Элисон Гудман - Клуб «Темные времена»

Шесть месяцев назад Хелен сделала Дерби своей личной горничной, и она знала, что с тех пор старшие горничные объявили бедняжке войну. Хуже того, ни Мэрфитт, ни экономка миссис Грант, ответственная за служанок, не пытались их остановить. Обе дамы не одобряли то, что Джен Дерби вошла в узкий круг старшей прислуги. Они считали ее чересчур крупной (однажды миссис Грант назвала ее «грузным быком», полагая, что Хелен ничего не слышит), недостаточно изящной и лишенной городского лоска. Нельзя было отрицать то, что Дерби – не самое грациозное создание, тем не менее она обладала иными качествами, которые юная леди Рэксолл ценила больше утонченности: острым умом, под стать самой Хелен, и неиссякаемым любопытством. Лишь жесткий отказ девушки на предложение взять себе другую горничную заставил миссис Грант одобрить это повышение. Говорят, кто-то слышал, как эта крайне достойная экономка пробурчала себе под нос: «Такой резкий скачок в положении без видимой на то причины противоречит естественному порядку вещей».

Стараясь не обращать внимания на слабое голубое свечение, Хелен встала со стула.

– Дерби, ты в порядке? – спросила она, наблюдая за тем, как горничная расправляет платье на кровати с балдахином.

– Да, миледи. Все прекрасно, благодарю вас, – ответила Дерби, шумно вдохнув на последних словах, чтобы не всхлипнуть.

– Я рада, что у тебя все замечательно, – продолжила Хелен. – Будь тебе еще лучше, боюсь, ты сломалась бы пополам. – Как и ожидалось, горничная ответила на это слабой улыбкой. – Пожалуйста, расскажи мне, в чем дело, – попросила девушка.

Дерби склонила голову, собираясь с силами, а затем подняла на миледи прямой и честный взгляд – еще одна из причин, почему Хелен взяла ее на такую высокую должность.

– Я беспокоюсь не за себя, миледи, а за Берту, одну из горничных.

Хелен помнила Берту – новенькая эмигрантка из Баварии, высокая, статная, имевшая привычку держать руку у рта, когда говорила. Она зажигала камин по утрам в ее покоях, но последние два дня Хелен ее не видела.

– Что с ней? Она больна?

– Нет, миледи. Она исчезла.

– Исчезла? – Слово прозвучало пугающе. – Когда? Почему я об этом не знала?

– Два дня назад. Леди Пеннуорт попросила ничего вам не рассказывать. По крайней мере, пока вы не встретитесь с королевой. – В искреннем взгляде серых глаз Дерби мелькнула внезапная догадка. – Вы же ей не скажете, что я проговорилась, да, миледи?

– Разумеется, нет. Думаешь, Берта сбежала?

– Так все говорят в помещении для прислуги, и миссис Грант тоже, но сундук Берты остался в комнате, которую она разделяет с помощницами кухарки.

Хелен кивнула. Даже находясь в самом низу иерархии служанок, Берта обладала сундучком на замке, в котором хранила личные вещи. В каком же отчаянии надо быть, чтобы все это бросить? Хелен без конца вертела в руках портрет леди Кэтрин, стараясь найти разумное – и успокаивающее – объяснение брошенному сундуку. В голову ничего не приходило. Хелен подняла взгляд и заметила, что Дерби внимательно смотрит на золотой медальон.

– Это портрет моей матери, – сказала Хелен.

– Вижу, миледи. Вы на нее похожи.

– Полагаю, что не сильно, – отрезала Хелен и накрыла медальон пальцами. – Сомневаюсь, что Берта не взяла бы свои вещи.

Дерби глубоко вздохнула, силясь успокоиться:

– Я совсем не верю в то, что она сбежала, миледи, но миссис Грант потребовала больше не поднимать этот вопрос. Поиски окончены, и на этом все. – Она расправила плечи, признавая за собой грех возражения экономке.

Пламя свечи колыхнулось.

Хелен усиленно заморгала, но видение так и не исчезло.

– Я готова поклясться на Святой книге, что Берта ни за что бы не сбежала, – добавила Дерби. – Она содержит мать на свое жалованье.

– Ты боишься, что ей кто-то навредил?

– Не знаю. В понедельник утром она вышла из дома по поручению миссис Грант, а после этого ее никто не видел. Вся прислуга шепчется о том, что она отправилась торговать своим телом за большие деньги в Ковент-Гарден [10] За XVIII век в районе Ковент-Гарден появилось большое количество публичных домов, и он превратился в английский «квартал красных фонарей». . Но Берта добрая, богобоязненная девушка, миледи. Я уверена, что она бы ни за что так не поступила.

Хелен понимала, что ей полагается изображать неведение того, что на улицах заслужившего дурную славу района торговали собой сотни куртизанок. Однако подобная слепота не поможет отыскать Берту.

– Ее искали в Ковент-Гардене? У нее есть отец, который потребовал бы расследования?

– Насколько я знаю, на севере живет ее мать, а больше у Берты никого нет. Милорд отправил на поиски Хьюго и Филиппа. – Дерби пожала плечами, красноречиво выражая нелестное мнение об усердии лакеев. – Филипп сказал, что поговорил с мальчонкой, пажом, который видел кое-что, когда исчезла Берта… – Горничная замялась.

– Что он видел?

Дерби обхватила себя руками. Голубой контур дрогнул и сгорбился вслед за ней.

– Я не могу утверждать, что здесь есть связь, миледи…

Хелен уловила в ее голосе обеспокоенность.

– Мне ты можешь рассказать, что бы это ни было.

– Паж заверил Филиппа, что видел экипаж. Экипаж джентльмена .

– Ты полагаешь, что ее забрал джентльмен?

Хелен уставилась на свою горничную. Несомненно, этого быть не может. Тем не менее если все истории, которые рассказывал о своих друзьях Эндрю, правда, то такой исход вполне вероятен. Хелен закрыла глаза. Если Берту и правда утащили, ей не суждено вернуться в приличное общество.

– Я не знаю, как быть, миледи. Как считаете, ищейки с Боу-стрит нам помогут?

Хелен так не считала. Дядюшка почитал сыщиков не больше, чем преступников, которых они преследовали, а альтернативный вариант – наемных детективов – еще меньше. Дело неясное, преступления налицо не имеется, втянута в него лишь обычная горничная, вряд ли сыщики возьмутся его расследовать. По правилам, принятым в хорошем обществе, ответственность за прислугу ложилась на плечи дядюшки. И нельзя было утверждать с полной уверенностью, что Берта и правда исчезла. Что, если ее действительно привлекла перспектива заработка в Ковент-Гарден?

– Возможно, Берта все-таки сбежала, – предположила Хелен. – Она не была здесь счастлива, ей хотелось больше денег – для матери.

Дерби отшатнулась от нее и заключила свое лицо в безразличную маску прислуги.

– Извините, миледи. Мне не стоило вас беспокоить, – сухо произнесла Дерби. – Прошу меня простить. – Она отвернулась к платью и принялась расправлять складки на мягком шелке.

Хелен еще крепче сжала медальон. Ей стало скверно на душе оттого, что она не оправдала ожидания – свои или Дерби? Ошибка опустилась ей на грудь холодным камнем. Но что поделать? Она даже не имеет права встретиться с подругой, которая так в этом нуждается! Хелен ослабила хватку и опустила взгляд на портрет. Ясные синие глаза матери смотрели на нее с укором.