Леон Баттиста Альберти - Книги о семье

Итак, упражнение полезно не только для тела, оно может укрепить и дух, если мы сумеем подойти к этому, соблюдая меру и благоразумие. Упражнение не только поможет сделать слабого и бесхарактерного бодрым и отважным, но превратить порочного и распущенного в достойного и воздержного, тугодума – в сообразительного, забывчивого – в человека с твердой и цепкой памятью. Не бывает столь причудливых и закоренелых привычек, чтобы их нельзя было за несколько дней изменить и усовершенствовать с помощью старания и настойчивости. О мегарском философе Стифоне [11] Стильпоне. пишут, что от природы он был склонен к пьянству и разврату, но, упражняясь в науке и добродетели, победил свою вторую натуру и стал превосходить прочих своим благонравием.

Наш божественный поэт Вергилий в молодости был очень женолюбив, что приписывают и многим другим, кто сначала имел в себе некий порок, а затем избавился от него, старательно упражняясь в похвальных делах. Древний философ Метродор, который жил во времена циника Диогена, благодаря постоянной тренировке памяти добился того, что не только повторял речи, произнесенные множеством ораторов, но и произносил их слова в том же порядке и расположении [12] Гай Юлий Солин. Собрание достопамятных сведений. 1, 110. . Что же сказать о сидонце Антипаре, который имел обыкновение, в силу своей долгой выучки, без всякой подготовки выражать и без пауз произносить самые разные виды стихов, лирические, комические и трагические, гекзаметры и пентаметры на любую заданную тему [13] Ср. Цицерон. Об ораторе, книга III, 194. ? Благодаря тому, что он долго упражнял свой ум, Антипар легко справлялся с тем, что сегодня трудно сделать менее подготовленным эрудитам, задолго начинающим обдумывать свою задачу. Но если всем этим людям упражнения помогли в самых сложных делах, то можно ли сомневаться в огромной силе выучки? Это отлично понимали пифагорейцы, которые укрепляли упражнениями свою память, каждый вечер повторяя в уме все, что они делали за день. Возможно, и детям пригодилось бы выслушивать каждый вечер то, что они выучили днем. Я вспоминаю, что наш отец часто без особой необходимости давал нам поручения к разным лицам только для того, чтобы упражнять нашу память, и обычно заставлял нас высказать свое мнение, дабы развить наш ум и изощрить способности, причем того, кто говорил лучше, он хвалил, пробуждая в нас стремление отличиться.

Итак, отцы обязаны и призваны к тому, чтобы всячески испытывать нрав сыновей, быть всегда начеку, следить за всеми их поступками и повадками, отмечать и хвалить те из них, что присущи мужам, леность и распущенность пресекать и наставлять их в меру надобности в тех упражнениях, которые приличествуют данным обстоятельствам. Говорят, что физические упражнения сразу после еды вредны. Перед едой немного подвигаться и поработать невредно, но не до переутомления. Однако упражнять ум и душу в добродетели всегда было похвально, невзирая на время, место и обстановку. Таким образом, пусть отцы сочтут эти занятия не за труд, а за удовольствие. Ты едешь на охоту, в чащу, потеешь, трудишься, ночью страдаешь от холода и ветра, днем от солнца и пыли, ради того чтобы гнаться за дичью и ловить ее. А разве менее приятно видеть, как два или более талантов соревнуются в доблести? Разве укрыть твоего ребенка щитом добродетели и украсить его воспитанием менее полезно, чем вернуться с дичью, добытой изнурением и потом? Так пусть отцы с радостью побуждают сыновей следовать путем доблести и славы, поощряют к состязанию в достойных занятиях, поздравляют победителей, стремятся приготовить детей к жизни и возбудить в них желание заслужить хвалу и почет.

АДОВАРДО. Право, Лионардо, меня радует изобилие твоих доводов, мне нравятся все твои суждения, я хвалю занятия упражнениями и признаю, что упражнение исправляет пороки и укрепляет добродетель. Но в точности, Лионардо, я то ли не умею сказать, то ли не могу выразить, что я чувствую внутри. Звание отца не избавляет от назойливых мыслей и тяжелых трудов, оно не столь приятно и радостно, как ты, быть может, думаешь. А что знаю я? Дети растут, приходит время, как ты говоришь, приучать их к добродетели. Отцы этого не умеют, а возможно, и не могут вследствие своей занятости, душой и мыслями они пребывают в другом месте, потому что не должны пренебрегать всеми прочими общественными и частными делами ради развития и наставления мальчиков. Поэтому нужен учитель, придется слушать их вопли, видеть синяки, следы от розог, а то и самому пороть и наказывать ребят. Но я знаю, для тебя это ничто, ведь тебе неизвестно, насколько уязвимы и сочувственны любовь и сострадание отцов. Потом дети могут стать прожорливыми, распущенными, лживыми и порочными. Не хочу сейчас перечислять все наши обязанности, это было бы слишком больно.

ЛИОНАРДО. Ты, может быть, говоришь, что не против моих долгих речей, чтобы вызвать во мне больше доверия, но тут же предлагаешь новую тему, которая заставит меня начать еще более длинное рассуждение. Я воспользуюсь этим случаем, потому что не знаю, на что лучше употребить наше время, кроме как на разговоры о подобных полезных вещах. Мне бы хотелось доставить тебе удовольствие, если ты этого ждешь, или, если понадобится, сгладить оставшееся у тебя неприятное впечатление. Но скажи мне, Адовардо, разве отец должен думать скорее о лавке, о делах, о товаре или о пользе и благе своего сына? Знаменитый древний философ Кратес [14] Предполагается, что в сочинении Плутарха «О воспитании детей», послужившем источником для этого места, Кратет ошибочно упомянут вместо Сократа. часто говорил, что если бы мог, он поднялся бы на самую высокую гору и прокричал: «Глупые граждане, в чем ваша погибель? Вы тратите столько трудов, столько стараний, бесчисленных уловок и хлопот на стяжание богатств, а о тех, кому вы хотите и должны их оставить, не думаете и не заботитесь?» Итак, прежде всего надлежит иметь заботу о детях, а уже потом о приобретении тех вещей, которые необходимы для их удобства и пользы. Было бы довольно неразумно не позаботиться о том, чтобы те, для кого ты приобретаешь имущество, заслуживали обладания им, и было бы неосторожностью допустить, чтобы твои сыновья имели дело с вещами, которые им незнакомы и с которыми они не умеют управляться. Все понимают, что для того, кто не умеет ими пользоваться, богатства являются тяжелой обузой и даже могут приносить вред, если ты не знаешь, как его правильно использовать и сохранять. Было бы нехорошо подарить горячего коня тому, кто плохо ездит верхом. Кто усомнится в полезности и необходимости для войска средств и орудий, служащих, чтобы возводить валы, преграждать путь противнику, сдерживать его атаки, отбрасывать и преследовать его с оружием в руках, если враги бегут, и проделывать много подобных вещей? Но какому глупцу непонятно, что избыток оружия и орудий делает войско беспомощным? Для собственной защиты и нападения на врага лучше всего иметь оружия столько, сколько требуется. Ведь лишнее оружие тебе придется или бросить ради победы, или потерпеть поражение, чтобы сохранить его. Так что лучше выиграть, не имея этого опасного груза, чем избавляться от него из страха перед разгромом. Я думаю, что и корабль, перегруженный такими полезными для безопасного плавания вещами, как весла, паруса и такелаж, нельзя считать надежным. В любой вещи излишек столь же вреден, сколь полезно необходимое.