Петер Бранг - Россия неизвестная: История культуры вегетарианских образов жизни с начала до наших дней

Приведенную группу слов относят, как правило, к латинскому vegetare оживлять' (позднелат.: 'жить', 'расти'); vegere 'быть сильным, оживленным'; vegetus 'радостный', 'мощный', а также к vegetabil, vegetabilisch растительный', равно как к английскому vegetable овощ' 2.

В зависимости от идеологической ориентации вегетарианцы ссылались на то или иное происхождение. Так, в 1892 г. Лесков утверждал (несмотря на преимущественно этический характер его обоснования вегетарианства), что вегетарианизм восходит к латинскому vegetas (sic! – П. Б.), со значениями 'здоровый', 'мощный'.

Довольно рано стал употребляться глагол вегетарианствовать. Несмотря на отсутствие его в академических словарях, он использовался довольно часто, и отнюдь не в ироническом смысле (например, в переписке Репина с Толстым в 1891 г.); кроме того, была образована форма полувегетарианствовать (Радугин 1908, ср. ВТ 25/26, 1998, с. 7), а также оборот половинное вегетарианство (ВО 1911: 6–7 60).

«Этических вегетарианцев» называли также вегетариан—цами—нравственниками (ср. ВВ 1915: 11–12 4), в то время как выражение безубойники являлось общим обозначением вегетарианцев.

Прилагательное безубойный с середины 1890–х годов употреблялось как синоним слова вегетарианский. Было бы небезынтересно установить, кем впервые было употреблено это слово—ключ русского вегетарианства, ставшее в дальнейшем предметом горячих споров. Лесков в своем воззвании к выпуску вегетарианской поваренной книги, напечатанном 25 июня 1892 г., говорил еще только о блюдах без убоины.

Может быть, первым, кто употребил слово безубойный, был В. Г. Чертков. Именно он ознакомил Л. Н. Толстого с вегетарианством (см. ниже с. 81). В журнале ВО (1911 г. № 1–5) была опубликована в семи главах его обстоятельная (2 У печатных листа) статья «Об убийстве живых существ». Чертков уверяет, что первые четыре главы, т. е. большая часть, озаглавленная первоначально «Не убий», были написаны им еще в 80–х годах (ср. № 1, с. 28), «почти тридцать лет» до напечата—ния (№ 5, с. 14–15). В этой статье речь идет об «убийстве животных», о «бескровном питании» (№ 3, с. 7), о «растительной пище» и о «растительной диете»; а в 4–й главе Чертков говорит о бесполезности «убойного питания» (№ 3, с. 13) и, опираясь на известную статью А. Н. Бекетова, отвергает «возражения против безъубойного питания» (№ 3, с. 10) – употребление «ъ» указывает на то, что сочетание было образовано ad hoc. Ведь, по свидетельству словарей того времени, например, Даля (2–е изд., 1880), все слова с приставкой «без» перед гласной «у» тогда писались слитно («безудержный»).

В трех последующих главах, написанных в 1911 г., встречается только написание «безубойно». О том, что первые четыре главы возникли еще в 1880–х годах, свидетельствует следующее: 11 декабря 1892 г. Толстой подтвердил получение рукописи статьи, а 12 декабря писал автору: «Читать вслух вашу статью начали со 2–й главы и дочли до 4–й главы включительно. (…) Статья очень, очень хороша» (ПСС 87: 170, 173).

От Черткова же Толстой получил еще в апреле 1891 г. книгу Говарда Уильямса «The Ethics of Diet. A Catena of Authorities Deprecatory of the Practice of Flesh Eating», London, 1883 (ПСС 87: 84), которая впоследствии была «переведена под его [Черткова] наблюдением несколько лицами» (ПСС 87: 98). Перевод появился в 1893 г. в издательстве «Посредник» под заглавием «Этика пищи или нравственные основы безубойного питания для человека». Как видно, название книги в русском переводе заметно отличается от оригинала. Очень вероятно, что именно Чертков – пожалуй, не без ведома Толстого – изменил заглавие, употребляя слово «безубойный», которым он пользовался еще в 1880–х годах. Более раннее употребление этого выражения в печати мне не известно; может быть, более подробные справки о его истории найдутся в архиве Черткова.

В 1894 г. о безубойном питании не раз говорится в «Обедах вегетарианца», изданных В. П. Быковым, а в 1900 г. в книге Б. Шапиро «Вегетарианство, или безубойное питание». Крылатым это слово стало, несомненно, благодаря сборнику Толстого: «Безубойное питание, или вегетарианство. Мысли разных писателей» (1903), который содержит 250 коротких текстов.

В толковых словарях русского языка, включая академические, слово безубойный не зафиксировано; тем не менее, оно было известно, так как сразу в нескольких словарях иностранных слов (к примеру, в словаре под редакцией И. А. Бодуэна де Куртенэ, 1911 г.) оно дается как эквивалент к вегетарианский: «Вегетарианизм, – анство лат. – учение о безубойном питании, которого держатся вегетарианцы»; «Вегетарианец лат. – человек, питающийся одной растительной пищей, отвергающий мясную пищу, считая ее вредной, а убой животных противонравственным; впрочем, иногда допускает употребление яиц, молока, масла и сыра» 3. Подобное же толкование находим во втором издании «Словаря иностранных слов» Ф. Н. Петрова (М., 1942): «вегетарианский [ср. – лат. ] – растительный (о пище), безубойный»; а также в четвертом издании «Краткого словаря иностранных слов» (М., 1947): «вегетарианец – человек, питающийся главным образом растительной пищей, сторонник безубойного питания».

В последующих редакциях слово безубойный отсутствует. Вследствие Октябрьской революции и советской политики питания данное слово исчезло из общего языкового сознания. По сведениям, предоставленным мне Гельмутом Кайпертом, два видных исследователя русского языка в ответ на вопрос о сегодняшнем употреблении слова безубойный сообщили ему, что до сих пор не сталкивались с этим словом. Тем не менее, его употреблял Толстой, который, по свидетельству климатолога профессора А. Воейкова, датированному 1913 г., интересовался даже «безубойными шубами» 4.

Выражение «владеть языком», посредством калькирования вошедшее во многие европейские языки, в свое время подверг резкой критике венский писатель—сатирик и критик культуры Карл Краус (1875–1936) – задолго до того, как исследование «языковых картин мира» стало языковедческой дисциплиной. В истории русского вегетарианства, действительно, можно найти обратные примеры того, как язык, со своей стороны, владеет мышлением человека, определяет человеческое сознание посредством границ семантических полей и «внутренней формы» слова. Уже во Введении я указывал на то, что в русском языке семантическое поле слова убой соотносится с целым словарным гнездом 'убить/убивать' (ср. бойня, а также убоина 1. 'животное, предназначенное на убой', 2. 'мясо убитого животного' – (впрочем, существует еще и глагол резать, в одном из своих лексико—семантических вариантов обозначающий убой домашнего скота). В силу того, что этимология слова убойный прозрачна (словарь В. Даля приводит слово убойник как одно из церковных обозначений смертоубийцы), в спорах вокруг вегетарианства это прилагательное продолжали ставить в связь со словами убивать или убийство как сторонники, так и противники движения. Безубойный стало синонимом к слову вегетарианский, равно как и ключевым словом дебатов (с подчеркнуто и преувеличенно этической подоплекой), что и определило направление этих дебатов. Причем, очевидно, инициативу взяли на себя вегетарианцы. Убойный употреблялось ими для характеристики питания: например, проф. А. П. Зеленков в 1903 г. говорил в одном своем докладе: «убойная, или, как обыкновенно говорят, „мясная пища“» 5. Между тем в авторитетных словарях русского языка есть словосочетания убойная площадка и убойный вес, но к пище это прилагательное не применяется 6.