Сара Пинборо - 13 минут

Я сидела на кровати, лениво листая «Суровое испытание», и размышляла о том, когда меня позовут. (Она безумно предсказуема, моя мать. Но ведь большинство людей такие.) Оказалось, через двадцать минут. Я уже собрала сумку и обулась, когда она постучала в дверь, чтобы предложить мне проехаться по магазинам.

– Я бы хотела подарить тебе что-нибудь миленькое, – сказала она, будто это помогло бы мне разобраться с тем, что со мной случилось. – Может, новое пальто для такой ужасной погоды?

У меня достаточно пальто, в чем можно убедиться, заглянув в мою гардеробную, но одежды никогда не бывает слишком много. Я улыбнулась в ответ. Во многих отношениях у меня далеко не худшая мать, это точно.

Я надела шапку и заправила под нее волосы – чтобы меня труднее было узнать. Не то чтобы я была знаменитостью, но сегодня утром под больницей были репортеры и фотографы, и могу поспорить, что я хреново получилась на их фотографиях. Они хотят сделать фото со мной и Джейми Мак-Махоном. Может, я и соглашусь. Я не могу решить, хочу я говорить с ним или нет. Я не захотела общаться с ним в больнице, но есть вероятность, что это может быть интересным. Мне кажется, что я уже знаю его. Может, стоит с ним увидеться. Подумаю об этом позже. Это не срочно.

Мы шли мимо магазинов, в которых в середине недели было безлюдно из-за противной погоды, и через час или около того – все-таки немало времени заняла покупка трех топов, юбки, пальто и пары зауженных джинсов – я упомянула, что хотела бы подарить Хейли и Дженни браслеты дружбы или что-то в этом духе, чтобы они знали, как много для меня значило их присутствие там. Я опустила глаза на свои ботинки и попыталась не покраснеть. Я не хотела выглядеть слишком благодарной за то, что они навещали меня, и не хотела, чтобы они думали, что я очень нуждалась в этом.

– В больнице у меня возникло странное ощущение, – объяснила я. – Я осознала, насколько все хрупкое.

Это правда. Мысль о том, что я чуть не умерла – по-настоящему , а не просто на тринадцать минут, – все еще вызывает у меня дрожь.

– Тогда давай так и сделаем, – сказала мама, улыбнувшись. – Но пусть для тебя это будет праздником вашей дружбы, а не страхом потери.

Иногда она слишком сентиментальна, но, возможно, в данном случае была права. Я тоже улыбнулась. А как же иначе? Мне ведь нужна была ее кредитка, чтобы за все заплатить.

– А что насчет Ребекки? – неуверенно спросила она, когда мы уже выбрали тонкие браслеты с брелоками и серебряными сердечками с надписью «Друзья навсегда». Может, они выглядели немного детскими – ладно, совсем детскими, – но они точно были не безвкусные. Цена это подтверждала.

Я ненадолго задумалась. Бекка. Конечно. Но не браслет. Это было бы смешно, учитывая все, что произошло, но у меня появилась другая идея.

Когда мы пришли домой, позвонила невыносимо серьезная инспектор полиции Беннет – хотела убедиться, что все хорошо и я спокойно добралась домой. Она сказала родителям, что в данный момент расследование приостановлено, но чтобы они сразу же звонили, если я что-нибудь вспомню. Она говорила все это моему отцу, будто я из какой-то далекой страны и ни слова не знаю по-английски или, и того хуже, словно я пятилетка.

Ну а что, если именно отец толкнул меня в воду? Что, если это так , миссис умная инспектор полиции? Едва ли я смогу попросить у него твой номер, чтобы позвонить и сказать: «Эй, угадай-ка, что я вспомнила». Потерять память плохо и без того, что другие вдруг стали считать меня отупевшей.

Когда они договорили, папа спросил, хочу ли я заказать где-нибудь обед. Мы редко заказывали еду на вынос. Мама гордилась своими кулинарными навыками, но при этом настолько стеснялась быть домохозяйкой, что нам пришлось нанять горничную, которая приходит дважды в неделю и занимается глажкой. Среди ее подруг отказ от работы – это символ статуса, но иногда я думаю, что так много вина в обеденное время – не показатель полноценной жизни. Когда-то давно, до моего рождения, она работала. Тогда же она и встретила папу. Как бы то ни было, мама отлично готовит и гордится тем, что каждый вечер ставит на стол полезные, но вкусные блюда. Это как раз тот момент, который я стараюсь не пропускать, потому что тогда моя жизнь становится проще. Мои родители, похоже, не сильно озабочены тем, что не знают, где я нахожусь каждую минуту, но им действительно нравится, когда мы ужинаем всей семьей, даже если мама просто грызет салат, делая вид, что ест. Обычно я выделяю на это минут пятнадцать, а они, как правило, считают это приемлемым.

Видимость. Это все только видимость. Я думала о том, что мы пополдничали тортом. Думала про лишние калории. «Хрен с ними!» – в конце концов заключила я. Я ведь чуть не умерла.

– Было бы неплохо заказать китайскую еду, – сказала я.

– Значит, китайскую, – согласился папа. – Как пожелает моя принцесса. – Он взял кофе и направился обратно в кабинет.

Было уже больше двух часов дня. Мне следовало пошевеливаться. У меня были дела.

– Я хочу отвезти эти подарки, – сказала я. – Чтобы для них это был сюрприз, когда они вернутся из школы.

Мама начала было говорить, что она отвезет меня, но я ее прервала:

– Все будет хорошо. Обещаю.

Я была твердой и крепкой. Как и моя кожа. И я знала, что она не станет со мной спорить. Она практически никогда не спорит. Если честно, за исключением этого почти смертельного происшествия, у нас все было гладко, а ведь я делала в общем-то все, что хотела, с шести лет. Никаких проблем или ужасных инцидентов. Кроме случая с классным хомяком в первом классе и того, что случилось с идиотским выходным платьем Бекки, когда нам было по шесть лет, но все это быстро забылось. Взрослые прощают детей. Это были хорошо усвоенные уроки.

Я пообещала, что вернусь приблизительно через час. Я не буду долго гулять. Я все еще чувствую себя уставшей. Последняя фраза была ложью. Я не была уставшей. Даже наоборот, я чувствовала себя бодрой.

Мама согласилась. Я надела новое пальто – только чтобы угодить ей. В целом я хорошая дочь. По крайне мере стараюсь быть таковой. А пальто это отличное, красное. Оно подходит к моим светлым волосам, но подойдет и к темным, если я перекрашусь. Хоть мне и нравится, что мы сейчас выглядим одинаково, я скучаю по темному цвету волос. Мне иногда хочется снова стать брюнеткой.

Я торопилась. На улице похолодало и надвигались снеговые тучи, а я уверенно шагала по ледяной каше. Это лучший способ. Падает на льду всегда тот, кто слишком осторожен. Я должна быть смелой. Решив начать с менее близкой подруги, я направилась к дому Дженни.

На пороге мне пришлось пережить удушающие объятия ее мамы, а потом я спросила, могу ли оставить подарок для Дженни на ее кровати. Лиз прослезилась, и ее слезы стали черными. Она плакала дешевой тушью.