Майкл Дженкинс - Аракчеев. Реформатор-реакционер

Таким образом, 19 июля 1783 г. Аракчеева зачислили в кадеты артиллерийского корпуса. В какой-то мере ему повезло, что он выбрал этот род войск, который в русской армии был на положении замарашки. В результате многолетнего пренебрежения артиллерия оказалась в запущенном состоянии, но вскоре, оказавшись перед французскими пушками, ей предстояло стать жизненно важной частью армии. Между тем кадет, не имевший денег и связей, мог сделать успешную карьеру в артиллерии лишь благодаря упорной работе и знаниям. Более влиятельные семьи предпочитали, как в других европейских странах, пристраивать своих сыновей в гвардейские или кавалерийские полки. Артиллеристы считались просто довеском к пехоте, и попадание пушек в цель, как заметил князь Орлов, всецело зависело от случая. Учения проводились плохо, переносить орудия было очень тяжело, а порох часто оказывался с посторонними примесями. Наиболее интересным делом для артиллерии было устройство фейерверков, благодаря которым на генерала Мелиссино в Санкт-Петербурге был большой спрос.

Однако во время царствования Екатерины Великой были отдельные люди, включая саму императрицу, которые осознавали растущее значение артиллерии. Один из них – граф Петр Шувалов, генерал-адъютант армии и в 1750-х годах влиятельная фигура. Не будучи специалистом в этой области, Шувалов, однако, был весьма обеспокоен тем, что артиллерия станет почти исключительной сферой деятельности военных консультантов-немцев; и с этой целью он объединил всеми игнорируемые артиллерийские и инженерные школы в Санкт-Петербурге, основав Шляхетский корпус для обучения дворянских детей технической стороне военного дела. Как раз перед приездом Аракчеевых в Санкт-Петербург Екатерина назначила директором корпуса генерала Мелиссино и в порыве энтузиазма приказала ему увеличить число учащихся с полутораста до тысячи. Кроме того, Екатерина предложила, чтобы в корпусе учились лишь те, кто уже знал язык и естественные науки. Мелиссино, понимавший, как будет трудно набрать в корпус детей знати, не соглашался и утверждал, что целью школы должно стать широкое образование детей из более бедных слоев дворянства. Ему удалось отстоять свою точку зрения, но тот факт, что этот спор происходил в первые шесть месяцев его пребывания в должности, стал причиной задержки решения по заявлению Алексея.

Успехи Аракчеева в школе были поразительны. Всего через семь месяцев он достиг высших отличий, заслужил все существующие медали и получил звание сержанта артиллерии. Работа всецело захватила его. У него не было ни друзей, ни денег, и он не пытался приобрести друзей ни в школе, ни за ее стенами.

Отличавшийся от сверстников высоким ростом, в первые месяцы пребывания в корпусе он не мог даже купить себе форму и вынужден был носить поношенную, выданную в корпусе; его длинные руки неуклюже торчали из рукавов. Но хотя он выглядел неловким и даже смешным, это не вызывало веселья у его соучеников. Уже тогда одноклассники начали его побаиваться.

Мелиссино не понадобилось много времени, чтобы заметить способности новенького и решить, что им можно найти удачное применение в корпусе. Мелиссино – умный и честолюбивый человек – много сделал, чтобы привить интерес к занятиям артиллерией. Он, вероятно, сделал бы более удачную карьеру, если бы не некоторые недостатки его характера. У него была репутация человека тщеславного, слабого и расточительного. В петербургском обществе Мелиссино был заметной фигурой: он говорил на нескольких языках, хорошо фехтовал и танцевал и был известен как заядлый театрал. Но его трудно было принимать всерьез, и в свете его называли le grand seigneur manque (большое недоразумение). Однако возглавляемая им школа приобрела известность, и очень скоро число кадет увеличилось вдвое.

Заметные изменения, которые он внес в учебный процесс в помощью самых способных своих учеников, принесли свои плоды; и большая реформа артиллерии, которая произошла позднее, была в основном делом рук его выпускников.

С того дня, когда Мелиссино открыл перед ним двери училища, Аракчеев относился к генералу как к своему благодетелю и зачислил его в ту немногочисленную категорию людей, к которым на протяжении всей своей жизни относился с неизменным дружелюбием. Сначала директор не проявлял к нему особой благосклонности, но однажды, когда Алексей гулял в директорском саду (что было привилегией, полагавшейся кадетам в звании унтер-офицеров), Мелиссино подошел к нему и с улыбкой воскликнул: «Как скоро!» Менее чем через год Алексей уже помогал отстающим ученикам, по поручению учителей, и результаты были блестящими. Мелиссино так высоко его оценивал, что прислал ему записку, в которой писал: «С этого дня вы можете посещать классы или заниматься у себя в комнате. Вы составите собственный план работы и будете отчитываться за его выполнение лишь перед своей совестью». Но успех, возможно связанный с его одиночеством, породил в Алексее весьма непривлекательные качества. Грубость, присущая ему, теперь вышла наружу, и один из его соучеников писал о его «нестерпимом зверстве… которое он уже выказывал над кадетами».

Через четыре года после поступления в школу Аракчеев дослужился до чина подпоручика. Следуя совету Мелиссино, он решил остаться преподавателем в школе, и теперь Мелиссино считал его хорошим специалистом по артиллерийской подготовке. Аракчеев составил «Краткие артиллерийские записки в вопросах и ответах» на тему учений и маневров, и они были опубликованы под именем директора.

В июле 1788 года, когда почти вся русская армия была занята в войне с турками на юге, шведский король Густав III внезапно объявил России войну. Санкт-Петербург, оставшийся временно без обороны, казалось, был отдан на милость шведского флота и армии. Мелиссино поручили в течение шести недель подготовить три артиллерийских батальона, состоявшие из рекрутов, и он обратился за помощью к своим инструкторам и ученикам. Граф де Сегюр, французский посланник при дворе, вспоминал «огромных и нелепых рекрутов, которых наставляли на маршировке и учениях дети, вызванные из военной школы, которые влезали на стулья и скамьи, чтобы выпрямлять головы, шеи и груди этих гигантских животных».

Война тянулась два года; в итоге русские проявили себя лучше, чем ожидали и шведы, и они сами. Они не дали Швеции одержать быструю победу, на которую она надеялась, и в конце концов был подписан мирный договор, согласно которому Швеция оставалась в том же положении, в котором была до начала войны. Между тем военные успехи трех артиллерийских батальонов способствовали повышению престижа школы, и, возможно, это побудило графа Николая Салтыкова, который был известной фигурой в Санкт-Петербурге и занимался образованием двух внуков Екатерины, Александра и Константина, обратиться к Мелиссино в поисках наставника, который обеспечил бы военную подготовку его сына. Конечно же выбор пал на первого ученика – Аракчеева.