Виктория Шваб - Архив

– Странно, что ты постоянно навещаешь Бена, но никогда не приходишь к Энтони.

Я вздрагиваю при неожиданном упоминании имени деда.

– А я смогу увидеть его, если захочу?

– Конечно нет, – деловитым библиотекарским тоном отвечает Роланд, но затем тон его становится по-прежнему теплым и мягким. – Бена ты тоже не можешь увидеть, и это не заставляет тебя отказаться от попыток.

Я закрываю глаза и задумываюсь, подбирая правильные слова.

– Дед словно вырезан в моей памяти. Не думаю, что я смогу забыть его, даже если попытаюсь. А Бен – прошел всего год, и я уже начала забывать. И не могу остановиться. Это невыносимо.

Роланд рассеянно кивает, но ничего не говорит. Он умудряется сопереживать и быть отстраненным одновременно. Ведь он ничем не может помочь. И не станет помогать. Я приходила к ящику Бена больше двух дюжин раз за прошедший год, и Роланд ни разу не поддался на мои уговоры и не открыл его. Ни разу не позволил мне взглянуть на брата.

– Кстати, где полка деда? – спрашиваю я, меняя тему разговора, не дожидаясь, пока боль в груди станет невозможно терпеть.

– Все члены Архива хранятся в Специальных коллекциях.

– А где это?

Роланд многозначительно изгибает бровь и ничего не говорит.

– Почему их держат отдельно?

Он лишь пожимает плечами.

– Мисс Бишоп, не мы придумываем правила.

Затем он встает и приглашающе протягивает мне руку. Я замираю в нерешительности.

– Маккензи, все нормально, – подбадривает он, сам берет мою ладонь, и я ничего не ощущаю. Библиотекари – настоящие асы во всем, что касается эмоций и воспоминаний. Сейчас он заблокировал свои мысли, выстроил между нами стену. Мама трогает меня, и я никак не могу от нее отгородиться, а рядом с Роландом я снова могу чувствовать себя слепой и глухой – обычной.

Мы идем бок о бок.

– Подожди секунду, – вдруг вспоминаю я и возвращаюсь к полке Бена. Роланд терпеливо ждет, пока я достаю ключ и вставляю его в скважину на ящике брата. Ключ не поворачивается, как и всегда.

Но я никогда не перестану пытаться.

Меня не должно быть здесь. Я могу прочесть это по выражению их глаз.

И тем не менее вот она я: перед столом в большой палате у второго крыла Атриума. Все отделано мрамором, поэтому кажется, будто здесь холоднее, чем в остальном Архиве. На полках нет Историй, только объемистые фолианты, и Библиотекари по другую сторону стола говорят громко, не боясь разбудить мертвых. Неподалеку сидит Роланд.

– Энтони Бишоп, – начинает какой-то мужчина с бородой и острыми, цепкими глазками. Он читает бумаги на столе. – Вы пришли сюда, чтобы объявить свою… – Он поднимает на нас взгляд и замолкает. – Мистер Бишоп, вы же понимаете, что существует возрастной ценз. Ваша внучка будет непригодна еще в течение… – он снова утыкается в бумаги, – четырех лет.

– Она готова к испытаниям, – отвечаешь ты.

– Она не пройдет их, – вмешивается женщина.

– Я сильнее, чем кажется на первый взгляд, – не сдаюсь я.

Мужчина тяжело вздыхает и потирает бороду:

– Энтони, что ты творишь?

– Это мой единственный и окончательный выбор, – говорит дед.

– Какое безрассудство! Ты можешь предложить Питера, своего сына. И если, в случае чего, Маккензи захочет и окажется способной…

– Мой сын для этого не годится.

– Может, ты предвзято…

– Он замечательный, но в нем нет стержня, и он легко носит в себе ложь. Он не годен.

– Мередит, Алан, – вступает Роланд, скрестив пальцы, – дадим ей шанс.

Бородатый Алан возмущенно выпрямляется и смотрит в его сторону:

– Ни за что.

Я украдкой кошусь на деда, в поисках хоть какой-то поддержки – знака или кивка, но он непреклонно смотрит прямо перед собой.

– Я справлюсь, – с нажимом говорю я. – Я не просто его единственный выбор. Я действительно самая лучшая.

Алан озадаченно хмурит брови:

– Прошу прощения?

– Ступайте домой, юная леди! – отрезает Мередит и пренебрежительно машет рукой.

Ты предупреждал меня, что они станут сопротивляться. Ты долгие недели учил меня стоять на своем.

Я выпрямляюсь во весь рост, стараясь казаться больше и значительнее.

– Только после того, как пройду испытание.

Мередит досадливо вздыхает, но Алан не поддается:

– Вы. Не. Пригодны.

– Сделайте исключение, – бесцеремонно предлагаю я и боковым зрением вижу, как углы рта Роланда загибаются вверх.

Его улыбка действует на меня, как стартовый флажок на гонщика.

– Просто дайте мне шанс.

– Вы что думаете, это клуб по интересам? Спорт такой? – не выдерживает Мередит, и ее взгляд мечется между мной и тобой. – О чем вы только думали, когда вовлекли ребенка в этот…

– А я считаю, что это достойная работа, – перебиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно. – Я к ней готова. Вы, наверное, стремитесь сберечь и защитить меня, или думаете, что я еще недостаточно сильна – но ошибаетесь.

– Вы – неподходящая кандидатура. И разговор окончен.

– Был бы окончен, Мередит, – спокойно замечает Роланд, – если бы ты принимала здесь решения в одиночку.

– Но я не могу этого допустить… – смущается Алан.

Я теряю контроль над ситуацией. Я не могу проиграть. Если я проиграю, то потеряю тебя.

– Я считаю, что готова, а вы считаете, что нет. Давайте просто выясним, кто прав.

– Ваше самообладание впечатляет. – Роланд поднимается с места. – Но вы должны знать, что не все Истории можно убедить словами. Среди них попадаются проблемные. – Он закатывает рукава. – А иногда встречаются просто жуткие.

Два других Библиотекаря все еще пытаются что-то сказать, но я уже не слушаю. Я сосредотачиваюсь на Роланде. Дед предупреждал меня, что следует быть готовой ко всему, – и был прав, потому что в промежутке между двумя короткими моментами поза Роланда меняется. Едва заметно – плечи расслабляются, слегка сгибаются колени, кисти скручиваются внутрь, – но за долю секунды я понимаю, что он собрался атаковать. От первого удара я уворачиваюсь, но он слишком быстр, даже быстрее деда, и я не успеваю ответить прежде, чем красный кед достает до моей грудной клетки. Я улетаю на пол, перекатываюсь и поднимаюсь на корточки, и когда поднимаю голову, его уже нет.

Я слышу его за мгновение до того, как он обхватывает локтем мое горло, и успеваю вставить между нами руку, чтобы меня нельзя было задушить. Тогда он тянет назад и вверх, мои ноги отрываются от земли, но я замечаю стол и использую его как опору. Толкнувшись вверх, я в прыжке выкручиваю ему руку, высвобождаюсь и приземляюсь за его спиной. Он поворачивается, и я бью ногой со всей силы, целя ему в солнечное сплетение, но он слишком высок, так что я попадаю в живот. Он тут же блокирует мою ногу, и я подбираюсь, готовясь к его очередной хитрости, но ничего не происходит.