Ниал Фергюсон - Горечь войны

Людендорф был прав. Военные законы 1912 и 1913 годов увеличили численность армии мирного времени до 748 тысяч человек. При этом в предыдущие годы вооруженные силы России и Франции росли еще быстрее. Общая численность русской и французской армий мирного времени в 1913–1914 годах составляла 2 миллиона 170 тысяч против 1 миллиона 242 тысяч у немцев и австрийцев. (Разница, таким образом, составляла 928 тысяч человек.) В 1912 году разрыв составлял 794 665 человек, а в 1904 году – всего 260 982 человек 54 . Следовательно, отмобилизованная германская армия насчитывала около 2,15 миллиона человек, к которым следует прибавить 1,3 миллиона австро-венгерских солдат. Вооруженные силы Сербии, России, Бельгии и Франции в военное время насчитывали в целом до 5,6 миллиона человек (табл. 9) 55 .

Таблица 9. Армии европейских стран в 1914 г.

источник: Reichsarchiv, Weltkrieg , erste Reihe, vol. I, pp. 38 f .

Если учитывать общую численность призванных в 1913–1914 годах (585 тысяч против 383 тысяч человек), то очевидно растущее отставание. По данным германского Генштаба, 83% годных к действительной службе французов (по сравнению с 53% немцев) проходили ее (табл. 10) 56 . Правда, в России ежегодно призывали лишь 20% контингента, но, учитывая огромную численность населения страны, это служило слабым утешением для Берлина 57 . Шлиффен в 1905 году признал: “Мы продолжаем похваляться своим большим населением… но в этих массах обучены и вооружены не все годные [к военной службе]” 58 . “Хотя население Германской империи составляло 65 миллионов человек, а Франции – 40 миллионов, – отметил семь лет спустя Бернгарди, – этот излишек населения являет собой мертвый груз, если соответствующее большинство новобранцев ежегодно не призывать и не учредить необходимый для их организации в мирное время аппарат” 59 . “Я сделаю все, что смогу, – пообещал в мае 1914 года Мольтке своему австрийскому коллеге Францу Конраду фон Гётцендорфу. – У нас нет превосходства над французами” 60 .

Таблица 10. Военный потенциал европейских государств в 1914 г.

источник: Reichsarchiv, Weltkrieg , erste Reihe, vol. I, pp. 38 f .

Рисунок 2 демонстрирует, насколько французская и русская армии накануне войны в совокупности превосходили по численности армии Германии и Австро-Венгрии. Если считать в дивизиях (впрочем, численность этого формирования в разных странах разная), положение немцев и австрийцев было еще тяжелее 61 .

Как показано в таблице 11, в наибольшей степени милитаризированным европейским обществом (исходя из доли населения под ружьем) в предвоенные годы было французское: 2,29% граждан служило в армии и ВМФ. Закон об увеличении до трех лет срока действительной военной службы, принятый в июле 1913 года, лишь увеличил отрыв 62 . За Францией следует Германия (1,33%), а от нее не слишком отстает Великобритания (1,17%). Эти показатели доказывают, что Норман Энджелл был прав, говоря, что Германия лишь “считается (что, впрочем, может быть совершенно неверно)” самой воинственной страной Европы 63 .

Рисунок 2. Армии четырех ведущих европейских держав (1909–1913 гг.)

прим. Я указал численность армии Австро-Венгрии в 1913 году, которую не содержит источник Германа

( von Loebells Jahresberichte ).

источник: Herrmann, Arming of Europe , p. 234.

Разумеется, цифры – это еще не все. Если принимать в расчет другие факторы (особенно соотношение офицеров, военнослужащих унтер-офицерского состава и единиц вооружения к рядовым), то разница не столь очевидна. В военных кругах спорили и о военной технике, и о роли живой силы: например, о месте кавалерии в современной войне, о совершенствовании полевой артиллерии и оснащении войск пулеметами. Радикально настроенным членам Генштаба было свойственно особое внимание к железным дорогам.

Таблица 11. Личный состав сухопутных и военно-морских сил пяти великих держав в виде доли их населения (1890–1913/14 гг.)

прим. Кеннеди приводит показатели для населения по состоянию на 1913 год, показатели для вооруженных сил – на 1914 год.

источник: Kennedy, Great Towers , pp. 255, 261.

Их усилия не пропали зря. В 1870 году на мобилизацию прусской армии против Франции ушло 27 дней, а уже в 1891 году мобилизация в границах Германской империи шла в пяти часовых поясах. В следующие десятилетия Генштаб посвятил себя решению этой проблемы. Кроме проведения военных игр, составления карт, сбора исторических материалов и обобщения опыта войн, а также полевых поездок 64 , в обязанности Генштаба входили разработка и совершенствование плана военных перевозок – пятого, главного этапа мобилизации. Шлиффен в одном из последних вариантов своего плана взял за модель “войны на уничтожение” против Франции битву при Каннах [в 216 году до н. э.], но как доставить войска в нужное место в нужный момент, пришлось ломать голову технократам вроде [главы Железнодорожного отделения Генштаба] Вильгельма Грёнера. В данном случае знакомство с древней историей значило меньше, чем знание схем железнодорожного сообщения и графиков движения поездов. К началу Первой мировой войны план военных перевозок предполагал 312-часовое мероприятие с привлечением 11 тысяч эшелонов, которые перевозили 2 миллиона человек, 600 тысяч лошадей и необходимые припасы 65 .

Немцы не удовлетворились даже этим логистическим подвигом. Кроме многочисленности русских и боеспособности русской артиллерии, в 1914 году Берлин беспокоило и быстрое развитие российской железнодорожной сети 66 . Эти опасения распространились после выступления Грёнера на Бюджетной комиссии рейхстага в апреле 1913 года. Он заявил, что Германия с 1870 года отстала в железнодорожном строительстве и от России, и от Франции 67 . Это было правдой. В 1900–1914 годах число эшелонов, которое стратегические магистрали Российской империи могли за сутки доставить к западной границе, выросло с 200 до 360. К сентябрю 1914 года русские намеревались закончить подготовку нового, 20-го мобилизационного расписания, согласно которому срок развертывания 75 пехотных дивизий сокращался с 30 до 18 дней 68 .

Конечно, немцы переоценили противника. Русских действительно было много, однако они были прискорбно плохо подготовлены и вооружены, а французы, при всей их воинственности, избрали совершенно безумный план действий. Разработанный Жозефом Жоффром и утвержденный в мае 1913 года План XVII (наступление в Эльзасе и Лотарингии) основывался на том убеждении, что наступление (в виде кавалерийских атак и движения сомкнутых масс пехоты с примкнутыми штыками) есть лучшая форма обороны 69 . В первые месяцы войны уверенность французских военачальников в том, что (как выразился в 1904 году Ипполит Ланглуа) “наращивание мощи артиллерии облегчает проведение атаки”, привело к таким потерям французов в живой силе, что они едва не уступили победу немцам 70 . Кроме того, французы не сделали буквально ничего для предотвращения захвата неприятелем района Брие, имевшего жизненно важное экономическое значение (на него приходилось почти 3/4 объема добычи железной руды в стране) 71 .