Линда Ла Плант - Вдовы

Шагая по улице к отелю «Дорчестер», Долли отыскала взглядом машину Эндрюса, припаркованную неподалеку. Он был до скуки предсказуем, этот туповатый вояка. Проходя мимо опущенного окошка его машины, женщина не смогла удержаться от насмешливой улыбки. Гостиничному швейцару достались щедрые чаевые, когда он подогнал ей «мерседес», и затем Долли отправилась домой – с видом кошки, наевшейся сливок.

Приехав, Долли заперла гараж, подождала, пока Вулф не сделает свои дела в палисаднике, и наконец вошла в дом. Обычно она пользовалась проходом из гаража в кухню, но сегодня ей хотелось подразнить Эндрюса. Доставая из сумочки ключи от главного входа и отпирая дверь, Долли с гордостью припоминала, с какой ловкостью избавилась сегодня от хвоста. Но едва она вошла в прихожую, самодовольная улыбка сползла с ее лица, с головы до пят ее окатила ледяная волна шока, а глаза обожгли гневные слезы. В ее идеальном доме все было перевернуто вверх дном: ковры в передней сорваны, вазы и статуэтки сброшены на пол, обивка на мебели распорота, растения вытряхнуты из горшков вместе с землей.

Через приоткрытую дверь гостиной лился свет, и Долли неслышно пошла на него, на цыпочках обходя осколки керамики и фарфора. Однако она замерла на месте, услышав звук, с которым пластинка касается проигрывателя. Потом тишину нарушили слова ее любимой песни: «Что мне жизнь без тебя? Что мне жизнь, если ты мертв…» Долли стала медленно открывать дверь – и зажала рот рукой. Комната была разгромлена. Из ее прекрасного дивана торчали пружины, рамки с фотографиями были сброшены на пол и растоптаны. Долли только-только привела дом в порядок после обысков полиции, а теперь это! Ее охватило бешенство, и Долли пнула дверь так, что створка с грохотом ударилась о стоящий у стены комод.

Боксер Дэвис подпрыгнул и уронил рамку с фотографией Гарри, которую держал в руках. Костюм и волосы верзилы были обсыпаны клочками наполнителя из выпотрошенного дивана. Он выглядел настолько нелепо, что страх Долли тут же улетучился. Ни слова не говоря, она подошла к проигрывателю и сняла с пластинки иглу. В наступившей тишине заскулил Вулф. Не понимая, что делать, он бегал по комнате и застревал в разорванных подушках.

– Это не я, Куколка, честное слово, – трусливо заныл Боксер.

Долли обернулась к нему и заорала:

– Не смей меня так называть!

Боксер со слезами на глазах умолял Долли выслушать его.

– Я ничего не мог поделать. Он как с цепи сорвался. Если бы ты была здесь, Долли, он бы и тебя разорвал на куски. Клянусь! Я так рад, что тебя не было! Я и правда ужасно этому рад!

– Кто это сделал? – спросила Долли сквозь стиснутые зубы.

– Тони Фишер. Он считает, что ты знаешь, где Гарри спрятал свои тетради.

– А ты просто стоял рядом и молча смотрел, как он разносит мой дом?

Боксер топтался вокруг Долли, едва не плача от стыда за то, что произошло, и снова и снова повторял, что сам он ничего не трогал.

– Я пытаюсь помочь тебе, Долли. Беспокоюсь за тебя. Они больше не предлагают денег. Им нужны эти тетради.

Долли присела на распоротое бархатное кресло, и Вулф тут же пристроился рядом.

– Я же сказала тебе, что не знаю, где Гарри спрятал свои тетради. Я сказала это тебе и копам.

– Но они не верят. Зато я верю, Долли, верю, что ты не знаешь. Но все равно эти тетради ведь где-то есть, так? Может, нам стоит поискать их вместе? А Тони Фишер хочет еще наведаться к остальным вдовам.

Долли почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

– Какого черта ему от них надо? Если я ничего не знаю, то откуда им знать?

– Тони так не думает, Долли. То есть он вообще не думает, а просто мучает кого-нибудь до тех пор, пока не получит желаемого.

Зажав голову руками, Долли отчаянно пыталась сообразить, мог ли Тони узнать о ее встречах с Линдой и Ширли. Действовала она всегда с крайней осторожностью, но все равно переживала.

Боксер опустился перед женщиной на корточки и принялся похлопывать ее по колену, часто моргая, – вылитый орангутан. Долли боролась с желанием ударить его. Противостоять Фишерам, не имея четкого плана, было чистым безумием, а обратиться за помощью не к кому. Значит, во-первых, ей нужно время, чтобы все обдумать, а во-вторых, надо как-то уберечь от Тони других вдов. У Долли закружилась голова.

– Как Фишер попал в мой дом? – спросила она.

Боксер заулыбался, вытащил из кармана пиджака старую пластиковую карточку и поднял ее повыше, чтобы Долли могла разглядеть.

– Ты что, не знаешь, что за мной и моим домом следят? – подняв глаза на Боксера, спросила вдова.

– Но… ты же меня не выдашь, Куколка? – заблеял тот, явно нервничая.

Выходит, про полицию он не знал и теперь распереживался, что его арестуют за вторжение в чужой дом.

– Перестань меня так называть! По-моему, у тебя и без меня неприятностей хватает: зря ты переметнулся к Фишерам, Боксер, это может быть опасно. Они, в отличие от моего Гарри, не слишком умны. Сам посуди: если копы обыскали мой дом сверху донизу и не нашли эти тетради, то с чего Тони Фишер взял, будто он их отыщет?

Боксер покачивался на пятках и безмолвно смотрел на Долли в ожидании подсказки. Его бедного мозга не хватало на то, чтобы одновременно соображать и говорить.

– А сейчас оставь меня в покое, Боксер. Приходи лучше завтра с утра, поможешь прибраться, и мы вместе с тобой посмотрим, нет ли где тайников, не замеченных копами и Тони.

Боксер просиял, словно ребенок, которому дали самое большое мороженое в мире.

– Приду! – Он радостно вскочил на ноги. – Пораньше, часам к девяти, да?

– К семи.

– В семь еще лучше. Да, буду у тебя в семь. Сегодня мне еще нужно отчитаться перед Фишерами, и я им скажу, что ты готова помогать. А завтра мы как следует поищем, и все будет хорошо.

Долли поверить не могла, что можно быть настолько тупым. Повеселевший Боксер чуть не вприпрыжку побежал к выходу. Долли закрыла за ним дверь и дважды проверила входы в дом. Затем она попыталась хоть немного прибраться на кухне. Все содержимое морозилки лежало на полу перед холодильником; повсюду валялись осколки фарфорового сервиза и столовые приборы. У Долли не было сил наводить порядок, поэтому она сделала себе кофе и снова села на изувеченный диван в разгромленной гостиной.

Женщина понимала, что должна рассуждать здраво, как это всегда делал Гарри, однако ей было не сосредоточиться. Мысли путались, потому что взгляд то и дело натыкался на разбитые статуэтки фабрики «Каподимонте», которые когда-то подарил ей Гарри. Долли посмотрела на Вулфа.

– Что бы сделал Гарри на нашем месте, а, миленький мой? Что бы сделал папочка?

Она подумала о полицейском автомобиле перед домом. Ей захотелось позвонить Резнику и рассказать о том, что его безмозглые подчиненные катались вслед за ней в «Дорчестер», вместо того чтобы помешать Тони Фишеру и Боксеру вломиться в ее прекрасный дом и все тут разрушить. Долли подошла к окну и прищурилась, глядя в узкую щель между плотными бархатными портьерами.