Фируз Казем-Заде - Борьба за влияние в Персии. Дипломатическое противостояние России и Англии

Никто не был уверен наверняка в выборе образа действий. Невнятные и противоречивые советы лорда Джона Расселла, самоуверенные заявления сэра Джона Лоуренса и всеобщий оптимизм в оценке политической перспективы Британии затрудняли признание неадекватности политического курса, проводимого Англией в Персии с момента заключения Парижского соглашения в 1857 г. Характерно, что единственный человек, который осмелился подвергнуть сомнению и осудить этот политический курс, был неврастеничный и талантливый дипломат Эдвард Иствик. В отличие от многих коллег он совершенствовал язык и приобрел обширные знания по истории Персии. В целом британские дипломаты, служившие в Тегеране, подразделялись на две отличающиеся категории: на тех, кто любил или, по крайней мере, признавал значимость некоторых особенностей персидской жизни и культуры, и на тех, кто этого не признавал. Иствик принадлежал к первой категории. Даже после того, как он покинул Персию в результате конфликта со своим начальником Элисоном, Иствик продолжал сохранять интерес к отношениям с Персией. Это вынудило его составить меморандум, который он представил министру иностранных дел лорду Гренвиллю весной 1871 г.

Иствик отметил, что до заключения Туркманчайского соглашения британское влияние в Персии являлось первостепенным. После 1828 г. Англия склонилась к тому, «чтобы ограничить Персию в ее de facto владениях, препятствуя ее продвижению в направлении Афганистана, Систана, Мекрана и Аравии и отговаривая от любых других усилий по приобретению новых или восстановлению утраченных территорий». В 1835 г. Хаджа мирза Агхаси, родившийся российским подданным, стал премьер-министром Мухаммед-шаха, и, когда тот в ноябре 1837 г. организовал осаду Герата, изменение политики двух великих европейских держав по отношению к Персии достигло кульминации. Странное зрелище предстало глазам российских офицеров, служивших в персидской армии, и российского посланника, графа Симонича, призывавшего к действиям войско, в то время как английский офицер организовывал вылазки с противоположной стороны и английский посланник Мак-Нил угрожал шаху войной.

Несколькими месяцами позже все британские офицеры были отстранены от службы в Персии, но отношения между двумя странами оставались корректными вплоть до 1855 г. Годом позже они перешли к войне, которая была завершена в соответствии с Парижским соглашением, подписанным в марте 1857 г. Кроме недолгого периода времени, когда упомянутый сэр Раулинсон был министром, а также краткого промежутка в 1862–1863 гг., уже не было никакого возврата к сердечности в наших отношениях с Персией. «В существующий момент, – писал Иствик в меморандуме, – ничто, кроме осознания своей собственной неспособности бороться с нами, не удерживает Шаха от явного разрыва с нашим Правительством… очевидно, что состояние дел таково, что Шах может легко быть принужден попустительствовать или, возможно, даже открыто помогать российской оккупации Герата и продвижению к границе Синда».

Предупреждая возражения защитников этой политики на том основании, что она предотвратила войну с Россией и Персия будет чрезвычайно ненадежным союзником, Иствик доказывал, что Персия могла быть превращена в «безопасную внешнюю защиту Индии, недоступную для России и для любой другой державы». Персы, по мнению Иствика, были далеки от вырождения как умственного, так и физического.

«Несмотря на их недостатки, они представляют собой прекрасную атлетическую расу, нервной организации которой европейцы могут позавидовать». Иствик призывал изменить отношение Британии к Ирану. «Пока еще Герат нельзя вернуть назад Персии, но его можно отделить от Кабула. Следует воодушевить Шаха на восстановление персидского господства над Мервом. Но прежде всего нужно послать английских офицеров для наведения дисциплины в войсках Шаха».

Документ был распространен в различных ведомствах правительств Англии и Индии. Генри Раулинсон, ученый, колониальный администратор и дипломат, написал свой собственный меморандум, выражая в общем согласие со взглядами Иствика. Выдвинутая на передний фланг «спорная земля» между Каспием и Индом – Персия в значительной степени определяла, когда может произойти столкновение России и Британской Индии. Сильная и дружественная Персия могла бы отдалить на неопределенное время, в то время ослабленная Персия сделает его неизбежным. «В наших интересах завоевать ее дружбу и в то же самое время придать ей силу и уверенность в собственных возможностях; любые расходы, которые мы можем понести в связи с этим, следует расценивать как своего рода взнос на страхование Индии».

Однако Раулинсон не был готов подписаться под всеми предложениями Иствика, при помощи которых можно было завоевать дружбу с Персией. Он не сомневался, что одобрение «ее вторжений» в Систан и Мекран, поддержка при оккупации Мерва, концессии в Персидском заливе и обещание Герата сделали бы британское влияние первостепенным в Тегеране; но Раулинсон не верил, что Персия способна была «переварить» такие приобретения. Результатом стали бы бунт и вмешательство как со стороны русских, так и турок.

Раулинсон разделял мнение Иствика, что Англия должна отправить офицеров для обучения персидского войска. Он добавил свое предложение, а именно: усилить дипломатическое представительство в Тегеране. Раулинсон, тесно связанный с правительством Индии, считал, что оно должно осуществлять контроль над британской политикой в Персии. Вот почему он настаивал на передаче дипломатического представительства в Тегеране от юрисдикции министерства иностранных дел под юрисдикцию правительства Индии.

Меморандум Иствика крайне внимательно изучался в Форт-Уильяме, где нерешительность Англии по отношению к России вызывала ощущение краха. В отличие от своего предшественника лорд Майо не собирался защищать Индию на Инде. В его понимании кардинальным пунктом англо-индийской политики было поддержание дружественных отношений с Калатом, Афганистаном, Яркендом, Непалом и Бирмой, а также то, что их независимость от господства других европейских государств должна поддерживаться деньгами, оружием «и даже, в определенных обстоятельствах, людьми».

Его чувства разделяли многие из его подчиненных, один из которых написал: «Мы делаем вид, что не знаем этого [необходимости в надлежащей защите границ Индии], потому что находимся в руках группы нерешительных политиков, которые не понимают то, что совершенно известно державам подобно России, чьи интересы оппозиционно противоположны по отношению к нашим во всех частях света и чья смелость – только результат нашей робости… Но единственная держава, которую я опасаюсь, – Россия, похоже, обречена быть нарушителем мира в Восточной Европе и в Восточном Мире».