Олег Федюшин - Украинская революция. 1917-1918

Увеличение финансирования Германией Союзу произошло в основном за счет выделения 250 тысяч марок на издание украинской литературы Оренштейном. Ежемесячные субсидии (предназначенные большей частью для расходования на просветительскую работу среди 80 тысяч украинских военнопленных, размещенных в специальных лагерях в Германии и Австрии) составляли около 25 тысяч марок. Общие расходы Союза за трехлетний период (1915—1917 гг.) составили 743 295 марок. Немцы финансировали также украинские информационные центры в нейтральных странах, однако для этих нужд выделялись небольшие суммы. Например, информационное бюро в Лозанне – наиболее активный зарубежный украинский пропагандистский центр, спонсируемый немцами, – получало в качестве ежемесячной субсидии 5000 швейцарских франков. Любопытно, что немцы продолжали финансовую поддержку деятельности Союза среди украинских военнопленных весь 1918 год. В это время финансирование было урезано до 12 тысяч марок. (Два украинских правительства, сформированные во время немецкой оккупации в 1918 году, не имели ничего общего с продолжением финансирования Союза и, насколько известно, не одобряли, но и не критиковали программы.) Что касается Австро-Венгрии, то материалы одного австрийского исследования свидетельствуют о «нескольких больших суммах», выделенных Союзу в тот период: 38 тысяч крон – в октябре 1917 года и 12 тысяч – в декабре того же года! В апреле 1918-го организация получила от Вены еще 30 тысяч крон, а в последующие месяцы вынуждена была обходиться ежемесячными субсидиями 3000 крон.

Между тем только Парвусу (Александру Гельфанду) выделялись миллионы на оплату деятельности русских социалистов, как в России, так и за рубежом. Госсекретарь германского МИД Рихард фон Кюльман лично занимался этими программами. Незадолго до прихода к власти в России Ленина Кюльман в обращении к ставке Верховного командования прямо заявил, что «большевистское движение никогда не достигло бы того размаха и влияния, которыми сейчас пользуется, без нашей постоянной поддержки». Большевики, таким образом, были, очевидно, основными получателями германской финансовой помощи. Общая сумма, выделенная Германией на подрывную деятельность в России за период войны, разнится: цифра, которую приводит Эдуард Бернштейн, – 50 млн марок; исследователи же, изучавшие проблему по новым источникам, настаивают на 30 млн.

Доказательств прямой финансовой помощи Германии Центральной раде или каким-либо другим политическим силам, действовавшим на Украине в это время, не имеется. Таким образом, перспектива сотрудничества с Киевом через Союз за освобождение Украины не выглядела привлекательной, несмотря на возросшую поддержку этой организации рейхом после русской революции. Рада продолжала относиться настороженно к германским планам на Востоке и не оставляла надежды разрешить украинскую проблему в рамках общероссийской федерации. 15 апреля 1917 года Союз открыто заявил об окончании «официального мандата». Он в будущем обещал ограничиться деятельностью среди украинских военнопленных и по защите украинских интересов на территории, оккупированной немцами и австрийцами. Тем не менее отношения между Союзом и Радой не улучшились. Последняя была вынуждена неоднократно констатировать, что не имеет «ни официальных, ни каких-либо иных связей с Союзом за освобождение Украины в Германии». Еще более важными, чем осторожная позиция Рады в отношении Германии, представляются туманность и неопределенность планов Берлина на Востоке. Все это прослеживается во взаимоотношениях рейха с Союзом и другими подобными организациями в Германии, от которых Берлин мог легко отмежеваться, когда этого требовали высшие интересы.

В период между Февральской революцией и началом мирных переговоров в Брест-Литовске в декабре 1917 года центральные державы предприняли очередную попытку сформулировать и согласовать свои военные цели. По понятным причинам Германия играла в разработке этой программы более важную роль, чем Австро-Венгрия. Вслед за принятием совместной австро-германо-польской декларации от 5 ноября 1916 года, в разработку которой внес весомый вклад Бетман Гольвег, появилась острая необходимость прояснить позиции государств в военных вопросах. Напряженность усиливалась по мере того, как влиятельное Верховное командование продолжало настаивать на прежних требованиях, а президент Вудро Вильсон в январе 1917 года сделал соответствующий запрос. Важную роль при этом, естественно, сыграли радикальные перемены, происшедшие на Востоке после революции.

С марта по декабрь германские планы относительно восточных территорий разрабатывались одновременно на трех уровнях. Во-первых, на немецких конференциях высокого ранга, которые разрабатывали лишь общие целевые военные программы Германии и Австрии. Во-вторых, на совместных мероприятиях сторон, имевших целью согласовать их с Австро-Венгрией. И наконец, на рабочих встречах, консультациях обычного уровня, через составление телеграмм, меморандумов и т. д.

Одной из первых и важных конференций того периода явилась так называемая предварительная встреча 26 марта 1917 года, прошедшая в Берлине. В ней участвовали австрийская и немецкая делегации, возглавляемые соответственно Бетманом Гольвегом и Чернином. В ходе встречи стороны договорились о минимальной программе, основанной на положении в тот момент, когда началась война. В то же время они согласились, что после победоносного завершения военной кампании Германия может рассчитывать на территории «главным образом на Востоке», а Австро-Венгрия получит компенсацию в виде определенных румынских земель. Как считает Клаус Эпштейн, соглашение от 27 марта 1917 года «оставалось фундаментальной основой германо-австрийских переговоров до отставки Бетмана в июле 1917 года. Впоследствии оно утратило свое значение». Учитывая отсутствие у Бетмана Гельвега далеко идущих планов на Востоке и его негативное отношение к украинскому вопросу, проблема будущего Украины на этой встрече не рассматривалась вообще. Только на последующих этапах обсуждения австро-германских военных целей в 1917 году Украина и ее территория стали темой для переговоров.

За встречей Бетмана – Чернина 26 марта 1917 года последовали четыре конференции в Кройцнахе (в апреле, мае, августе и декабре 1917 года). Проведение их в Кройннахе, где располагалась ставка Верховного армейского командования в эпоху Гинденбурга – Людендорфа, свидетельствует о его влиятельности на решающей стадии войны. Хотя официально Людендорф считался помощником Гинденбурга, власть была сосредоточена в его руках. Генерал, без сомнения, играл решающую роль в формировании германской «остполитик» в течение 1917—1918 годов.