Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Комната выглядела как любой лондонский клуб. Сильная половина человечества утопала в клубах табачного дыма. Стены были обшиты темными дубовыми панелями. Комнату разделяли деревянные перегородки, чтобы каждый член клуба мог чувствовать себя уединенно. Ежедневно пол посыпали свежими опилками. Столы были застелены белыми скатертями, лампы заправлены, фитили прочищены. Стивен уселся за перегородку, заказал портвейн и мрачно уставился в бокал.

Обычно, когда кто-нибудь из членов клуба проходил мимо закутка, Стивен поднимал руку. Сегодня же он не отвечал на приветствия приятелей. Внезапно в ухе раздался резкий шепот: «Молодец, что не отвечаешь им! Кто они такие? Простые слуги! В будущем, когда с моей помощью ты займешь подобающее тебе высокое и благородное положение, с каким удовольствием ты вспомнишь, что отверг их дружбу!» Этот отчетливый шепот перекрывал голоса и смех посетителей. Казалось, он проходит сквозь камни, железо и бронзу. Шепот спускался с высоты в тысячу футов, он мог раскрошить драгоценные камни в пыль и свести с ума.

Все это было столь необычно, что Стивен очнулся от забытья. Он с живым любопытством огляделся вокруг, затем привстал и заглянул в соседний закуток. Там с удобством расположился джентльмен весьма неординарной наружности. Он явно чувствовал себя крайне непринужденно. Сидел закинув руки на перегородку и задрав ноги на стол. Самой же примечательной чертой его облика была копна серебристых волос, мягких и сияющих, словно пух на отцветшем чертополохе. Джентльмен подмигнул Стивену, затем встал и перешел в его закуток.

– Должен заметить, – сообщил незнакомец доверительным тоном, – что нынешний город в подметки не годится прежнему. Куда подевалось былое великолепие? С тех пор как я прибыл в Лондон, моему разочарованию нет пределов. Когда-то город казался сверху лесом шпилей и башен. Многоцветные флаги и знамена развевались по ветру, лаская взор! Дома покрывала резьба, тонкая, словно фаланга пальчика, и замысловатая, как бурлящий поток. Фасады украшали каменные драконы, грифоны и львы, символизируя мудрость, храбрость и ярость их обитателей, а в садах жили драконы, грифоны и львы из плоти и крови, запертые в прочных клетках. Их рев, отчетливо слышный на улице, устрашал малодушных. В каждой церкви лежали святые мощи, ежечасно совершавшие чудеса по просьбе прихожан. Мощи хранились в раках слоновой кости, помещенных в украшенные самоцветами усыпальницы, а те, в свою очередь, заключались в великолепных склепах. День и ночь сияли они золотом и серебром в свете тысяч восковых свечей! Каждый день устраивались величественные процессии в честь того или иного святого, а слава Лондона гремела среди других городов! И то сказать, в те времена лондонцы приходили ко мне, чтобы спросить, как строить церкви, разбивать сады и украшать дома. Если просители были достаточно почтительны, я не отказывал им в добром совете. При мне Лондон славился своим великолепием, а ныне…

Джентльмен сделал красноречивый жест, словно смял город в ладони и отбросил прочь.

– Чего ты так уставился на меня? Ты выглядишь глупо, Стивен. Чтобы нанести тебе визит, мне пришлось изрядно постараться, а ты сидишь с открытым ртом и молчишь! Разумеется, ты удивлен, но это не повод забыть о хороших манерах. Впрочем, – добавил незнакомец, словно делая Стивену огромное одолжение, – в моем присутствии англичане часто изумленно замирают. Что может быть естественнее? Однако мы ведь старинные приятели, и я заслужил более теплый прием.

– Разве мы знакомы, сэр? – изумленно промолвил Стивен. – Я уверен, что видел вас во сне. Мы вместе бродили по громадному зданию с бесконечными пыльными коридорами!

– «Разве мы знакомы, сэр?» – передразнил его джентльмен. – Что за ерунду ты несешь? Да каждую ночь мы разделяем трапезу и танцуем на балах!

– Но ведь все это мне только снится…

– Какой же ты бестолковый, Стивен! – вскричал джентльмен. – «Утраченная Надежда» – не сон! Это старейший и прекраснейший из моих бесчисленных дворцов, и он ничуть не менее реален, чем дом принца Уэльского на Пэлл-Мэлл. И даже более того. Я могу видеть будущее, поэтому мне известно, что через двадцать лет Карлтон-хаус [35]сровняют с землей, а Лондону осталось еще всего лишь две тысячи лет, в то время как «Утраченная Надежда» будет стоять, пока не наступит новая эра этого мира! – Казалось, незнакомца вдохновляют собственные слова, да и вся его речь была не чем иным, как безудержным самовосхвалением. – Нет, то был не сон. Ты находишься под воздействием чар, которые каждую ночь приводят тебя во Дворец Утраченной Надежды, дабы пировать и веселиться вместе с жителями волшебной страны!

Стивен непонимающе воззрился на незнакомца. Затем, вспомнив, что должен подобающим образом поприветствовать гостя и извиниться за свою угрюмость и дурные манеры, он собрался с мыслями и, запинаясь, произнес:

– Э… а… эти чары… они ваши?

– А ты как думал? – Джентльмен явно считал, что даровал Стивену некую великую милость.

Стивен вежливо поблагодарил незнакомца.

– Должен сказать, – добавил он, – что я ума не приложу, чем заслужил подобную милость? Я не совершил ничего особенного.

– Ах! – довольно воскликнул джентльмен. – У тебя превосходные манеры, Стивен Блэк! Ты способен показать англичанам, как надлежит обращаться к высоким особам! Твои манеры когда-нибудь принесут тебе великую удачу!

– А золотые гинеи в кассе миссис Бренди, – начал догадываться Стивен, – они тоже ваши?

– Ты только сейчас это понял? Подумай, до чего славно я все устроил! Ты жаловался, что днем и ночью окружен врагами, и я передал деньги твоей доброй знакомой. Когда ты женишься на ней, деньги станут твоими.

– Откуда вы… – начал Стивен и остановился. От внимания джентльмена ничего не ускользало – тот знал все и считал себя вправе во все вмешиваться. – А что до врагов, сэр, то здесь вы ошибаетесь, – добавил Стивен. – У меня нет врагов.

– Дорогой мой Стивен! – вскричал джентльмен. – Конечно же, они у тебя есть! И самый главный из них – твой хозяин, муж леди Поул! Он заставляет тебя прислуживать себе, не дает тебе покою ни днем ни ночью. Да как он смеет приказывать человеку, наделенному такой красотой и благородством? По какому праву?

– Наверное, потому… – начал Стивен.

– Вот именно! – победно воскликнул джентльмен. – Потому что этот злодей в своей гнусности поработил тебя и заковал в цепи. Ах, как он торжествует, как радостно пляшет, оглашая воздух пронзительным хохотом!

Стивен открыл рот. Он хотел сказать, что сэр Уолтер в жизни не проделывал ничего подобного, напротив, всегда относился к нему с большим участием. В молодости сэр Уолтер всегда выкраивал деньги на обучение Стивена, чтобы тот мог ходить в школу; позже, когда сэр Уолтер впал в еще более стесненные обстоятельства, они часто ели за одним столом и грелись у одного камина. Что до торжества над врагами, сэр Уолтер, одержав победу над очередным политическим противником, мог ухмыльнуться, но никогда еще не плясал, оглашая воздух пронзительным хохотом! Стивен собирался сказать все это джентльмену с волосами, словно пух от чертополоха, но упоминание о цепях поразило его, словно удар молнии. В воображении возникло жаркое, зловонное замкнутое пространство. Мелькали страшные тени, лязгали кандалы. Стивен не понимал, откуда пришло видение и что оно означает. Это не могло быть воспоминанием. Он никогда, никогда не был в подобном месте!