Елена Андреева - Ориенталистские мотивы в творчестве Генри Райдера Хаггарда

Но цивилизаторская миссия могла рассматриваться по-разному. С одной стороны, существовало представление, что империя – не самоцель, а средство вывести «дикарей» к свету европейской цивилизации (У. Гладстон). Другие, вроде Д. Фруда или Д. Сили, считали, что «дикарей» можно сдерживать только грубой силой, что без патерналистского принуждения они не способны работать, погрязли в пьянстве и воровстве. «“Дикари”, которые не обрабатывают землю и не разрабатывают ее ресурсы, часто рассматривались недостойными иметь на нее права, и задача приобщения их к “цивилизации” заключалась в обращении к христианству и “производительному труду” или “трудолюбию”» 15 15 “Savages” who did not “develop” the land and its resources were often viewed as having no right of possession, and the task of “civilizing” them <���…> was defined in terms of their conversion both to Christianity and to “productive labour” or “industry”. [174, с. 25]. Восстание сипаев и восстание на Ямайке «подтвердили для многих викторианцев, что “темные расы” обречены навсегда остаться темными, пока они не исчезнут с лица земли» 16 16 The Indian Mutiny and the Jamaica Rebellion proved to many Victorians that the “dark races” were destined to remain forever dark until they perished from the face of the earth. [174, с. 38].

Подобные теории проповедовались в периодической печати и в художественной литературе, что позволяло имперскому патриотизму охватить все слои общества. Многие писатели не просто пропагандировали имперские взгляды, но и действовали во имя империи. В колониальных войнах участвовал капитан Ф. Марриэт. В Индии служили Т.Б. Маколей и Р. Киплинг, в колониальном правительстве Южной Африки – Г.Р. Хаггард. Ч. Лэм и Т. Лав Пикок сотрудничали в Ост-Индской компании. В конце века под английским флагом плавал Дж. Конрад. Другом Б. Дизраэли и его секретарем по колониальным делам был романист Э. Бульвер-Литтон.

Этот ряд можно продолжить, однако главное дело писателей, стоявших на службе у империи, состояло в том, чтобы превратить идеи колониализма и империализма в импульс к действию, в потребность действия для большой массы людей.

В то же время колониальный и имперский дискурс стал для беллетристики источником новых тем, образов и мотивов. П. Брантлингер в книге «Rule of Darkness. British Empire and Imperialism, 1830-1914» (1988) отмечает: «Возможно, империализм и не имел названия до 1870 года, но и безымянный он был больше, чем основой для литературы начала и середины Викторианской эпохи» 17 17 Imperialism may not have had a name before1870, but though nameless it did more than provide mere background in the writing of the early and mid-Victorians. [174, с. 24]. Подобной точки зрения придерживаются и некоторые другие исследователи, например, Э. Саид («Ориентализм», 1978) и М. Грин («Dreams of Adventure, Deeds of Empire», 1979). По их мнению, империализм в общем сформировал всю культуру Европы и Америки XIX в.

Колониальные мотивы использовались как в реалистических произведениях, так и в модернистских, как в прозе, так и в поэзии, но более всего они были затребованы английским неоромантизмом, породившим жанр так называемого колониального романа. Естественно, одни писатели поддерживали английскую колониальную политику, другие выступали резко против нее. Особенно напряженная писательская и общественная дискуссия развернулась вокруг колонизации Африки, населенной «нецивилизованными дикарями».

В литературоведении до сих пор не определен исторический момент, с которого следует отсчитывать начало имперской проблематики в художественном творчестве. Бесспорно, что литература, оправдывавшая колониальные захваты, появилась вместе с их активизацией. «Одним из первых апологетов колониальных захватов, утверждавших превосходство англо-саксонской расы над цветным населением Африки и Америки, был философ, писатель и государственный деятель Англии Фрэнсис Бекон (1561-1626)» [167, с. 121]. М. Грин, упоминая «Бурю» У. Шекспира в качестве первого художественного произведения, в котором отразились имперские идеи, полноценный отсчет начинает с «Робинзона Крузо» Д. Дефо. Он аргументирует такой выбор следующим образом: «Есть свои причины, чтобы датировать подъем Британской империи концом XVII в., точнее 1707 годом – годом объединения Англии и Шотландии; она началась с того исторического момента, когда появились приключенческие книги, первая из них – «Робинзон Крузо» в 1719 г. Дефо был одним из английских правительственных агентов по укреплению этого союза. И Дефо – более подходящий, чем Шекспир, кандидат для первого выразителя империализма в литературе» 18 18 There are reasons for dating the British empire‟s rise at the end of the seventieth century, in fact at the Union of England with Scotland, in 1707; which is to say, at the very historical moment when the adventure tale began to be written, since Robinson Crusoe appeared in 1719. Defoe was one of the English government‟s agents in negotiating that union. And Defoe, rather than Shakespeare, is my candidate for the prototype of literary imperialism. [190, с. 5].

Противоположная тенденция появилась во второй половине XVII века. Первый английский роман – «Оруноко» А. Бен (1688) – явился в то же время и первым антиколониальным романом. Впоследствии против колониальной политики в своих произведениях выступали также Дж. Свифт, Р.Л. Стивенсон, О. Шрейнер, Э.Ч. Джонс, Б. Давидсон, Д. Стюарт, Д. Лессинг, Дж. Олдридж, Г. Грин и др.

Однако, как и в политике, имперская тема стала одной из доминирующих в литературе. Отголоски имперских мотивов (герои-колонизаторы, описание моды на интерьеры в восточном духе, черные слуги, рассуждения о колониальных делах и т.п.) мы можем найти как в книгах, посвященных «домашней» английской жизни (например, в романах Д. Остен, Ш. Бронте, Э. Гаскелл и др.), так и в произведениях, рассказывающих об открытии новых земель, их завоевании и жизни англичан в колониях.

Кроме того, имперская тема активно продуцировала утопические идеи. Так, в романе капитана Ф. Марриэта «Хозяин готов» (1841) несколько англичан, оказавшихся на пустынном острове в Южных морях, благодаря своему трудолюбию превращают место своего обитания в маленькую процветающую колонию.

В образцовом империалистическом рассказе «Остров Зари» Г. Мартино (1845) утверждает, что состояние, в котором находятся «дикари», – это вид коллективного суицида, и только белые, прибывшие на большом «каноэ без уключин» и принесшие «Великое Откровение» цивилизации, спасают островитян. Где было варварство, там стала господствовать рациональность, где было детоубийство – создались счастливые семьи, место войны и лени заступили торговые отношения, а «Великое Откровение» заключалось в «честной» торговле.

Подобные идеи процветали и в поэзии. В поэме «Видение Акбара» (1892) А. Теннисона рассказано о пророческом сне правителя империи Моголов, в котором он предвидит падение своей власти и приход британцев, несущих мир, справедливость и общественные реформы.

История художественной литературы 1830-1900 гг. показывает, что имперская тема стала господствующей к последней трети XIX в. Первой вехой на этом пути стала активизация литературы путешествий, которая была призвана искоренить недостаточное знание Африки викторианцами. Так, в 1877 г. в английских газетах стали появляться письма о Южной Африке Э. Троллопа, а в 1878 г. была издана его двухтомная книга «Южная Африка», снабженная географической картой и «особо интересным» приложением – планом и оценкой запасов копей в Кимберли. Книга содержала сведения об истории африканских колоний, об их политическом управлении, о положении так называемых «туземных территорий» («native territories»). Текст представлял собой смесь исторического повествования, путевых записок и социо-политического трактата. Благодаря точности сведений произведение Э. Троллопа стало ценным источником информации о состоянии дел в африканских колониях и открыло дорогу другим подобным произведениям.