Ютака Ёкота - Субмарины-самоубийцы. Секретное оружие Императорского флота Японии. 1944-1947

Я погрузился, подвсплыл, погрузился, снова подвсплыл, и настроение мое несколько улучшилось: «кайтэн» меня слушался. Я подумал, как было бы здорово испытать движение на полной скорости. Я чуть-чуть увеличил подачу кислорода, и двигатель тут же взревел у меня за спиной. Я увеличил подачу кислорода еще больше. И еще! Рев мотора заставлял вибрировать каждую жилку моего тела. Восхитительное чувство! Прошло тридцать секунд после моего последнего погружения, и я поднял перископ, чтобы проверить свое положение относительно острова Усидзима. Он должен был находиться теперь слева под прямым углом к моему курсу.

Я припал к окуляру перископа. Ничего, кроме морских волн! Я повернул перископ левее и еще левее. По-прежнему ничего! Должно быть, я намного дальше Усидзимы. Я промахнулся и прошел мимо точки поворота!

Я тут же снова ушел под воду и стал описывать циркуляцию влево под углом девяносто градусов, внимательно следя за показаниями компаса. Уже описав примерно половину дуги, я внезапно кое-что вспомнил. Младший лейтенант Цубои хотел, чтобы я был очень внимателен именно с этим «кайтэном». Он велел мне точно заметить время циркуляции на сто восемьдесят градусов при скорости 15 узлов, делая поворот влево, а я забыл его слова. Меня охватила паника. Что он сделает со мной, когда я скажу ему, что забыл заметить время начала поворота? Тут мне в голову пришла одна мысль. Я замечу время, за которое совершу вторую половину циркуляции, затем умножу это время на два и доложу эту цифру ему. Вряд ли он поймет правду. Во всяком случае, так будет лучше, чем если бы я вообще не доложил ему ничего.

Я взглянул на секундную стрелку моих часов, чтобы засечь время начала поворота, и почувствовал, как вокруг меня рушится весь мир. По какой-то неизвестной мне причине часы остановились. Теперь я вообще не мог сообщить Цубои никаких данных. Единственное, что мне оставалось делать, – это выдерживать мой новый курс и отсчитывать секунды про себя. Немного погодя я всплыву на поверхность и надеюсь, что все же попаду туда, откуда и стартовал.

Так я и поступил. Всплыв, я установил рукоять стартера в нулевое положение. При этом двигатель должен был выключиться. Но он продолжал работать! Я совершенно не понимал, что мне в этом случае делать, поэтому стал перекрывать вентиль на трубопроводе подачи окислителя. Когда он будет затянут, двигатель должен прекратить работу из-за отсутствия кислорода. Вентиль, который работал так четко, когда я крутил его, посылая «кайтэн» все быстрее и быстрее вперед, теперь выбрал самый неподходящий момент и отказался подчиняться мне. Мне потребовалось напрячь все силы до последней капли, чтобы перекрыть его, и, сделав это, я, обессилев, обмяк на своем сиденье.

В этот момент я услышал два громких орудийных выстрела. Предупредительный сигнал! Меня снова охватил страх. Сопровождавший меня торпедный катер должен был сделать два выстрела, если бы курс идущего вслепую «кайтэна» вел к опасности. Что на этот раз я сделал не так?

Быстро подняв перископ, я припал было к его окуляру и тут же отшатнулся. В поле его зрения были одни только скалы! Впереди, всего только футах в пятнадцати, был волнолом бухты Хикари. Я вот-вот должен был в него врезаться. Мой «кайтэн» точно не выдержит столкновения или, по крайней мере, даст течь. И тогда я утону, захлебнувшись, пока кто-нибудь успеет оказать мне помощь.

Закрыв глаза, я стал ждать хруста рвущегося металла, даже не подумав о том, чтобы использовать верхний люк для спасения. Но вместо оглушительного удара последовал только очень мягкий толчок. Перекрыв трубопровод горючего и выключив подачу кислорода, я, вполне возможно, спас себе жизнь. Удача, одна только удача хранила меня. Болтаясь на волнах без движения, я совершенно не представлял себе, где я оказался, поднявшись на поверхность.

Я откинулся на сиденье, чувствуя, как мой «кайтэн» качается на волнах, разбивающихся о волнолом. Вскоре стал слышен двигатель подошедшего торпедного катера, затем голоса людей, спустившихся на «кайтэн», и, наконец, скрип тросов, которые они заводили под торпеду, чтобы принайтовить ее к борту катера. Услышав толчок о борт торпедного катера № 220, я открыл верхний люк, выбрался из кокпита и поднялся на палубу. Младший лейтенант Цубои уже поджидал меня. Подходя к нему для доклада, я заметил, что лицо его сведено гримасой, но решил все же попытаться выкрутиться.

– Разрешите доложить, господин младший лейтенант, – произнес я. – Первый тренировочный выход закончен. Техника работала нормально.

Может быть, он вообще ничего не заметил, подумал я про себя. Отдав честь, я уже начал было поворот кругом.

– Отставить! – скомандовал он.

Я снова повернулся лицом к нему, придав лицу выражение абсолютной невинности.

– Да, господин младший лейтенант, – сказал я. – Слушаю вас, господин младший лейтенант.

– Что вы должны были сделать во время своего тренировочного выхода, старшина Ёкота? – спросил он, почти не разжимая сведенных судорогой зубов.

– Двигаться на заданной для атаки глубине, господин младший лейтенант. Не дать противнику обнаружить себя.

– В самом деле? А что вы сделали? Изображали из себя играющего дельфина? Неужели решили, что сможете таким образом очаровать врага? Да он немедленно потопит вас огнем орудий!

Возразить было нечего, и я молчал, потупив глаза. Все мои кульбиты были видны как на ладони. Теперь мне оставалось только выслушать те слова, с которыми я буду выставлен с курсов подготовки водителей «кайтэнов».

Но тут, неожиданно для меня, голос лейтенанта Цубои смягчился.

– Поскольку это был ваш первый выход, – произнес он, – вы, вероятно, нервничали. Так и быть, я закрою на это глаза. Но помните, только на этот раз! Вы слишком далеко уклонились от намеченного курса, и вам здорово повезло, что вы смогли остановиться. Иначе бы вас уже не было в живых, а у нас стало бы на один «кайтэн» меньше.

Отходя от него, я благодарил Небо, спасшее меня. Когда я разогнал торпеду под водой, просто чтобы испытать восторг движения, я не смог удержать свое оружие на курсе. Затем, всплыв на поверхность, я направил «кайтэн» прямо на волнолом, вместо того чтобы пройти рядом с ним.

Теперь я мечтал только о том, чтобы оказаться у себя в комнате. Полчаса, проведенные в «кайтэне», вытянули из меня всю жизненную энергию. Все мышцы болели, нервы были напряжены так, что едва не лопались. Добредя до казармы, я бросился на свою кровать и зарылся лицом в подушку, надеясь, что найдется добрая душа, которая позовет меня на ужин. Никогда больше я не позволю себе так небрежно обращаться с «кайтэном»! За свою глупость я вполне заслуживал, чтобы меня с треском выгнали с базы Хикари. Если это произойдет, то мне останется только тайком, крадучись, вернуться на Цутиуру, где товарищи будут судачить обо мне у меня за спиной.