Элис Фини - Иногда я лгу

Меня опять засасывает пучина забытья. Я борюсь сколько могу, и когда уже вот-вот готова сдаться, открывается дверь.

Я знаю, это она.

Клэр всегда пользовалась теми же духами, что и мама; она верна своим привычкам. И она всегда перебарщивает. Она медленно движется ко мне, и я ощущаю едва уловимый запах кондиционера для белья. Думаю, на ней сейчас что-нибудь облегающее и женственное, но слишком тесное – мне в такое не влезть. Я слышу, как ее тонкие, невысокие каблучки цокают по полу. Интересно, на что она сейчас смотрит? Клэр не торопится. Она пришла одна.

Она берет стул, придвигает его к кровати и садится, теперь наступает ее очередь мне что-нибудь молча почитать. Время от времени я слышу, как сестра переворачивает страницы – к посещению она приготовилась заранее. Воображение рисует, как ее руки с наманикюренными ногтями держат на коленях книжку. Я представляю, как палата превращается в стерильную библиотеку, а я сама в призрачную библиотекаршу, приговаривающую к тишине каждого посетителя: «Тссс!» Вообще-то Клэр читает очень быстро, поэтому слыша, что страницы переворачиваются не слишком часто, я понимаю, что она по привычке играет на публику. В этом деле она настоящий мастер.

– Как бы мне хотелось, чтобы здесь сейчас оказались папа и мама, – говорит она.

А вот я только рада, что их нет.

Ей хочется, чтобы они пришли ради нее, но никак не ради меня. По всей видимости, родители, как всегда, решат, что я сама во всем виновата. Я слышу, что Клэр откладывает книгу, которую до этого напоказ читала, встает и подходит ближе. Мысли в моей голове звучат все громче и громче, принуждая меня к ним прислушиваться, но так быстро носятся во все стороны и сталкиваются друг с другом, что мне не удается задержаться ни на одной из них, чтобы постичь ее смысл. Лицо Клэр теперь так близко ко мне, что я могу ощутить в ее дыхании аромат кофе.

– У тебя в волосах до сих пор осколки стекла, – шепчет она.

Как только ее слова достигают моих ушей, я чувствую, что какая-то сила быстро тащит меня назад, будто по длинному, погруженному во мрак тоннелю. Я сижу на высокой ветке засохшего дерева, опускаю глаза и обнаруживаю, что на мне по-прежнему больничная сорочка. Улица внизу мне знакома, я живу неподалеку, поэтому можно считать, что здесь я почти дома. Вдали громыхает буря, в воздухе висит запах гари, но мне не страшно. Я протягиваю руку, чтобы ощутить капли начавшегося дождя, но она остается сухой. Перед глазами лишь самый темный оттенок черного да крохотный проблеск света вдали. Я так рада его видеть… Но только пока не понимаю, что это не звезда, а свет фары. Вот их уже две. В ушах свистит ветер, я вижу, что в мою сторону на огромной скорости несется автомобиль. Опускаю глаза на улицу внизу и вижу посреди дороги маленькую девочку в пушистом розовом халате. Она поет:

Потом поднимает на меня глаза.

Тут она начинает путать слова.

Машина теперь совсем близко. Я кричу ей быстрее сойти с дороги.

И только в этот момент замечаю, что у нее нет лица.

Я вижу, что машина дергается вбок, чтобы не сбить ее, идет юзом и врезается в мое дерево. От удара я чуть не падаю с ветки вниз, но чей-то далекий голос велит мне держаться. Время у моих ног замедляется. Девчушка безудержно смеется, и я в ужасе наблюдаю, как через ветровое стекло из автомобиля вылетает женщина. Будто в замедленной съемке она парит в воздухе в облаке осколков стекла. Потом ее тело тяжело шлепается на землю прямо подо мной. Я перевожу взгляд обратно на девочку. Она больше не смеется, а лишь подносит палец к тому месту, где должны быть губы: «Тссс!» Я опускаю глаза на тело женщины. Я знаю, что это я, но не хочу больше ничего видеть и закрываю глаза. Вокруг тихо, только радио продолжает наигрывать рождественские песенки в искореженном кузове. Музыка вдруг обрывается, и сквозь треск эфира доносится голос Мадлен. Сидя на ветке, я зажимаю уши, но все равно слышу, как она повторяет одни и те же слова:

Здравствуйте, это программа «Кофейное утро».

Случайностей в жизни не бывает.

Я кричу, однако голос Мадлен нарастает, становясь все громче. В этот момент дверь палаты открывается, и я падаю с ветки прямо на больничную кровать.

– Вот и я, – говорит Пол.

– Вижу, – отвечает Клэр.

– Я это к тому, что ты можешь идти. Мы договаривались, что когда я здесь, тебя рядом быть не должно.

– Не мы, а ты… – возражает она. – Я никуда не пойду.

Клэр берет в ногах кровати отложенную книгу и вновь садится на стул. На несколько мгновений становится тихо, потом я слышу, как Пол устраивается в противоположном углу палаты. По ощущениям, в такой диспозиции мы пребываем довольно долго. Я не знаю, бодрствовала ли все это время или порой засыпала, и не могу сказать с уверенностью, что ничего не пропустила. У меня крадут часы, вырезают отрывки жизненного повествования, прежде чем я успеваю их посмотреть.

Снова раздаются голоса, на этот раз новые и незнакомые. Все как будто говорят одновременно, перебивая друг друга, поэтому слова на пути к моим ушам путаются и сливаются. Мне приходится прилагать массу усилий, чтобы превратить их в членораздельную речь.

– Мистер Рейнольдс? Я старший инспектор полиции Джим Нендли, а это констебль Хили. Можно вас на минутку? Мы хотели бы с вами поговорить, – доносится от двери мужской голос.

– Конечно, – отвечает Пол, – вы по поводу аварии?

– Нам лучше поговорить наедине, – произносит инспектор.

– Поняла, ухожу, – говорит Клэр.

Когда она выходит из палаты, внутри у меня все сжимается. Я слышу щелчок замка, потом кто-то откашливается.

– Позапрошлым вечером ваша супруга была за рулем вашей машины? – спрашивает детектив.

– Да, – отвечает Пол.

– Вам известно, куда она направлялась?

– Нет.

– Но вы видели, как она уехала?

– Да.

Я слышу долгий, протяжный вздох.

– Вскоре после того, как «скорая» привезла вашу жену в больницу, двое наших коллег приехали к вам домой. Но вас там не застали.

– Я отправился ее искать.

– Пешком?

– Ну да. А утром, когда они явились опять, я был дома.

– Значит, вы знали, что накануне вечером к вам приезжали полицейские?

– Э-э-э… на тот момент еще нет, но вы ведь сами только что сказали, что…

– Сотрудников, с которыми вы говорили вчера утром, послали сообщить, что ваша супруга в больнице. А вот первый наряд поехал к вам после того, как к нам позвонили и сказали, что вы с ней прямо на улице устроили жуткий скандал.

Пол ничего не говорит.

– Если вы не знали, куда поехала жена, то где собирались ее искать?