Джудит Макнот - Само совершенство

С другой стороны, сказала себе Джулия, она знала немало о том, о чем другие дети не имели представления, потому что она приучила себя замечать все вокруг. И она заметила, что когда люди дают тебе что-то, что ты должна заполнить, они всегда рассчитывают на то, что ты напишешь там свое имя.

С величайшим тщанием она вывела «Джулия Смит» печатными буквами на верхней строчке карточки, но на этом пришлось остановиться, потому что она не знала, что написать в других графах. Джулия почувствовала, что снова начинает злиться, но, вместо того чтобы расстраиваться из-за этого дурацкого листка, она решила подумать о чем-то приятном, о том, например, как щекочет лицо весенний ветерок. Она представила, что стоит, раскинув руки, под раскидистым деревом с густой зеленой кроной, смотрит на белок, которые перепрыгивают с ветки на ветку у нее над головой… Но тут любезный голос секретарши вывел ее из сладкого забытья, и Джулия в тревоге подняла голову. Она чувствовала себя так, словно ее застали за чем-то нехорошим, стыдным.

– Что случилось, Джулия? Карандаш не пишет?

Джулия обломила грифель о джинсы.

– Он сломался.

– Возьми другой.

– У меня рука сегодня болит, – солгала она, спрыгивая на пол. – Мне не хочется писать. И еще мне надо сходить в туалет. Где он?

– Рядом с лифтом. Доктор Уилмер совсем скоро освободится. Не уходи надолго.

– Я быстро, – послушно ответила Джулия.

Закрыв за собой дверь приемной, она обернулась, посмотрев на табличку с названием, и внимательно изучила первые несколько букв, чтобы узнать эту дверь, когда будет возвращаться.

– «П», – прошептала она, чтобы не забыть, – «С», «И».

Удовлетворенная, она направилась в другой конец длинного, застеленного ковром коридора, повернула направо в конце и подошла к фонтанчику с питьевой водой, однако, когда дошла наконец до лифтов, увидела там не одну, а две двери с табличками, на которых были слова. Она была почти уверена, что это двери в туалет, потому что успела заметить, что в большинстве крупных зданий на дверях туалетов ручки особенные, не такие, как на дверях в офисы. Проблема состояла в том, что ни на одной из этих дверей не было слов «Мальчики» и «Девочки». Эти слова она знала. Не было на них и фигурок с изображениями мужчины и женщины, по которым такие, как она, могли бы сориентироваться и войти в нужную дверь. Очень осторожно Джулия нажала на ручку одной из дверей, чуть приоткрыла и заглянула внутрь. Она в ужасе попятилась, заметив там смешные унитазы на стене, потому что она знала то, что, вероятно, не знали другие девочки: мужчины пользовались этими странными на вид унитазами. И они злились, если девочка открывала дверь в тот момент, когда они этими штуковинами пользовались. Джулия открыла другую дверь и вошла туда, куда ей было нужно.

Понимая, что ей надо спешить, Джулия вышла из туалета и торопливо пошла назад. Вскоре она оказалась в той части коридора, где должен был находиться кабинет доктора Уилмер. И тогда она принялась усердно изучать таблички на дверях. Слово на двери доктора Уилмер начиналось с букв «П», «С», «И». Она увидела «П», «Л», «А» на двери, решила, что неправильно запомнила буквы, и быстро ее распахнула. Незнакомая седовласая женщина подняла голову от печатной машинки.

– Что тебе?

– Простите, я ошиблась дверью, – пробормотала Джулия. – Вы не знаете, где кабинет доктора Уилмер?

– Доктора Уилмер?

– Да, вы знаете – кабинет доктора Уилмер… он начинается с «П», «С», «И»!

– «П», «С», «И»… О, ты, наверное, имеешь в виду психолога! Это кабинет двадцать пять – шестнадцать, дальше по коридору.

При обычных обстоятельствах Джулия бы сделала вид, что поняла, и продолжила бы хождение по кабинетам до тех пор, пока не нашла бы нужный, но сейчас она слишком сильно разволновалась из-за того, что опаздывает, и не стала делать хорошую мину при плохой игре.

– Вы не могли бы это сказать по цифрам?

– Что, простите?

– Цифры скажите! – в отчаянии попросила ее Джулия. – Скажите их вот так: три-шесть-девять-четыре-два.

Женщина посмотрела на Джулию как на круглую дуру. Впрочем, Джулия и так знала, что она круглая дура, но ей очень не нравилось, когда это замечали другие. Раздраженно вздохнув, женщина сказала:

– Номер кабинета доктора Уилмер два-пять-один-шесть.

– Два-пять-один-шесть, – повторила Джулия.

– Четвертая дверь налево, – добавила женщина.

– Ну, так бы и сразу! – возмущенно воскликнула Джулия. – Почему вы мне сразу этого не сказали?!

Секретарша доктора Уилмер внимательно посмотрела на Джулию, когда та вошла в приемную.

– Ты потерялась, Джулия?

– Я? Конечно, нет, – солгала Джулия и для пущей убедительности тряхнула кудряшками, после чего вернулась на свой стул. Не зная, что за ней наблюдают через то, что выглядело как обычное зеркало, Джулия переключила внимание на аквариум, что был рядом с ее стулом. Первое, что она заметила, – это то, что одна из золотых рыбок умерла, а две другие плавали вокруг нее, сокращая круги. Судя по всему, они хотели ее съесть. Джулия постучала пальцем по аквариуму в надежде их отогнать, и ей это удалось, но через минуту хищные рыбки вернулись.

– В аквариуме мертвая рыбка, – сообщила Джулия секретарше, стараясь не выдать голосом своего волнения. – Я могу ее оттуда вытащить, если хотите.

– Уборщица уберет ее вечером, но все равно спасибо за предложение.

Джулия не стала говорить о том, что ее беспокоит участь несчастной мертвой рыбки. Никто, в особенности такое красивое и беспомощное создание, как эта золотая рыбка, не заслуживал того, чтобы после смерти его съели. Взяв с журнального столика журнал, Джулия сделала вид, что рассматривает его, а сама тем временем наблюдала за двумя хищницами. Всякий раз, когда они возвращались к мертвой рыбке, она ударяла по стеклу, чтобы их отогнать, при этом бросая взгляды на секретаршу, дабы убедиться, что та не видит, чем она занята.

В нескольких футах от Джулии, по другую сторону зеркала доктор Тереза Уилмер наблюдала эту сценку. Она улыбалась с пониманием и следила за попытками Джулии защитить мертвую рыбку. Доктор Уилмер, разумеется, заметила то, что Джулия в своем благородном стремлении спасти мертвую рыбку особые усилия прилагала к тому, чтобы секретарша ни о чем не догадалась. За напускным безразличием скрывалась тонкая чувствительная натура, не чуждая сентиментальности.

Взглянув на мужчину, стоявшего рядом, – еще одного психиатра, который с недавних пор стал проявлять повышенный интерес к этому ее проекту, – доктор Уилмер заметила с нескрываемым сарказмом:

– Вот она, Джулия, инфант-террибль, жуткий ребенок. Согласно вердикту воспитателей детского дома, она не просто неуправляемая, неисправимая и необучаемая, но к тому же имеет явные преступные наклонности и оказывает дурное влияние на других детей. Вы знали, – с озорной ухмылкой продолжила доктор Уилмер, – что ей удалось организовать голодную забастовку в Ла-Салле? Она уговорила сорок пять детей, большинство из которых были старше ее, пойти на голодовку, чтобы добиться улучшения качества питания в их детском доме.