Джулия Лонг - Скандальный поцелуй

– Что ж, прекрасно, – сказал наконец Айзайя.

Его сын ограничился коротким кивком.

– Желаю успеха в проведении приема, Майлс. А также с Джорджиной.

Это означало, что аудиенция закончена.

– Спасибо, отец. Надеюсь, ваша поездка будет благополучной и успешной.

Айзайя только улыбнулся. Он не сомневался, что у него-то все получится.

В комнату бесшумно вошел слуга в голубой ливрее, чтобы наполнить графин с бренди. После этого он направился к окнам, чтобы задернуть коричневые бархатные шторы.

И тут же Майлс вдруг увидел перед собой потрясающие голубые глаза. Ему почудилось, что перед ним возникла мисс Брайтли. Он замер на мгновение. О Боже, это походило на приступ лихорадки.

Майлс нахмурился. Затем кивнул отцу и поспешно вышел из комнаты.

На следующее утро, спустившись вниз, Синтия обнаружила, что завтрак подан в серебряных блюдах, выставленных на буфете. А некоторые из гостей уже сидели за длинным столом.

Вскоре завязался вежливый разговор, и через несколько минут, определив социальное положение собравшихся, Синтия поняла, как и с кем держаться.

Леди Уиндермир, приглашенная миссис Редмонд энергичная дама с плотной фигурой и приятным лицом, проворно орудовала вилкой, поглощая яичницу. Синтия, все еще чуточку сонная, нашла движения ее руки успокаивающими и практичными – как забрасывание угля в топку. Завтрак для леди Уиндермир явно был топливом, а блеск в ее глазах показывал, что она все еще наслаждалась жизнью, хотя и находилась уже в солидном возрасте.

Рядом с ней сидела леди Мидлбо, женщина лет тридцати, муж которой, к сожалению (по ее словам, хотя она не выглядела сожалеющей), еще не приехал. Предполагалось, что он заедет за ней через несколько дней и они отправятся в Келхем-Кросс, располагавшийся к востоку от Суссекса, чтобы навестить родственников. Она была очень привлекательной – с пышной фигурой и блестящими черными волосами, убранными в высокую прическу. И еще богатой, если ее темно-зеленое платье могло служить указанием. Но казалось, что она немного нервничала – во всяком случае, почти ничего не ела и время от времени поглядывала в сторону двери.

Синтия гадала: где же Майлс Редмонд? Ей хотелось понаблюдать за ним, чтобы решить, действительно ли он такой зануда, как она подозревала. В конце концов, ей следовало выработать подход к своей добыче. Поэтому полезно было понаблюдать за ней в ее естественном окружении и посмотреть, как она общается с другими представителями своей породы.

Сравнение позабавило Синтию. Надо полагать, Майлс Редмонд оценил бы его, учитывая его любовь к насекомым.

На ней было белое платье с голубой лентой под грудью, которая гармонировала с ее глазами. Синтия сама уложила волосы, расчетливо позволив нескольким игривым локонам выбиться из прически. Она знала, что неотразима, когда выглядит невинной и слегка взлохмаченной.

По крайней мере так говорилось в одном из стихотворений, посвященных ей.

– Кто-нибудь знает, куда девался Майлс? – зевнув, поинтересовался Джонатан.

– О, он поднялся с птицами и отправился на верховую прогулку по причине, известной только ему, – сообщила Вайолет. – Не понимаю, как ему удается вставать так рано. Кстати, вчера вечером он был в пивной. Но он пьет меньше, чем полагается мужчине в его возрасте.

– Вайолет! – одернул сестру Джонатан, поскольку кто-то должен был это сделать. Ее последняя реплика явно заинтересовала всех присутствующих.

– Все дело в Южных морях, знаете ли, – пояснила Вайолет. – Он пробыл там целый год и подхватил жуткую лихорадку. Так что теперь он почти не пьет и стал ужасно серьезным.

«Итак, Майлс Редмонд – зануда, почти инвалид и не пьет», – со вздохом подумала Синтия.

Леди Уиндермир на мгновение перестала забрасывать в рот пищу.

– Южные моря известны своими свободными нравами, – глубокомысленно изрекла она. – Туземные женщины, и все такое… Возможно, ему просто наскучила разгульная жизнь.

Джонатан рассмеялся, Вайолет выглядела заинтригованной, а леди Мидлбо пробормотала:

– Я слышала о нем совсем другое… – Она тут же вонзила зубы в тост, откусила кусочек и принялась жевать с таким усердием, словно это было делом всей ее жизни.

Синтия бросила на нее острый взгляд. Разве разгульная жизнь может наскучить? И неужели Майлс способен на разгульную жизнь?

– Не волнуйся, сестричка. Я пью за нас двоих, – бодро сообщил Джонатан. Подняв свою чашку с кофе, он выпил ее залпом и подал знак слуге, чтобы тот наполнил ее снова.

Джонатан нравился Синтии, но он не был наследником. К тому же он был слишком молод, чтобы задумываться о женитьбе – хотя, наверное, они были ровесниками, – и слишком наслаждался своей молодостью и свободой, чтобы надеть брачные оковы. Со временем он обещал стать таким же красивым, как и его блудный брат Лайон.

Тут в дверях появилась молодая женщина и остановилась в нерешительности. Леди Мидлбо вскинула на нее глаза, затем отвернулась, постукивая длинными пальцами по своей чашке. Казалось, она ожидала кого-то другого и была разочарована. Своего мужа?

– Джорджина! – Вайолет вскочила со своего места. – Господи, когда ты приехала? Дорогая, заходите же! Позвольте представить вам Джорджину Мосгейт, леди Ратленд. Джорджина, положи себе чего-нибудь, пока Джонатан все не съел.

Несколько растерявшись, гости начали вставать со своих мест, кланяясь и приседая.

– О Боже! Прошу вас, не вставайте, – воскликнула леди Джорджина, смущенная своим эффектным появлением. – Я приехала вчера поздно вечером, когда все уже легли спать. Прекрасный день, не правда ли? У меня чудесная комната с видом на озеро. Оно такое голубое… Как небо сегодня, не так ли?

Девушка явно нервничала. И не без причины. Женщины смотрели на нее с любопытством, но не очень-то доброжелательным.

Леди Джорджина была вполне зрелой девушкой, о чем свидетельствовали ее формы, выпиравшие из-под бледно-голубого муслинового платья, и у нее было очень приятное лицо с ясными серыми глазами и белесыми бровями. И было очевидно, что ее никто никогда не обижал. Возможно, именно поэтому она считала окружающий мир уютным местом и не могла даже вообразить, что может быть иначе. В ней чувствовалась безмятежность, которую Синтии хотелось потревожить. Это был не слишком великодушный порыв, но она простила себя, потому что порыв был естественным. Нетронутые поверхности обречены быть нарушенными. Так ложка в конечном итоге вонзается в пудинг, а на свежевыпавшем снегу появляются следы, и все это – к всеобщему удовлетворению.

Леди Джорджина, возможно, была милой особой, но совсем не интересной.

– Наши семьи уже много лет дружны, – продолжила объяснения Вайолет, после того как гостья была представлена всем собравшимся. Джонатан, очевидно, не нуждался в представлении, но он тоже встал и поклонился.