Елена Великая - Просодия в стилизации текста

But, you see, I was the only one who | cared.

во-вторых, разделения на части составного именного сказуемого, а также отделения определения от дополнения:

All he could feel was the despair | and the bitterness, the sweet, | sickly smell| of a dying man.

в-третьих, выделения прямого и косвенного дополнения в отдельную интонационную группу:

I knew more about | love,| betrayal and death, when I was ten years old than you will probably ever know all your life.

They have to talk about challenges,| revenge.

в-четвертых, расчленения обстоятельственных групп:

I can’t take part in all this | suffering.

в-пятых, выделения в отдельные интонационные группы союзов, вводных слов и словосочетаний:

And || I can never forget it.

You see, || I learnt at an early age what it is to be angry —

angry and helpless.

And | that’s why I’ve reached my position, McCann.

Как видно из приведенных примеров, такие интонационные группы, рассмотренные в отдельности, не представляют собой законченные в структурно-семантическом отношении образования, однако анализируемые в рамках каждой фонодиктемы, а также на фоне предыдущей и последующей фраз, они представляют собой просодически выделенные участки монологического текста и дают полную картину реализации смысловой структуры монолога и обеспечения выделенности тематико-смысловых центров и экспрессивно выделенных участков текстов.

Важнейшим средством членения сценических монологов на диктемы, фразы и интонационные группы являются паузы, как временная остановка звучания или «воспринимаемый феномен, физическим коррелятом которого может быть и мелодический интервал, или замедление произнесения слова перед границей» [Блохина 1982:56]. Исходя из положения о том, что пауза служит средством выполнения смысловых функций, т. е. сигнализирует о законченности смыслового фрагмента, а также вместе с другими интонационными средствами является одним из главных средств интеграции речевых фрагментов в анализируемых сценических монологах на основе аудитивного анализа были выделены синтаксические паузы, появление которых обусловлено семантико-синтаксической структурой высказывания, и эмфатические паузы, которыми говорящий пользуется, чтобы подчеркнуть важное по смыслу слово или группу слов.

Эмфатические паузы реализуются в проанализированных монологах либо после слова, останавливая на нем внимание слушающего, или, чаще, перед ним, готовя адресата к его восприятию. Примерами указанных видов пауз могут послужить следующие отрывки из сценических монологов:

а) синтаксических пауз:

For twelve months I watched my father dying | when I was ten years old.||

This is not Alison’s doing | – you must understand that.||

What any of it means, | I don’t know.||

Follow the line, McCann, | and you can’t go wrong.||

б) эмфатических пауз:

You see, I learnt at an early age what it is to be ||| angry – || angry and | helpless.|||

And I knew the word I had to remember || – respect!

Как видно из приведенных примеров, синтаксические паузы маркируют границы интонационных групп, фраз и фонодиктем. Их продолжительность находится в пределах от очень коротких до сверхдлительных. Эмфатические паузы использовались для привлечения внимания слушающих к произнесению важнейших слов в речевых отрезках. Их продолжительность варьировала от коротких до сверхдлительных.

Характерным для всех анализируемых сценических монологов является появление пауз без перерыва в фонации:

He’d come back from the war in Spain._ You see,_ and certain God-fearing gentlemen there had made such a mess of him, he didn’t have long left to live.

I shall never love anyone as I have loved you._ But I can’t go on.

Honour thy father and thy mother._ All along the line.

С категорией членимости тесно связана категория континуума , которая раскрывается посредством изложения определенных фактов, событий, мнений в рамках определенной тематической сетки и в соответствии с заданной композиционной структурой. Еще Аристотель отмечал, что всякое «целое имеет начало, середину и конец» [Аристотель 1927:49]. «Именно трехчастное построение лучше всего создает ощущение цельности и более всего сообразно природе вещей» [Ножин 1976:65–72]. Первая часть – вступление – в любом письменном или устном сообщении является своего рода введением читателя или слушателя в тему сообщения. Основная часть – наиболее пространная и ответственная, т. к. именно здесь излагается основное содержание текста.

Заключение вместе со вступлением составляет обрамление всего монологического высказывания. Оно также несет важную психологическую нагрузку, т. к. здесь говорящий суммирует сказанное. Сценический монолог как микропроизведение в тексте пьесы, сыгранной на сцене, также должен отвечать требованиям, которые предъявляются к целому произведению. Вслед за Л.В. Крыловой можно предположить, что начало монолога – это либо ответ на предшествующую реплику, либо ее повтор, либо подготовка слушателей к тому, что они должны услышать дальше. Далее следует развитие основной мысли текста, на реализацию которой направлены все компоненты монологического текста, и, затем, – заключение, обобщение сказанного. Важным элементом композиции сценического монолога является наличие участка текста, содержащего звуковое отражение главной мысли монолога, которая может располагаться в последней фразе или фонодиктеме монологического высказывания, в начале монолога или в его середине, при этом монолог в каждом из этих случаев приобретает свою разновидность композиции: положение – изложение – обобщение, причина – следствие – вывод и его непрерывность позволяет считать весь рассматриваемый отрезок стройным произведением речи. Так, в приведенном выше монологе лорда Чилтерна из пьесы Оскара Уайльда «Идеальный муж» вступление – это ответ на предшествующую реплику; в основной части главный герой раскрывает суть неблаговидного поступка, который он совершил в молодости с целью получения места в парламенте; заключение является обобщением сказанного и несет психологическую нагрузку, призывая зрителя решить, справедлива ли на самом деле развязка в виде откровенного шантажа:

«Is it fair, Arthur, that some act of youthful folly should be brought up against me all these years later? Is it fair?»

Не все исследователи, однако, называют трехчастное построение композиционным. Так, В.В. Одинцов, например, считает, что композиция – это каркас, та структура, на которой держится вся речь [Одинцов 1976]. Любая речь имеет начало, середину и конец. Иногда, по его мнению, эти части действительно совпадают с композицией, но чаще отражают содержательный, а не структурный аспект речи. Данный автор называет эту структуру планом речи, работа над которым помогает наметить общую композицию речи. Пункты плана развертываются в иных компонентах, в композиционных единицах, представляющих собой один из типов речи, а именно: описание, повествование или рассуждение.

Компоненты группируются либо последовательно, либо параллельно, ряд компонентов может составить многочлен. Эта точка зрения представляется вполне справедливой и нисколько не противоречащей общепринятой. Более того, мы считаем возможным объединить эти два мнения, заключив, что формирование монологического высказывания осуществляется в соответствии с определенным планом (композицией), предусматривающим наличие вступления, основной части и заключения, при этом изложение мысли может происходить в форме описания, повествования или рассуждения или сочетанием этих способов.