Ричард Ллойд Пэрри - Пожиратели тьмы: Токийский кошмар

Как всегда, проблему представляли и деньги. В конце мая, через три недели после приезда в Токио, Люси составила привычный финансовый отчет. Ее долги – включая займы в двух банках, превышение кредитного лимита, задолженность перед отцом и матерью, счета за обслуживание кредитки и «кровать принцессы» – составляли 6250 фунтов. Минимальные выплаты по всем статьям плюс аренда комнаты в Сасаки-хаусе, прокат велосипеда и скромные 20 000 иен в неделю на повседневные расходы полностью съедали весь заработок. Стало очевидно: чтобы хоть частично расплатиться с долгами, уйдут месяцы, и от первоначального плана вернуться домой в начале августа придется отказаться. «Я ничего не могу поделать, только смириться, – писала Люси. – Меня душит чувство, что у нас с Алексом ничего не выйдет, и дом как будто удаляется от меня. Я очень остро ощущаю, что заблудилась, не понимаю, куда иду. Потому что каждый раз, когда я вроде бы принимаю решение, все тут же меняется».

Но у Люси были и другие переживания. И они терзали ее сильнее финансов или тоски по бойфренду. Девушка излила их в отчаянной, пронизанной одиночеством и сделанной, похоже, под хмельком записи в дневнике через три недели после приезда в Японию.

«Дата: 26.05,5:50 утра

Не знаю, в чем дело, но этот город, похоже, вытаскивает наружу мои самые темные стороны. У меня все время глаза на мокром месте и ужасно болит живот – физическое проявление глубокой подавленности. Я постоянно реву, и слезы не текут по одной, а прямо-таки ручьями.

Мне здесь плохо. Никак не могу выбраться из болота, в которое сама же и угодила.

Пришлось бросить Лу с Кинаном в „Спорте кафе“, насколько мне стало невыносимо. Жизнь превратилась в беспрерывный кошмар.

Я чувствую себя уродкой, жирдяйкой, невидимкой и постоянно ненавижу себя. Я такая посредственность. Каждая часть меня с головы до пят совершенно посредственная. Видимо, я тронулась умом, надеясь сбежать от себя. Ненавижу себя, ненавижу эти волосы, это лицо, этот нос, азиатские глаза, родинку на лице, зубы, подбородок, профиль, шею, сиськи, жирные бедра, толстый живот, отвислую задницу. Я НЕНАВИЖУ это родимое пятно, эти позорные ноги, я такая безобразная, уродливая и посредственная.

Я по уши в долгах и просто обязана работать как следует. У Лу выходит отлично, и я по-честному счастлива за нее – но из меня дерьмовая хостес. Всего один дохан, да и то благодаря Шэннон; еще с одним меня кинули. Каким же дерьмом надо быть, чтобы тебя продинамили с доханом? Сейчас у меня только Кен – но сколько он продержится? К Луизе мужики наперегонки бегут, чтобы „заказать“ ее, а мне достаются лицемерные отказы и кидалово.

Ниши намекнул Лу, как себя вести, и она прекрасно поняла намек. Она так легко влилась в процесс – заводит новых друзей пачками, а я, как обычно, как всегда и везде, одинока.

И проблема не в Севеноуксе, а во мне.

Я никому не могу описать это чувство собственной посредственности и абсолютного отвращения к себе. Сама не пойму, откуда оно. Я даже пыталась объяснить это маме и Лу – но они сочли меня глупенькой. А я чувствую себя так постоянно. Что я невидимка, никто, никому не нужна и никогда не буду, как все.

…Знаю, в последний год у Лу тоже не все гладко, но она никогда не чувствует себя пустым местом.

Ею увлекаются самые красивые мужчины. Она точно знает, что заслуживает лучшего, и сияет все ярче и становится все увереннее в себе. Вот честно, и пусть это звучит глупо, но я жутко устала от внутренних терзаний и чувства одиночества, хотя мы вместе с Лу каждый день. Я устала от похмелья и вечных долгов. Иногда мне уже наплевать на то, что будет. Хочется просто исчезнуть. Я будто стою на краю и не знаю, что делать.

Я чувствую себя ненужной.

В любой стране я просто никто».

Мужчина по имени Кай Миядзава [17] Псевдоним. – Примеч. авт. рассказал мне о работе хостес-клубов. Сам Кай где угодно привлек бы к себе внимание, но среди японцев среднего возраста особенно выделялся. Лет сорока пяти, красивое лицо с благородными морщинами, гладко зачесанные седеющие волосы завязаны в хвост. На встречу со мной он надел рубашку с цветочным рисунком, распахнутую на груди, ярко-оранжевые брюки, подпоясанные ремнем в бело-оранжевую полоску, и ковбойские сапоги. На шее – серебряная цепочка, на левом запястье – еще одна, а также массивные серебряные часы.

Кай мог бы служить живой историей хостес-баров с иностранками в Роппонги. В 1969 году, когда ему было восемнадцать, он зашел в первый кимпацу-клуб (заведение с блондинками) «Казанова», и его покорили работающие там красотки. Последующие двадцать лет большинство вечеров он проводил в Роппонги, потакая своей любви к светловолосым девушкам. Однажды друг заметил, что, раз Миядзаве так нравятся иностранки, ему надо открыть собственное заведение. Клуб «Кай» [18] Название изменено. – Примеч. авт. открылся в 1992 году, через год наступил черед «Кадо». Дело продвигалось непросто, и хозяину пришлось потрудиться, чтобы получать доходы. Он постоянно был вынужден переезжать в помещения подешевле и улаживать проблемы с местными якудза, членами японской мафии.

– Бизнесмен из меня не ахти, – признался он мне. – Зато в девушках я разбираюсь.

Кай гордился клубом «Кадо». Как менеджер и владелец, он следил за хостес со страстью карточного игрока. Он знал все их слабые и сильные стороны и задействовал каждую девушку аккуратно и обдуманно, выбирая момент, сулящий наибольшую выгоду. Для невнимательного клиента, который неуклонно накачивается спиртным, смена хостес выглядит естественной, как приливы и отливы. Но Кай за барной стойкой контролировал весь процесс, точно Зевс, взирающий на землю с горы Олимп.

Сам он выходил в зал очень редко, разве что ненадолго подсаживался к лучшим клиентам, чтобы обменяться любезностями. Работа Кая заключалась в том, чтобы следить за залом, воспринимать невидимые частоты и вибрации, которые окружали каждую хостес и ее клиента, оценивать ауру посетителей и ее изменения в течение вечера. Он чутко улавливал, до какого уровня «кондиции» дошел гость и какими методами его можно задержать.

– Если клиент остается всего на час, я ничего не заработаю, – пояснил Кай. – Он платит десять тысяч иен. Три тысячи я отдаю девушкам, минус аренда и выпивка, и у меня остается примерно две тысячи. Когда гость приходит всего на час, я не особенно о нем беспокоюсь. А вот если он останется дольше, тогда совсем другое дело.

Каждого нового клиента сажают с одной из самых привлекательных девушек. Это как медовый месяц с хостес: почтительное приветствие работников клуба, красивая хостес, согревающий виски, полумрак окутывает безвкусный интерьер пеленой эротических обещаний. Начинается общение, за которым бдительно следит хозяин.