Чарлз Фицджералд - История Китая

Во время правления первых двух поколений династии Хань политика империи была довольно-таки миролюбивой. Страна была разорена и истощена бесконечными войнами, которые прекратились лишь на короткий период существования империи Цинь. Однако это был период жесточайших репрессий. Он мало способствовал восстановлению разрушенной экономики, которую унаследовал от своих предшественников Шихуан-ди.

Первый император династии Хань, Лю Бан, который известен в истории под именем Хань Гао-цзы (это его посмертный титул, означающий «великий предок Хань»), был, вероятно, самым безграмотным правителем. Его абсолютно не интересовали ни ученые, ни книги. Он ничего не сделал для сохранения правописания Цинь, для обеспечения возрождения системы образования или осуществления поиска пропавших образцов древней литературы. Двор в большей степени тяготел к даосизму, чем к классической литературе, и должно было пройти еще несколько лет, прежде чем ученые-конфуцианцы приобрели значительное влияние на управление и образование. Если бы династия Хань оказалась столь же недолговечной, как и Цинь, вряд ли конфуцианцы воздали бы им хвалу. Это случилось уже при более поздних правителях этой династии, когда конфуцианцы были в фаворе у правителей. И именно длительный срок нахождения у власти представителей одной династии заслужил похвалу ученых-конфуцианцев.

После самого раннего периода китайской истории, нашедшего отражение в исторических хрониках, прошло полторы тысячи лет, прежде чем Китай приобрел более или менее завершенную форму. Все это время он был разделен на несколько царств, больших и малых, которые были весьма слабо связаны между собой. Собственно, и сама идея создания объединенной империи, охватывавшей весь китайский мир, появилась только в IV веке нашей эры. Однако оказалось, что именно эта система доказала свою жизнеспособность и в конечном итоге стала единственно возможным способом организации государства. Этот факт наглядно доказывает, что культурные связи между старыми регионами Китая были очень сильны и что не было глубоких оснований (как этнических, так и региональных) для развития нескольких независимых китайских государств.

В большинстве стран мифы о создании мира, о первых людях и легенды о древнейших героях составляют часть системы религиозных верований, воплощенных в эпических произведениях и драме. В отношении Китая это не вполне справедливо – там такие истории запечатлены не в эпосе, а в исторических хрониках. В хрониках, составленных много веков спустя после якобы имевших место фактов, эти события представлены так, как если бы имелись убедительные доказательства их достоверности. За исключением небольшого числа барельефов, которые были созданы не раньше чем в I веке до нашей эры, практически единственными источниками мифов и легенд Китая являются произведения историка Сымы Цяня, создававшего свои труды на рубеже I века до нашей эры. Другим источником информации являются записи более поздних историков, пересказывавших его сказания и иногда вносивших в них некоторые изменения. В произведениях или зафиксированных устных высказываниях китайских философов (таких, как Конфуций) можно обнаружить упоминания о легендарных мудрецах. Однако лишь в официальных хрониках можно найти связные истории об этих мудрецах и других легендарных героях.

Различие между китайской цивилизацией и другими цивилизациями становится очевидным уже на ранней стадии развития. Для китайцев первостепенное значение имела история человечества, а не деяния богов. Легендам был придан статус исторических событий, чтобы сделать их приемлемыми для общества, в котором преобладало гуманистическое мировоззрение. В соответствии с этой историей жители Земли, что означало – жители северных районов Китая, вначале существовали как животные, без одежды и крыши над головой. Они охотились на других животных, чтобы добыть себе пищу, и не имели ни малейшего понятия ни о богах, ни об искусстве. Это были не благородные дикари, характерные для европейской мифологии, а самые настоящие звери. Среди них появился мудрец, чье имя было У Цзао, что означает «создатель дома»; он научил людей строить поселения и делать укрытия из веток и стволов деревьев. Один из его преемников изобрел огонь и научил людей готовить пищу; после него появился некто по имени Фу Си, который якобы жил примерно в 2250 году до нашей эры и который провозгласил себя первым монархом и ввел в обиход основополагающие обычаи китайского общества. Его резиденция находилась в Чэнчжоу в Хэнани, в городе, который существует и поныне. Он запретил браки между родственниками по отцовской линии. Он изобрел музыку и расширил свое царство, которое уже именовалось империей, до восточного побережья. Во всей этой истории единственной чертой, отличающей Фу Си от обыкновенного человека, был неправдоподобно долгий срок его правления, которое длилось сто пятнадцать лет.

Бронзовая курильница для благовоний, датируемая периодом династии Сун, в форме буйвола и его погонщика, олицетворяющего мудреца Лао-цзы, основателя даосизма

Преемником Фу Си стал Шэнь-нун, «Божественный земледелец», который изобрел сельское хозяйство и заставил китайцев забросить охоту и начать заниматься земледелием. В его правление, которое длилось сто сорок лет, произошла первая война, начавшаяся с восстания против Шэнь-нуна. Это восстание было поднято в 2698 году его преемником Хуан-ди, «Желтым императором». Хуан-ди фактически сверг с престола престарелого императора, а затем подавил многочисленные восстания против собственного правления. Точно так же поступали многие реально существовавшие императоры. При Хуан-ди была изобретена письменность и начался сбор исторических материалов. Возможно, этот факт объясняет, почему историк Сыма Цянь считает эпоху Хуан-ди реальной с исторической точки зрения и очень осторожно относится к событиям, происходившим при предшественниках императора.

При покровительстве Хуан-ди возникли и многие другие искусства и ремесла: архитектура, астрономия, шелководство, появились мосты, лодки, повозки, луки и стрелы и другие средства ведения войны. Он был суровым, но справедливым правителем, который расширил территорию своего царства до долины Янцзы.

Хуан-ди считается предком всех царских и аристократических семей эпохи классического Китая. Ни он, ни древние монархи, правившие после него, не получали свой трон по наследству. Их выбирали придворные министры. Иногда, как это случилось с преемником Хуан-ди, монархом становился один из сыновей правителя. Чаще монархом становился внук императора или его наследник по женской линии. Передача власти по материнской линии была столь частым явлением в этот исторический период, что, скорее всего, говоря об этом, Сыма Цянь отражал древнюю китайскую традицию.