Джоанна Линдсей - Нежная мятежница

Столь искреннее недоумение брата по поводу того, что его сумел провести собственный семнадцатилетний отпрыск, выглядело забавно. Энтони, наверное бы, и рассмеялся вслух, тем более что речь шла о Джереми, больше похожем на него, чем на собственного отца. Но Джеймс употребил имя Реган, которым ни он сам, ни их братья, Джейсон и Эдвард, никогда Реджину Иден не называли. Для всей семьи она была только Реджи, и Джеймс это прекрасно знал. Впрочем, сколько Энтони себя помнил, Джеймс всегда старался отличаться от других членов семьи. Он предпочитал идти собственным путем, делал только то, что доставляло удовольствие ему самому, и никогда не задумывался над тем, как относятся к его поступкам другие.

Разговаривая с Энтони, Джеймс прошел вперед и небрежно скинул сюртук, оставшись в той самой знаменитой своей безрукавке, с которой не расставался, когда был капитаном «Святой Анны». Он явно показывал, что готов выступить в роли столь желанного для брата спарринг-партнера. Энтони обмену заранее известными обоим аргументами по поводу обращения к Реджине Иден решил предпочесть обмен дружескими ударами на ринге.

– Значит, и ты остаешься? – спросил он, пока Джеймс передавал сюртук Джорджу, а сияющий Джон Найтон завязывал на его руках перчатки.

– Только настолько, чтобы пристроить и приодеть юнгу. Сейчас по крайней мере я не уезжаю. Впрочем, Конни считает, что если и есть какой-то резон нам с ним осесть на островах, так это необходимость для Джереми иметь родной дом.

На этот раз Энтони не удержался от смеха:

– Два старых морских волка – в роли заботливых мамочек. Хотелось бы мне, черт побери, взглянуть на эту картинку.

– Не тебе говорить об этом, Тонни, – нисколько не смущаясь, парировал Джеймс. – Ты ведь сам исполнял роль его мамы каждое лето в течение последних шести лет, не так ли?

– Скорее папы, – поправил Энтони. – А лучше сказать – взрослого брата. Согласись, разница есть. Кстати, я до сих пор удивляюсь, почему ты не женился хотя бы для того, чтобы у Джереми появились мать и родной дом. Джейсон же поступил именно так. Впрочем, жениться на Конраде Шарпе, с которым ты собираешься воспитывать парня, совсем не обязательно.

Джеймс запрыгнул на ринг.

– Не забывай, что ты говоришь о моем лучшем друге. Не надо его обижать.

Энтони слегка поклонился:

– Замечание принято. Но кто же останется с нашим дорогим мальчиком до того, как вы с Конни решитесь вернуться сюда навсегда?

– Ты, – произнес Джеймс, одновременно нанося весьма чувствительный удар брату под дых.

Энтони согнулся, стараясь оправиться от нападения и не менее неожиданного ответа брата. Любители пари заволновались. Наконец появился некто, кто по крайней мере выглядел способным побить непобедимого лорда Мэлори. Энтони был на несколько дюймов выше, зато соперник казался более мощным. Судя по его фигуре, он был вполне способен уложить своим ударом любого из присутствующих в зале, не исключая самого Энтони. Посмотреть на такой бой было большой удачей. О том, что на ринге находятся братья, знали считанные единицы.

Восстановив дыхание, Энтони хмуро посмотрел на Джеймса.

– Я? С чего это мне выпала вдруг такая удача?

– Парень сам тебя выбрал. Он же молится на тебя, разве ты не знаешь? Ты для него самый близкий человек, после меня, конечно.

– Конечно, – повторил Энтони, отбрасывая Джеймса на несколько шагов резким апперкотом. – Я, безусловно, буду рад, если он останется со мной. Но ты же понимаешь, что я не смогу вечно ограничивать свою свободу, – добавил он, давая брату возможность потрогать подбородок и убедиться, что челюсть все-таки осталась на месте.

Они еще несколько секунд покружили по рингу, обменявшись несколькими ударами, прежде чем Джеймс ответил:

– Я не жду этого от тебя, парень, тем более что сам себя никогда особо не сдерживал. В твое распоряжение поступает мужчина, а не кисейная барышня. Да он, гром и молния, с четырнадцати лет знает, что такое веселые девочки!

Энтони вновь засмеялся, потеряв на мгновение бдительность, за что тут же поплатился, пропустив увесистую оплеуху сбоку в голову. Спасла отработанная годами тренировки реакция. Он незамедлительно нанес Джеймсу такой сильный удар снизу под ребра, что тот согнулся до самого пола. Зрители взревели. Брат был минимум на тридцать фунтов тяжелее Энтони, и вынужденный поклон такой горы мышц выглядел весьма впечатляюще.

Энтони отошел, давая возможность сопернику отдышаться. Тот, все еще оставаясь в полусогнутом положении, хмуро взглянул на него исподлобья и вдруг улыбнулся.

– Слушай, а ты уверен, что нам очень хочется оказаться сегодня на больничных койках?

Энтони усмехнулся:

– Честно говоря, я бы предпочел постель помягче и поприятнее. И, уверяю тебя, у нас есть все шансы это сделать.

– Так ты берешь парня до окончания его занятий? – спросил Джеймс.

– С большим удовольствием. Хотя, видит Бог, мне придется из-за этого снести массу шуток и розыгрышей. Ведь мальчишка настолько похож на меня, что все считают его моим сыном.

– Так из-за этого он и выбрал именно тебя, – усмехнулся Джеймс, демонстрируя не менее белоснежные, чем у брата, зубы. – У него чертовски сильно развито чувство юмора. Но вернемся к предстоящему вечеру. У меня на примете есть парочка веселых горничных.

– Горничных? Фи! Ты слишком долго был пиратом, капитан Коршун. Я представлю тебя двум леди…

– И все-таки, Рос, у меня это никак не укладывается в голове, – заговорила леди Франсес, подвигаясь ближе к подруге. – Зачем тебе соединять жизнь с мужчиной, если ничто тебя к этому не обязывает? Понятно было бы, если бы ты влюбилась. Это другое дело. Но ты говоришь о намерении выйти замуж за человека, которого даже ни разу не видела.

– Ты же знаешь, что я никогда не поступила бы так, Франсес. Но я дала слово, – ответила Рослин.

– Да, конечно, я в этом не сомневаюсь. Но кто узнает, если ты не сдержишь слова? Ведь дедушка умер и… – Франсес, увидев, как изменилось лицо подруги, оборвала себя. – Забудь, что я сейчас сказала.

– Хорошо.

– Спасибо, милая. Мне так стыдно! – вздохнула Франсес, делая ударение на последнем слове.

Леди Франсес Гренфел справедливо считалась женщиной весьма привлекательной. Разве что самой малости не хватало ей, чтобы прослыть красавицей. Но симпатичной, даже очень, со своими светлыми волосами и темно-карими глазами она, безусловно, являлась. Когда-то леди Франсес была самой веселой и неугомонной среди подруг Рослин. Но после замужества, семь лет назад, все изменилось, и в первую очередь она сама. Ее брак с Генри Гренфелом оказался неудачным. Сейчас рядом с Рослин была сдержанная, даже чопорная матрона, лишь мимолетно напоминающая ту счастливую девочку из детства.