Густав Хильгер - Россия и Германия. Союзники или враги?

Многие иностранные организации предложили свои услуги в распоряжение советских властей. Среди них были Американская организация по оказанию помощи, созданная Гербертом Гувером, которая тратила огромные суммы; Германский Красный Крест, Шведский Красный Крест, миссия по оказанию помощи от Ватикана, квакеры, представители Международной помощи детям и многие другие. Различные страны и их учреждения, занятые оказанием помощи, соперничали друг с другом за то, чтобы получить свою долю работы в помощи голодающему населению России. Не всегда их мотивация объяснялась альтруизмом; свою роль играли и экономические соображения, как и желание различных правительств получить информацию о внутреннем положении в Советской республике. Размеры этих менее альтруистских мотивов, возможно, в каждом отдельном случае были разными. Потом коммунистическая пресса в России распространила версию, что американцы участвовали в поставках продовольствия голодающему русскому населению лишь потому, что хотели избавиться от излишков зерна, чтобы тем самым избежать падения цен на него; этой выдумкой коммунистические газеты намеревались не только успокоить радикалов в своей среде, но и, что более важно, размыть то впечатление, которое оказывала иностранная помощь на русское население. О том, что им это удалось, свидетельствуют отдельные возмущенные комментарии, которые нам довелось услышать от представителей старых правящих классов, осуждавших «комбинацию благотворительности с бизнесом». Но факт остается фактом, что миллионы человеческих существ в России были спасены с иностранной помощью от голодной смерти. (Тем не менее около 5 млн человек погибло в 1921 году от голода. Продовольственная помощь спасла 20 млн жизней. – Ред.)

Такие подозрения и обвинения не могли бросить тень только на личность Фритьофа Нансена, ибо даже коммунисты не осмеливались подвергать сомнению отсутствие у него эгоистических мотивов. Он основал фонд Нансена, во главе которого был комитет из четырех человек – англичанина, голландца, итальянца и меня самого. Этот комитет не только организовывал прямое распределение продовольствия, но и рассылал посылки с продуктами, собирал пожертвования от благотворительных организаций и щедрых граждан за рубежом. Вне России Нансену помогали два выдающихся советника – швейцарец Эдуард А. Фрик и немец Мориц Шлезингер, чьи таланты практиков и опыт ведения переговоров внесли немалый вклад в превращение нансеновских гуманистических благородных намерений в высокополезные и эффективные дела.

Один из близких сотрудников Нансена принес бы ему горькое разочарование, если бы великий норвежец прожил больше и увидел, как развилась карьера своего подчиненного. Этим человеком был Видкун Квислинг, в которого Нансен особенно верил. Квислинг был назначен руководителем отделения нансеновской организации в Харькове, и ему была поручена важная задача в деле помощи голодающим. Там я и встретил его осенью 1922 года в своей поездке по России, которую я предпринял, чтобы изучить работу нансеновской организации. В то время я видел в нем человека, глубоко понимающего нужды голодающего населения, который знал, как обезоружить недоверчивые местные советские власти своей скрупулезной объективностью. Я приписываю изменения, которые позднее произошли с Квислингом, влиянию на него его русской жены, первоначально очень расположенной к коммунистическому «эксперименту» в России, но потом глубоко разочаровавшейся в этом из-за последовавших событий. И Квислингом овладела навязчивая идея, что Судьба призвала его спасти Норвегию от коммунистической опасности; его постепенно занесло в такое ментальное состояние, в котором он уже не был способен сделать выбор между целью и средством. Это и станет причиной его гибели. (Видкун Квислинг (1887–1945) в 1933 году организовал нацистскую партию в Норвегии по образу германской. Способствовал захвату Норвегии Германией в 1940 году. В 1942–1945 годах премьер-министр правительства Норвегии, сотрудничавшего с оккупантами. Казнен. – Ред.)

Осенью 1921 года мне было дано дополнительное поручение, явившееся косвенным результатом коммунистической революции в Венгрии. Коммунисты пришли к власти в Венгрии в 1919 году, но через короткое время их режим рухнул. Лишь немногим главарям удалось сбежать из Венгрии и найти убежище в России, и среди них был Бела Кун. (Бела Кун (1886–1939), венгерский еврей, из семьи сельского писаря. Казнен в 1939 году в ходе ликвидации «ленинской гвардии» Сталиным. – Ред.) Большинство участников коммунистического переворота все еще томились в венгерских тюрьмах, где их подвергали такому обращению, которое не может быть оправдано даже понятным возбуждением общественного мнения жестокостями красного террора (в Венгрии тоже, хотя и не в таких масштабах. – Ред.). Конечно, советское правительство не было безучастным к судьбе своих венгерских товарищей. И Бела Кун также прилагал отчаянные усилия, чтобы освободить их. По его предложению советское правительство совершило грубое нарушение законов международного права, объявив заложниками венгерских офицеров, которых удерживали в России как военнопленных; им надлежало оставаться в Сибири, пока не будут освобождены венгерские коммунисты в Венгрии, после чего этим коммунистам должна быть дана возможность эмигрировать в Россию.

Никаких прямых отношений между венгерским и советским правительствами тогда не существовало. Поэтому первое обратилось с просьбой к германскому правительству выступить посредником между ним и Кремлем. Это привело к соглашению, по которому советское правительство поручило Шлезингеру представлять интересы коммунистов, заключенных в тюрьмы в Венгрии, а венгерское правительство доверило мне задачу ведения переговоров с Москвой об обмене офицеров на коммунистов.

Советские власти, совершенно очевидно, желали выиграть время, потому что они не хотели отправлять венгерских офицеров домой в таком жалком состоянии, в котором те находились; по этой причине Советы сознательно затягивали переговоры. Комиссариат по иностранным делам вдруг заявил, что он не имеет полномочий в этом вопросе, и предложил мне продолжать вести переговоры с самим Белой Куном. Я чувствовал, что это предложение – оскорбительно навязываемая дополнительная работа, потому что даже в короткий период своего правления в Венгрии Кун уже обрел репутацию палача массового масштаба. В конец осени и зимой 1920 года к тому же его направили в Крым после разгрома барона Врангеля. Там он обращался с остатками российской буржуазии (автор неточен. Бела Кун руководил истреблением военнопленных; гражданских же лиц истребляла команда под руководством Розалии Залкинд (Землячки). Землячка, удивительное дело, умерла своей смертью (1876–1947), урна с ее прахом замурована в стену Кремля. – Ред.) с такой жестокостью, что даже Ленин, который никогда не был щепетилен и не знал пощады в классовой борьбе, почувствовал неладное и приказал отозвать Белу Куна (как раз Ленин и посылал Куна и Землячку. – Ред.). Я убежден, что советское правительство рассчитывало на мой отказ вступать в какой-либо прямой контакт с Куном, что позволило бы властям возложить ответственность на венгров и на меня за задержку в обмене. Тем не менее я решил сорвать советский план и вступить в переговоры с Белой Куном, потому что, как я убеждал себя самого, спасение сотен человеческих жизней от верной смерти оправдывает сговор даже с самим дьяволом.