Джон Огаст - Арло Финч. Долина Огня

На взгляд Арло, это была отличная идея. Более того, она была очень в духе его мамы: сочетать нечто весёлое (оладьи) с чем-то важным (звонок папе).

Откуда бы мама ни сорвалась, возможно, она вновь начала подниматься.

Он хотел рассказать ей о псе, который, если верить дяде Уэйду, был мёртв, но не хотел её беспокоить. Поэтому, устраиваясь на почти-слишком-мягкой постели, он решил задать вместо этого вопрос.

– Мама, у тебя когда-нибудь была собака?

Мама присела на краешек кровати, прямо в пятно мягкого лунного света, лившегося из окна.

– Когда я училась в колледже, у нас с соседками была собака. Её звали Рози. Мы нашли её на улице. В конце концов она стала чем-то вроде талисмана. Её можно найти на всех фотографиях с наших вечеринок. После выпуска я уехала из общежития, а она осталась с новыми студентами, которые там поселились. Потому что там был её дом.

– А когда ты была маленькой? У вас здесь была собака? – спросил Арло.

– Вроде того. Он был скорее уличным. Заходил в дом только во время сильных буранов. Но и тогда от всех прятался.

– Как его звали?

– Купер.

У Арло ёкнуло сердце. Дядя сказал правду. У них действительно жил пёс по кличке Купер. И именно его Арло видел.

– А почему ты спрашиваешь?

Арло не знал, как ответить и не выдать при этом ничего лишнего. К счастью, мама продолжила говорить:

– Думаешь, нам стоит завести собаку? Потому что мы можем в принципе. Здесь много места. Но нам сначала следует обжиться, как ты считаешь? Купить вилки и постирать одежду.

Арло согласился.

Мама пригладила ему волосы.

– Я понимаю, оказаться в новом городе – это страшно. Новая школа. Новые друзья. Но мы уже вроде как специалисты в таких делах, да? – Арло улыбнулся. – И что-то мне подсказывает, нам здесь понравится. Я знаю, дом кажется шатким, но он крепкий. И безопасный. У нас всё будет хорошо.

Мама протянула ему фонарик. Арло обрадовался: ему было слишком стыдно просить самому. Она поцеловала его в лоб и пошла к двери. Он подсвечивал ей путь. Когда она уже закрывала дверь, Арло спросил:

– В лесу безопасно?

Мама на секунду замерла.

– Конечно, безопасно. Только не уходи далеко, чтобы тебе всегда был виден дом. Не хочу, чтобы ты заблудился.

Послав ему воздушный поцелуй, она тихо закрыла дверь.

Выждав несколько секунд, Арло слез с кровати и открыл окно.

Луна была почти круглой. И яркой, но лес не пропускал её свет. Он стоял чёрной стеной, и лишь ветер тревожил макушки деревьев.

За его гулом были слышны птичьи крики и далёкий рокот автомобильных двигателей.

Луч фонарика осветил двор внизу, но не достал до того места, где Арло видел пса. Ему вдруг представилось, как это выглядит с противоположной стороны, если бы из леса за ним кто-то наблюдал: яркий свет в окне второго этажа, медленно двигающийся из стороны в сторону.

Будто сигнал подойти.

Арло выключил фонарик, закрыл окно и плотно задёрнул шторы. Затем вернулся в кровать и проспал всю ночь без сновидений.

Город Пайн Маунтин был таким маленьким, что приходилось увеличивать масштаб карты до максимума, чтобы его найти. Но и тогда ты мог увидеть лишь крошечную точку посреди гигантского леса, к которой вели две двухполосные горные дороги, извивающиеся во все стороны, как ленивые каракули, нарисованные мелом.

Пайн Маунтин даже расположен был в неправильном месте. Первоначальный город, основанный в пятидесятых годах девятнадцатого века на месте лагеря горняков, был уничтожен ливневым паводком и построен заново, выше по ущелью, на безопасном расстоянии от реки Биг Стивенс. Единственным по-настоящему историческим зданием в городе был сувенирный магазин, он же почта и кафе-мороженое. Остальные постройки представляли собой бессистемное скопление маленьких лавок, коттеджей под жестяной крышей и А-образных домов.

В Пайн Маунтине была одна автобусная остановка, один светофор и одна школа – и всё это на одном перекрёстке.

Школа представляла собой невысокое кирпичное здание, перед которым стоял гигантский якорь. Арло подумал, что это странно, когда символом школы, стоящей так высоко в горах, является якорь. Мама объяснила, что это в честь знаменитого адмирала, выросшего здесь и воевавшего во Второй мировой войне. Когда мама Арло была маленькой, она училась в школе Пайн Маунтина и видела этого самого адмирала во время торжественной церемонии установки якоря.

Арло попытался представить маму ребёнком, но не смог. Якорь был ржавым. А мама была даже старше якоря.

В школе учились с детского сада по восьмой класс. Девятиклассникам, как Джейси, приходилось ездить на автобусе в Хавлик, до которого было пятнадцать миль. Арло обрадовался, что они с сестрой оказались в разных школах, но расстроился, потому что ему вновь предстояло учиться в начальной. В Чикаго шестиклассники ходили в среднюю, и у них было своё здание.

Арло сидел в учительской, пока мама заполняла документы. Ноги болели. Его любимые кроссовки стали ему чуть малы, но он не хотел жаловаться.

Слева расположилась открытая дверь в медпункт. Именно там он впервые заметил Генри Ву, перемазанного ярко-фиолетовой слизью.

Вскоре Арло узнает, что Генри Ву все звали просто Ву, потому что в его классе было ещё целых три Генри. И «Ву» было легко запомнить, потому что «Слизь! Фу!».

Слизь покрывала волосы, глаза, уши и губы Ву. Она пузырилась из его ноздрей, когда он выдыхал.

Но ещё страннее этой липкой фиолетовой субстанции был звук. Любое движение Ву запускало целую серию перезвонов, напомнивших Арло Рождество, ветряные колокольчики и игровые автоматы. Вот только звук исходил от Ву, а точнее, от облепившей его слизи.

Арло попытался припомнить другие жидкости, издающие звуки. Океанские волны создавали много шума, когда обрушивались на скалы. Нагретое на сковороде масло шипело.

Но ничто не звенело – только колокольчики. И эта слизь.

Школьная медсестра, пожилая женщина с длинными серёжками с бирюзой, вооружённая шершавыми коричневыми бумажными полотенцами, принялась оттирать с Ву фиолетовую массу, брызгая на него из пульверизатора.

Арло знал, что таращиться нехорошо, но не мог ничего с собой поделать. Он был зачарован.

– Закрой глаза, дорогуша, – сказала медсестра и брызнула Ву прямо в лицо.

Чем бы ни была эта слизь, чтобы её оттереть, приходилось прикладывать немало усилий. И каждый взмах бумажного полотенца сопровождал перезвон.

В какой-то момент Ву открыл глаза и заметил наблюдающего за его дефиолетизацией Арло. Медсестра проследила за его взглядом, вздохнула и толкнула дверь. Та захлопнулась, отгородив Ву от лишнего внимания.

Арло поднял глаза на маму, вернувшуюся вместе с директором, бородатым мужчиной с подтяжками.