Саймон Сингх - Ни кошелька, ни жизни. Нетрадиционная медицина под следствием

Хотя Гамильтону удалось провести первые рандомизированные клинические испытания кровопускания, опубликовать свои результаты он не сумел. На самом деле, о его исследованиях мы знаем только потому, что в 1987 году его бумаги обнаружили среди документов, спрятанных в сундуке, который хранился в Эдинбургском королевском колледже врачей. Если исследователь не публикует свои результаты, он серьезно нарушает свой профессиональный долг, поскольку их обнародование приводит к двум важным последствиям. Публикация служит стимулом для других исследователей повторить испытания и либо выявить ошибки в первоначальном исследовании, либо подтвердить его выводы, и к тому же это лучший способ довести до всеобщего сведения новые результаты, чтобы их смогли использовать на практике.

Таким образом, будучи неопубликованными, результаты испытаний Гамильтона никак не повлияли на всеобщее пристрастие к кровопусканию. В итоге прошло много лет, прежде чем другие первопроходцы в области медицины, в частности французский врач Пьер Луи, провели собственные эксперименты, не зная о трудах Гамильтона, и подтвердили его выводы. Результаты этих исследований, должным образом обнародованные, неоднократно показывали, что кровопускание не спасает жизнь, а, наоборот, грозит смертью. В свете этих открытий представляется весьма вероятным, что именно кровопускание стало основной причиной смерти первого американского президента Джорджа Вашингтона.

К сожалению, поскольку выводы, свидетельствовавшие об опасности кровопускания, противоречили общепринятым взглядам, многие врачи не могли с ними смириться и всячески старались поставить их под сомнение. Скажем, когда в 1828 году Пьер Луи опубликовал результаты своих испытаний, многие врачи не согласились с его доводами против кровопускания именно потому, что те основывались на данных, собранных при обследовании большого числа больных. Они клеймили его метод исследования, поскольку их интересовало не то, что может случиться с большой выборкой пациентов, а то, как лечить одного, конкретного – лежащего перед ними. Луи возражал, что невозможно определить, эффективен ли и безопасен ли тот или иной метод лечения для конкретного больного, если не доказано, что он эффективен и безопасен для большого их числа: “Нельзя предпринимать никаких терапевтических действий, какую бы вероятность успеха они ни имели в данном конкретном случае, если ранее не была подтверждена их общая эффективность в большом количестве аналогичных случаев; …без помощи статистики настоящая медицина невозможна”.

Когда шотландский врач Александр Маклин, работавший в 1818 году в Индии, высказался за проведение клинических испытаний, его критики утверждали, что экспериментировать подобным образом со здоровьем больных – дурно. Он отвечал, что отказ от испытаний неминуемо приведет к тому, что медицина навсегда останется не более чем скопищем непроверенных средств и методов, которые могут быть совершенно неэффективны или даже опасны. Медицину, практикуемую без научных обоснований, он уподобил “продолжающейся серии экспериментов над жизнью своих ближних”.

Несмотря на изобретение клинических испытаний и вопреки данным о вреде кровопускания, многие европейские врачи по-прежнему обескровливали своих больных, так что, например, в 1833 году Франции пришлось импортировать сорок два миллиона пиявок. Однако с течением десятилетий здравый смысл все же возобладал: испытания стали проводиться врачами чаще – и популярность опасных и бесполезных процедур вроде кровопускания пошла на спад.

До появления клинических испытаний врач сам решал, какими средствами лечить конкретного пациента, руководствуясь собственными предпочтениями и полагаясь на то, чему научился у коллег, и на смутные воспоминания о том, как когда-то помогал небольшому числу больных в подобном состоянии. С изобретением же клинических испытаний врачи получили возможность подбирать лечение для отдельно взятого пациента на основании данных, полученных в нескольких испытаниях, в которых могло участвовать несколько тысяч человек. Разумеется, по-прежнему не было никаких гарантий, что лечение, которое показало себя эффективным в ряде испытаний, поможет конкретному больному, но все же врач, применяющий такой подход, давал своим пациентам наибольший шанс на выздоровление.

Изобретение Линдом клинических испытаний запустило постепенную революцию, которая набирала обороты на протяжении XIX века. Она превратила медицину из опасной лотереи XVIII века в рациональную дисциплину ХХ века. Клинические испытания способствовали рождению современной медицины, благодаря которой мы стали здоровее и живем дольше и счастливее.

Поскольку клинические испытания важны для подбора наилучшего метода лечения больного, они играют главную роль в доказательной медицине . Хотя основные ее принципы понравились бы и Джеймсу Линду в далеком XVIII веке, эта концепция получила распространение только к середине ХХ века, а сам термин появился в печати лишь в 1992 году – его ввел в обращение Дэвид Саккет из Университета Макмастера в Онтарио. Он дал следующее определение: “Доказательная медицина – это осознанное, явное и последовательное использование лучших на сегодня данных при принятии решений о лечении отдельных больных”.

Доказательная медицина расширяет возможности врачей, поскольку снабжает их самыми надежными сведениями, а следовательно, приносит пользу и больным, повышая вероятность того, что они получат самое подходящее лечение. В XXI веке нам очевидно, что врачебные решения должны основываться на научных данных, как правило – на результатах рандомизированных клинических испытаний, однако возникновение этой новой концепции стало переломным моментом в истории медицины.

До появления доказательной медицины врачебный труд был на удивление непродуктивен. Если больные и поправлялись, то обычно вопреки, а не благодаря полученному лечению. Но как только врачебное сообщество признало простую идею клинических испытаний, прогресс ускорился. Сегодня клинические исследования – рутинная процедура при разработке новых методов лечения, а медицинские эксперты соглашаются, что без доказательной медицины не может быть эффективного здравоохранения.

Однако в глазах тех, кто не принадлежит к медицинскому сообществу, доказательная медицина зачастую представляет собой что-то неприветливое, непонятное и устрашающее. Если подобная точка зрения вам хоть немного близка, стоит в очередной раз вспомнить, каким был мир до появления клинических испытаний и доказательной медицины: врачи даже не подозревали, какой вред наносят миллионам больных, пуская им кровь, а многие пациенты из-за этого вообще гибли, в том числе Джордж Вашингтон. И ведь эти врачи не были ни глупцами, ни злодеями, просто им недоставало знаний, которые рождаются там, где процветают клинические испытания.