Том Плейт - Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Том является автором шести книг – одна из них, «Признания американской медиазвезды» (Marshall Cavendish, 2007), сейчас готовится ко второму изданию. Ранее она была переиздана в Корее и во Вьетнаме. Его имя фигурирует в справочнике «Who is Who in America». В течение многих лет он ездил в Давос (Швейцария) для участия во Всемирном экономическом форуме. В молодые годы учился во францисканской семинарии, а теперь проживает в Беверли-Хиллз с женой Андреа, дипломированным социальным работником с медицинским образованием. С ними живут четыре кошки.

Выражаю благодарность тем, кто помог появлению этой книги.

Министр-наставник Ли Куан Ю, основатель Сингапура и герой настоящей книги. Разумеется, я не осмелился бы просить его об отзыве на эту книгу, однако он сам пожелал просмотреть рукопись, чтобы убедиться, что все цитирование по точности, смыслу и стилю не отступает от его высказываний. Я с удовольствием согласился и искренне благодарен ему за проделанную работу, которая весьма содействовала моим усилиям представить читателям точные и ясные формулировки. Я признателен ему за терпеливые и четкие ответы на мои электронные письма, которыми я его засыпал в течение последних нескольких месяцев. Что уж говорить о тех незабываемых часах, проведенных в Истане 27 и 28 июня 2009 года, и о тех интервью, которые он давал мне раньше!

Крис Ньюсон, дальновидный генеральный директор издательства Marshall Cavendish. Мне нравится, что он ни на минуту не забывал о нашем стремлении сделать эту книгу частью истории.

Вайолет Фун, главный редактор издательства Marshall Cavendish, и Терон Рэйнсиз фирмы Raines&Raines, мой литературный агент, сопровождавший меня в течение всей моей творческой жизни. Они оказали мне абсолютно неоценимую, глубоко профессиональную помощь. Их бескомпромиссная требовательность не имела себе равных.

Май Луиз Школы законодательства и дипломатии Флетчера отвечала за научную сторону этого издания. Трудно переоценить ее вклад в эту книгу, равно как и в другие мои работы, так как мы сотрудничаем уже много лет.

Ли Май Лин, старший редактор издательства Marshall Cavendish, не оставляла меня в покое, борясь за правильную грамматику, стиль и лексику моей книги, за что я искренне ей благодарен.

Дэвид Армстронг, известный журналист-профессионал и главный редактор многих газет, выходивших в разных местах от Сиднея до Гонконга. Он прочитал черновой вариант этой книги и сделал кое-какие ценные предложения.

Профессор Бин Уонг, выдающийся специалист по китайской истории, директор Института Азии при UCLA, оказал мне честь, прочитав и откомментировав черновой вариант рукописи. Его суждения оказались для меня очень полезны. Тем не менее ни на него, ни на Дэвида Армстронга я не возлагаю ответственности за содержание этой книги (хотя, наверное, именно благодаря их заботам некоторые ее части смотрятся столь выигрышно).

Первые варианты книги читала и правила Николь Риггс– бывшая студентка UCLA, бывший корректор статей Тома Плейта, а сейчас старшекурсница в Школе международных отношений Вудро Вильсона при Принстонском университете – именно там когда-то учился и я.

И наконец, Аня Заболотная, бывшая студентка UCLA, ассистентка на университетской кафедре, а теперь актриса (Аня Бентон) и старший редактор в медиацентре Pacific Perspectives.

Все прямые цитаты, разбросанные по этой книге, повторяют слово в слово высказывания самого Ли Куан Ю, и это благодаря четырем постоянно работавшим магнитофонам, которые стояли в комнате и записывали нашу беседу. Однако один коротенький разговор случился в тот момент, когда мы оказались вне пределов досягаемости этих магнитофонов. Это произошло в середине второго дня на террасе дворца Истана Негара Сингапура (будем для краткости называть его просто «Истана»). Я думаю, вы сами поймете, почему я помещаю его здесь.

Позволив себе чуть более темпераментную жестикуляцию, чем обычно, Ли Куан Ю, далекий от сентиментальности основатель современного Сингапура, намекает мне, что хорошо было бы на минутку прервать всю эту многочасовую беседу. Прервать так прервать. Не буду же я возражать такой персоне, а тем более на ее территории! Итак, пауза.

Мы встаем из-за столика, который накрыли нам в дальнем конце Государственного зала около какого-то устройства, напоминающего камин (хотя о каких каминах может идти речь в этом Сингапуре, где никогда не проходит удушающая жара?). Потом я понял, что на самом деле это небольшая приподнятая сцена, закрытая занавесями. Мы не спеша вышли через широкие двери, ведущие к длинному тенистому наружному коридору, и вскоре оказались на широкой, выжженной солнцем площадке, которая заканчивалась спуском из нескольких мраморных ступенек. Отсюда открывался вид на Функциональную лужайку (славное название, не правда ли?), на Оружейную террасу и Эдинбургскую дорогу, которая ведет к Садовой дороге, главной торговой улице этого города.

Невдалеке раскинулась живописно вздыбленная панорама из небоскребов бизнес-центра. При росте чуть меньше метра восьмидесяти Ли сохранил стройность и подтянутость, хотя и видно, что ему не так уж легко шаг за шагом брести по жизни на середине девятого десятилетия. Рука устало тянется к бледному лбу и угольно-черным глазам. Еще бы – мы вышли из прохлады Государственного зала и оказались выброшены на солнцепек послеобеденного тропического Сингапура.

Температура существенно за 30, и это нелегко при влажности в 90 %, так что мы движемся очень осторожно, не желая резкими движениями усугубить эту пытку. И тут, непонятно почему, мы оба разом начинаем подшучивать друг над другом. Игривый поток легкомысленных шпилек возникает буквально ниоткуда. И это после многих часов глубокомысленной беседы, когда речь шла то о политических недостатках современных демократий, то о целебных свойствах медитации, то о динамичном взлете современного Китая.

Мало кто знает, сколь остроумным может быть этот мэтр, твердо следующий принципам Макиавелли в их современном воплощении. Я начинаю подтрунивать над Организацией Объединенных Наций, а он шутливо огрызается, будто его пригласили на какое-то юмористическое шоу с политической подоплекой. Несколько минут мы предаемся этой забаве (смотри главку «Пора на перерыв»), но потом настроение снова меняется, будто бы через Пролив до нас с порывом ветра донесся какой-то незнакомый запах.

Возвращаясь в Государственный зал, чтобы завершить последний час нашей беседы, он вдруг резко останавливается – словно его что-то немного испугало. Несколько секунд он смотрит мне прямо в глаза, а потом отворачивается к стоящей вдалеке белой дорической колонне. Он определенно хочет что-то сказать, но еще не решил, как к этому приступить. Похоже, он боится меня обидеть, но тем не менее ему явно необходимо расставить кое-какие точки над «и».