Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Затем слуги. В доме новобрачной все слуги, как правило, новенькие. Когда что-то срочно понадобится – свечи, особые вилки, салфетки, чтобы нести горячую супницу, – смогут ли они это отыскать? В случае леди Поул сложности утраивались. Половина слуг была из Нортгемптоншира, из поместья ее милости в Грейт-Хизердене, а другую половину наняли в Лондоне.

Общеизвестно, какая громадная пропасть пролегает между провинциальными и столичными слугами. Дело тут не в том, что им приходится выполнять разные обязанности. И в Нортгемптоншире, и в Лондоне слуги должны готовить, убирать и быть на побегушках. Нет, тонкое различие заключается в том, как исполняются эти обязанности в столице и в провинции.

Вот, скажем, провинциальный сквайр из Нортгемптоншира решит посетить соседа. Визит завершен, и лакей подает сквайру плащ. Здесь он вполне может почтительно поинтересоваться здоровьем жены сквайра, а тот в свою очередь, нисколько не оскорбившись, задаст вопрос сам. Возможно, сквайр слышал, что бабушка лакея упала и поранилась, когда срезала капусту в огороде, вот он и спросит, оправилась ли старушка? И сквайр, и лакей живут в тесном, замкнутом мирке и наверняка знают друг друга с детства.

Совсем не так обстоят дела в Лондоне. Здесь и помыслить нельзя, чтобы лакей обратился к гостям хозяина. Слуга должен вести себя так, словно никогда в жизни и слыхом не слыхивал, что в мире существуют такие диковины, как бабушки и капуста.

В доме девять по Харли-стрит провинциальные слуги леди Поул утратили покой – они все время боялись сделать что-нибудь не так и никогда не были уверены, что делают все как полагается. Даже их выговор служил поводом для насмешек. Лондонские слуги не всегда понимали их провинциальный акцент (впрочем, и не особенно к этому стремились). Так, провинциалы именовали крыжовенный джем – кружовенным, смородинный – смородиновым и прочее в том же духе, а незатейливые петрушка и сельдерей были им гораздо роднее заморских спаржи и артишоков.

Лондонским слугам нравилось потешаться над провинциалами. Однажды они подали молодому лакею Альфреду тарелки с вонючей грязной водой, сказав, что это французский суп и ему следует подать его на обед слугам. Частенько столичные слуги передавали через провинциалов послания помощнику мясника, пекарю и фонарщику. Послания эти были составлены из самых грубых и оскорбительных столичных словечек, которых провинциалы слыхом не слыхивали. Однажды, получив подобное сообщение, помощник мясника в сердцах заехал бедному Альфреду в глаз, а столичные слуги в это время прятались в кладовке и помирали со смеху.

Разумеется, провинциальные слуги не переставая жаловались леди Поул (которую знали с детства). Леди Поул с горечью сознавала, что старые друзья несчастливы в ее новом доме. Неопытная в таких делах, ее милость не знала, как поступить. Леди Поул не сомневалась в правдивости старых слуг, но боялась своим вмешательством только ухудшить дело.

– Что я должна делать, сэр Уолтер? – спросила она у мужа.

– Делать? – удивился сэр Уолтер. – Ничего не надо делать. Предоставьте все Стивену Блэку. Скоро под его началом слуги станут кроткими, как овечки, и дружными, как стайка дроздов.

До женитьбы у сэра Уолтера был только один слуга – Стивен Блэк, которому он безгранично доверял. В доме на Харли-стрит Стивена Блэка называли «дворецким», но обязанности его простирались гораздо шире обязанностей обычного дворецкого. Стивен Блэк вел дела с банкирами и поверенными сэра Уолтера; изучал отчеты управляющих имением леди Поул; оплачивал счета; полагаясь только на собственное суждение, нанимал слуг, управлял их работой и выплачивал жалованье.

Разумеется, во многих домах есть слуги, которые благодаря своим исключительным способностям и дарованиям занимают особое положение среди прочей челяди. Однако в случае Стивена Блэка это положение было тем более исключительным, что Стивен Блэк был негром. Я говорю «исключительным», ибо нечасто негр становится самым уважаемым слугой в доме – и не важно, усердно ли он трудится, не важно, умен ли он. Однако Стивену Блэку удалось каким-то неведомым образом разорвать этот порочный круг. Конечно, дворецкий с Харли-стрит обладал немалыми достоинствами, среди которых значились красивое лицо и статная фигура. К тому же хозяин его был политиком и не собирался упускать случай подчеркнуть свои либеральные принципы, фактически доверив управление домом чернокожему.

Новые слуги слегка удивились, увидев, что отныне им предстоит трудиться под началом чернокожего. Многим из них до сей поры даже не доводилось видеть негров. Поначалу они встретили это известие с негодованием и решили ответить грубостью, если негр вздумает им указывать. Впрочем, каковы бы ни были их первоначальные намерения, вскоре слуги обнаружили, что Стивену Блэку не очень-то нагрубишь. Его степенный вид, властные манеры и продуманные указания убедили слуг, что лучше подчиниться.

Помощник мясника, пекарь, фонарщик и прочие персоны из окружения слуг с Харли-стрит проявляли немалый интерес к чернокожему дворецкому. Они расспрашивали у слуг сэра Уолтера о жизни Стивена Блэка. Что он ест и пьет? Кто числится в его друзьях? Выходит ли он в свободное время? И когда слуги с Харли-стрит ответили, что дворецкий на завтрак съедает три вареных яйца, его лучший друг – валлиец – камердинер военного министра, а прошлым вечером дворецкий танцевал на балу для слуг в Уоппинге, помощник мясника, пекарь и фонарщик остались весьма довольны столь подробным ответом. Слуги с Харли-стрит поинтересовались, зачем им эти сведения? Помощник мясника, пекарь и фонарщик были потрясены. Как, разве слуги с Харли-стрит не знают? Слуги с Харли-стрит не знали. Помощник мясника, пекарь и фонарщик объяснили, что вот уже многие годы по Лондону ходят слухи, будто Стивен Блэк вовсе не дворецкий, а тайный африканский принц, наследник громадного королевства, и всем давно известно, что когда он устанет служить дворецким, то вернется домой и женится на принцессе, такой же черной, как и он сам.

После такого открытия слуги с Харли-стрит стали потихоньку наблюдать за дворецким и скоро сочли, что в слухах нет ничего удивительного. И действительно, разве их послушание не может служить лучшим тому подтверждением? Трудно представить, чтобы независимые и гордые англичане признали авторитет чернокожего, если бы безотчетно не почитали в нем особу королевской крови!

Стивен Блэк и не подозревал об этих любопытных теориях. Он, как всегда, усердно исполнял свои обязанности. Чистил серебро, учил лакеев сервировать стол на французский манер, выговаривал поварам, заказывал скатерти, ножи и вилки – в общем, пытался переделать сразу те тысячу и одно дело, необходимые, чтобы подготовить дом к великолепному обеду, который давала ее милость. К назначенному вечеру его усилиями все было устроено в лучшем виде. Вазы с оранжерейными розами стояли в гостиной, столовой и на лестницах. Белоснежная камчатная скатерть покрывала обеденный стол, сиявший всем блеском серебра, хрусталя и пламенем свечей. Два громадных венецианских зеркала висели на противоположных стенах – следуя инструкциям Стивена, слуги расположили зеркала так, чтобы отражения серебра, хрусталя и свечей двоились, троились и вновь троились. Когда гости расселись по местам, они растворились в золотом сиянии, словно в лучах славы.