я увидел две темные фигуры, медленно расхаживающие взад и вперед в свете полной луны, мужская – чуть поодаль от женской. Что он ей говорил? Почему так настаивал на уединенной встрече? Наши предчувствия порой оказываются прямым пророчеством. Мною овладели неясные сомненья: стоило ли ей соглашаться выслушивать его? «Ох, не было бы худа», – подумал я, закрывая за собой дверь.

И худо таки вышло. Сейчас вы об этом узнаете.

Людям нервического склада, чувствительным, ночующим впервые в незнакомом доме, в непривычной постели, следует приготовиться к тому, что они не выспятся должным образом. Моя первая ночь в Морвике не стала исключением из правила. Хотя мне и удавалось ненадолго заснуть, сон был тревожный, со странными видениями. К шести часам утра я уже не мог больше оставаться в кровати. Солнце ярко светило в окно. Я решил пройтись по свежему воздуху.

Едва поднявшись, я услышал шаги и голоса прямо под моим окном.

Всю ночь окно мое было открыто: это позволило мне, не привлекая внимания, выглянуть наружу.

Внизу стояли Сайлас Мидоукрофт, Джон Джаго и еще три незнакомца – судя по одежде и внешнему виду, наемные работники. Сайлас, как маятником, размахивая крепкой буковой тростью, оскорбительно выговаривал Джону Джаго за вчерашнюю, под луной, встречу с Нейоми.

– В другой раз, мистер Джаго, когда вам вздумается поухаживать за молодой леди, нужно сначала выждать, чтобы луна зашла или чтоб облака набежали! Вас видели в саду, не отпирайтесь! Ну что, она оказалась сговорчивой? А, сэр? Она сказала вам «да»?

Джон Джаго держал себя в руках.

– Если вам угодно шутить, мистер Сайлас, – твердо и спокойно проговорил он, – поищите для своих шуток другой предмет. Вы глубоко ошибаетесь, подозревая меня и леди в дурных намерениях.

Сайлас насмешливо повернулся к работникам:

– Вы слышали, ребята? Нет! Как можно! Он и не думал объясняться в любви Нейоми вчера в саду. У него уже была одна жена, и ему ли не знать, что не стоит взваливать на себя такую обузу еще раз!

К моему великому удивлению, Джон отозвался на его ернические замечания вежливо и серьезно.

– Вы правы, сэр, – сказал он. – У меня нет намерения жениться вторично. О чем я говорил с мисс Нейоми – не ваша забота. Это совсем не то, на что вы намекаете. И к вам не имеет никакого отношения. Соблаговолите усвоить раз и навсегда, мистер Сайлас, что даже мысль о любовном объяснении с молодой леди не приходила мне в голову. Я уважаю ее, восхищаюсь ее достоинствами, но даже будь она единственной женщиной в мире, а я – куда моложе, чем сейчас, – то и тогда бы я не подумал просить ее руки. – Внезапно он разразился хриплым, нескладным смехом. – Нет-нет, мистер Сайлас, это не по мне!

Что-то в его словах или в том, как они были сказаны, всерьез задело Сайласа.

– Не по тебе?! – оставив свои театральные придирки, переспросил он. – Да как ты смеешь! Кто ты такой! Что ты хочешь этим сказать, наглец безродный! Нейоми Коулбрук пришлась по душе твоему хозяину!

Терпение Джона Джаго иссякло. Он с вызывающим видом посмотрел на Сайласа.