Джулиан Корбетт - Великие морские сражения XVI–XIX веков

По этой причине вряд ли стоит рассматривать военно-морскую стратегию иначе, чем в непосредственной взаимосвязи с общей теорией войны. Иначе невозможно понять, каковы ее истинное значение и факторы, на нее воздействующие.

Итог работы любого исследователя – подробная карта местности, на которой он путешествовал. Но для тех, кто после него приступал к работе в той же области, эта карта – первое, с чего следует начать. Так же и со стратегией. Прежде чем начать ее изучение, необходимо найти карту, которая сразу покажет участок для исследования и основные черты, определяющие его форму и характеристики. Такую карту может дать только «теория войны». По этой причине, исследуя войну, нужно овладеть основами теории, а уж потом пускаться на поиски практических выводов. Война настолько сложна и многогранна, что без такого руководства есть риск заплутать среди дорог, на каждом шагу изобилующих препятствиями. Если значение стратегии и в сухопутной войне не подвергается сомнению, то в войне на море, где условия стократ сложнее, нужда в ней еще более велика.

Морская стратегия – комплекс принципов, которыми определяются военные действия. Основным фактором в данном случае является море. Военно-морская стратегия – есть ее часть, определяющая движение флота, в то время как морская стратегия определяет, какую роль флот должен сыграть в связи с действиями сухопутных сил. Вряд ли стоит отдельно упоминать о том, что ведение войны при помощи одних только военно-морских сил практически невозможно. Без соответствующей помощи давление с моря может оказывать только негативное влияние. Его эффект обычно медленный и неприятный как для торговли, так и для нейтралов, и поэтому всегда существует тенденция принять условия мира, весьма далекие от желаемых. Для твердого решения необходимо более интенсивное давление. Поскольку люди живут на земле, а не в море, большие разногласия между воюющими народами всегда решались – за исключением разве что редчайших случаев – тем, что армия может совершить на вражеской территории, или страхом перед тем, что флот даст ей возможность совершить.

Таким образом, главная забота морской стратегии – определить взаимоотношения армии и флота в войне. Когда это сделано, и ни в коем случае не раньше, наступает очередь военно-морской стратегии разработать способ, с помощью которого флот может наилучшим образом выполнять свои функции.

Проблема такой координации допускает множество решений. Может статься, что ввиду первостепенной срочности и огромной важности задач флота армии придется посвятить себя помощи флоту, прежде чем начать непосредственные действия против наземных сил противника. С другой стороны, может случиться так, что первейшей задачей флота будет способствовать военным действиям на берегу, и только потом приступить к уничтожению вражеского флота. Максимы, касающиеся определения первоочередных целей, успешно работавшие в сухо путной войне, никогда не действовали так же хорошо, когда важным фактором войны становилось море. В таких случаях уже недостаточно утверждать, что первоочередная цель армии – уничтожить вражескую армию, а флота – уничтожить вражеский флот. Тонкое взаимодействие наземных и морских факторов создает условия слишком запутанные для столь прямолинейных решений. Даже начальные «уравнения» оказываются слишком сложными, чтобы свести их решение к простому применению готовых максим. Их правильное решение зависит от фундаментальных принципов войны, и для определения позиции, с которой хорошо видны все факторы и их истинные взаимоотношения, решающее значение имеет теория.

Теория, которая сегодня прочно удерживает свои позиции, заключается в том, что война в фундаментальном смысле есть продолжение политики с помощью других средств. Процесс, в результате которого континентальные стратеги пришли к этому выводу, включал ряд сложных философских рассуждений. Создатели теории были достаточно опытными, но их метод не принадлежит к легко воспринимаемым. Поэтому лучше сначала попытаться представить их выводы в конкретной форме, что сразу сделает понятной суть дела. Рассмотрим, например, обычный случай, когда военно-морскому или морскому штабу поручено подготовить план военных действий против определенного государства и дать рекомендации по поводу средств его осуществления. Очевидно, что возникнет следующий вопрос: какова цель войны? Без определенного или альтернативных ответов на этот вопрос штаб вряд ли сможет сделать больше, чем порекомендовать сделать вооруженные силы, которые страна может себе позволить, наиболее эффективными. Прежде чем предпринять дальнейшие шаги, разработчикам необходимо понять множество вещей. Они должны знать, есть ли расчет на получение чего-то от противника, или необходимо не допустить, чтобы он что-то получил от данной страны или любого другого государства. Если от другого государства, то необходимые меры должны основываться на его географическом положении и относительной мощи – сухопутной и морской. Даже если цель ясна, необходимо знать, насколько большое значение ей придает противник. Станет ли он сражаться за нее насмерть или откажется от этого сравнительно легко? В первом случае нельзя надеяться на победу, не сломив полностью сопротивление противника, во втором – достаточно нацелиться на что-нибудь менее дорогостоящее и опасное, предпочтительно находящееся в пределах досягаемости. Все эти вопросы находятся в компетенции министров, отвечающих за внешнюю политику страны, и прежде, чем штаб перейдет к планированию военных операций, на них должны быть даны ответы.

Короче говоря, штаб должен задать вопрос: какую политику проводит ваша дипломатия и где и почему вы ожидаете ее крушения, которое вынудит взять в руки оружие.

Военный штаб должен продолжать работать, когда дипломаты окажутся неспособными получить желаемое, а используемые им методы будут зависеть от природы поставленной цели. Вывод: война есть продолжение политики, форма политического взаимодействия, важной составляющей которой является сражение.

Именно эта теория, на первый взгляд простая и бессмысленная, дала ключ к практической работе, направленной на формирование современных военных планов, и совершила революцию в изучении стратегии. Она появилась только в начале XIX века. Долгое время люди писали об искусстве войны, но из-за отсутствия исправно работающей теории их труды оставались ненаучными, посвященными в основном проблемам сиюминутным и весьма банальным. Правда, были довольно неплохо проработаны мелкие детали, но не был выработан перспективный взгляд на проблему в целом, который позволил бы определить отношение деталей к фундаментальным постоянным величинам рассматриваемой проблемы. Еще не была найдена точка отсчета, благодаря которой можно было бы отделить основополагающие факторы от случайных. Результатом стала тенденция ставить во главу угла только последние примеры и ошибочно применять методы, позволившие достичь недавнего успеха, к войне в целом. Не существовало средств для определения того, чему обязан конкретный успех – сложившимся специфическим обстоятельствам или факторам, общим для всех войн.