Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

– Боюсь, мистер Норрелл, я ничем не смогу вам помочь.

Вечером, приехав на Ганновер-Сквер, мистер Дролайт вынужден был выслушать жалобы мистера Норрелла на крушение всех надежд, связанных с сэром Уолтером Поулом.

– Ну, сэр, что я вам говорил? – вскричал Дролайт. – Бедный мистер Норрелл! Как нехорошо с вами обошлись! Искренне сочувствую. Однако я нисколько не удивлен! Мне всегда говорили, что Уинтертауны – напыщенные снобы!

Впрочем, как мне ни прискорбно об этом писать, в характере мистера Дролайта присутствовала некоторая двуличность. На самом деле слова сочувствия были не совсем искренни. Проявление независимости возмутило его, и он вознамерился наказать мистера Норрелла. На следующей неделе мистер Норрелл и мистер Дролайт посещали лишь самые тихие обеды. Если мистер Дролайт и не довел дело до визитов к своему сапожнику или к старушке, которая протирает памятники в Вестминстерском аббатстве, он старался возить мистера Норрелла к людям по возможности малозначительным и не пользующимся влиянием. Таким образом Дролайт рассчитывал создать у мистера Норрелла впечатление, что его чураются не только Уинтертауны и Поулы, но и весь свет. Тогда, возможно, Норрелл поймет, кто его истинный друг, и согласится наконец показать те мелкие фокусы, которые Дролайт обещал знакомым много месяцев назад.

Такие надежды лелеял лучший друг мистера Норрелла, но, к несчастью для мистера Дролайта, ученый волшебник, раздавленный отказом сэра Уолтера, едва ли замечал перемену обстановки, и Дролайт не наказал никого, кроме себя.

Мистер Норрелл все больше укреплялся во мнении, что недостижимый сэр Уолтер – тот самый покровитель, который ему нужен. Энергичный, жизнерадостный, приятный и непринужденный в общении, он обладал всем тем, чего недоставало мистеру Норреллу. Сэр Уолтер, рассуждал мистер Норрелл, легко устранил бы все препятствия с его пути. Великие мира сего послушают сэра Уолтера.

– Если бы только он мне внял, – вздыхал мистер Норрелл однажды вечером, когда они с Дролайтом обедали вдвоем. – Однако я не сумел найти убедительных доводов. Разумеется, теперь я жалею, что не взял с собой вас или мистера Лассельса. Светские люди предпочитают говорить со светскими людьми. Это я понял. Возможно, мне следовало показать какое-нибудь волшебство – превратить чайные чашки в кроликов или вилки в золотых рыбок. Тогда бы он мне поверил. Впрочем, сомневаюсь, что это понравилось бы миссис Уинтертаун. А вы как думаете?

Однако Дролайт, думавший, что если бы со скуки умирали, то он бы скончался в ближайшие полчаса, утратил всякое желание говорить и с трудом выдавил кривую улыбку.

Октябрь 1807 года

– Ну, сэр! Вы отмщены! – воскликнул мистер Дролайт, неожиданно входя в библиотеку дома на Ганновер-Сквер.

– Отмщен? – переспросил мистер Норрелл. – О чем вы?

– О! – сказал мистер Дролайт. – Невеста сэра Уолтера, мисс Уинтертаун, умерла. Умерла сегодня днем. Они должны были пожениться через два дня. Тысяча фунтов в год! Вообразите его отчаянье! Если бы только она дожила до конца недели! Он в долгах как в шелках. Не удивлюсь, если завтра мы узнаем, что он перерезал себе горло.

Мистер Дролайт облокотился на спинку кресла у камина и, посмотрев вниз, обнаружил приятеля.

– А, это вы, Лассельс? За газетой спрятались, я вас сразу не заметил. Как поживаете?

Тем временем мистер Норрелл смотрел на мистера Дролайта.

– Умерла, говорите? – изумленно промолвил он. – Та самая барышня, которую я видел? Невозможно поверить. Все так неожиданно.

– Вот уж ничуть, – заметил Дролайт. – Вряд ли что-то могло быть более закономерным.

– А как же свадьба? – воскликнул мистер Норрелл. – Все необходимые приготовления! Мать и жених наверняка не знали, насколько она больна!

– Уверяю вас, – парировал Дролайт, – знали. Знали все. Да что там! Зимой они были на Лимингтонских водах, и некий Драммонд, видевший ее на рождественском балу, заключил с лордом Карлайлом пари на пятьдесят фунтов, что она не доживет до конца месяца.

Мистер Лассельс раздраженно прищелкнул языком и отложил газету.

– Нет-нет, – сказал он, – то была не мисс Уинтертаун. Вы о мисс Хукхем-Никс, которую брат обещал застрелить, если она опозорит их семью, что, как все ожидали, рано или поздно случится. Только это было в Уортинге, и спорил он не с лордом Карлайлом, а с герцогом Эксмурским.

Дролайт задумался.

– Наверное, вы правы, – проговорил он наконец. – Впрочем, это не имеет никакого значения. Все знали, что мисс Уинтертаун больна. Кроме, разумеется, ее матери. Та считала свою дочь Совершенством – а разве Совершенство может болеть? Совершенство существует лишь для того, чтобы им восхищались; Совершенство должно составить блестящую партию. Старуха не допускала и мысли, что ее Совершенство болеет, – не желала и слова об этом слышать. Сколько бы мисс Уинтертаун ни кашляла, ни падала в обмороки, ни опускалась без сил на диван, к ней ни разу не вызвали врача.

– Сэр Уолтер бы позаботился о ней лучше, – сказал Лассельс, встряхивая газету, чтобы вернуться к прерванному чтению. – Насчет его политических взглядов можно поспорить, но человек он разумный. Жаль, что она не дотянула до четверга.

– Ах, мистер Норрелл! – воскликнул Дролайт, поворачиваясь к другу. – Вы так побледнели! Понимаю, вам больно видеть, как пресеклась юная и невинная жизнь. Ваши благородные чувства делают вам честь, и я целиком их разделяю; самая мысль, что несчастная барышня увяла до срока, подобно прелестному цветку, раздавленному беспечным прохожим, терзает мое сердце, как острый нож. С другой стороны, она сильно болела и должна была умереть раньше или позже; к тому же, по вашим собственным словам, она была с вами не слишком любезна. Знаю, сейчас не модно так говорить, но я по-прежнему считаю, что молодые должны с почтением относиться к возрасту и учености. Дерзость и заносчивость глубоко мне ненавистны.

Однако мистер Норрелл как будто не слышал слов утешения, которыми тщился поддержать его собеседник. Заговорил он нескоро и с тяжелым вздохом, как будто обращался к самому себе:

– Я не думал, что магию здесь ставят настолько низко. – Он помолчал и пробормотал тихо: – Очень опасно воскрешать мертвых. Уже триста лет никто такого не делал. Я не посмею!

Все это было чрезвычайно необычно; мистер Дролайт и мистер Лассельс в изумлении обернулись к своему другу.

– Разумеется, сэр, – сказал мистер Дролайт. – Никто от вас этого и не ждет.

– Конечно, я знаю нужные заклинания, – продолжал мистер Норрелл, словно не слышал ответа, – однако это тот самый род магии, от которого я отказался! Все слишком сильно зависит… Зависит от… То есть, я хочу сказать, результат абсолютно непредсказуем. Волшебник совершенно бессилен на него повлиять. Нет! Не буду и пытаться. Даже думать об этом не стану.