Сара Ларк - Цветы из огненного рая

Киттен часто мечтала о том, чтобы спать в настоящей постели, в настоящей комнате, но тем не менее она оставалась настороже. Миссис Хемплмен была больна, а ведь ее муж – тоже мужчина! Киттен часто слышала, как Баркер ворчал, мол, для шефа его шлюхи недостаточно хороши. Китобои утверждали, что он посещает бордель в Порт-Виктории.

– Котенок? – Миссис Хемплмен открыла глаза, когда Киттен вошла в ее комнату.

Та была небольшой и ранее предназначалась для занятий рукоделием. Киттен порой заставала хозяйку здесь: Линда вышивала, сидя у большого окна, откуда открывался вид на бухту.

– Очень рада тебя видеть! Ах, какие красивые цветы! Огненные…

Киттен улыбнулась худой и бледной женщине, лежащей в постели. Она знала, что та обрадуется букету ярко-красных цветов рата [7] Рата – маорийское название метросидероса зонтичного (лат. Metrosideros umbellata ). , которых она нарвала для нее перед домом. Эти цветы в изобилии произрастали в округе, и сами по себе, отдельными кустами, и как паразиты в кронах риму [8] Риму – маорийское название дакридиума кипарисового (лат. Dacrydium cupressinum ). или других деревьев. Однако миссис Хемплмен любила эти цветы и придумала для них свое название.

– Нужно только поставить их в вазу, – деловито произнесла Киттен и стала менять увядшие желтые цветы ковайи [9] Ковайя – маорийское название нескольких видов софоры. , которые принесла вчера, на роскошные красные.

Девочка изо всех сил притворялась, что все в порядке, хотя то, как выглядела миссис Хемплмен, привело ее в ужас. Казалось, она слабела и старела день ото дня! Линде Хемплмен было не более тридцати лет, но даже потрепанная жизнью пропойца Сюзанна выглядела моложе. Некогда блестящие светло-русые волосы потускнели и заметно поседели. Лицо стало бледным и костлявым, глаза глубоко запали, под ними лежали темные тени.

– Вы чувствуете себя хорошо, фрау Хемпельманн? – спросила Киттен, всячески стараясь, чтобы ее вопрос прозвучал искренне, хотя то, что ее взрослая подруга чувствует себя скверно, прямо-таки бросалось в глаза. – Сделать вам чаю? Принести что-нибудь?

Линда Хемплмен попыталась приподняться. Киттен поставила вазу на ночной столик и помогла ей. Казалось, это придало ей немного сил, женщина провела руками по волосам, которые не подбирала на ночь.

– Не расчешешь ли ты меня, дитя? – спросила она слабым, но очень мелодичным голосом. – А чай… чай – о, это было бы прекрасно, но чай подождет. Сначала просто посиди со мной, котенок, а потом принеси чай и хлеб с медом для нас обеих, хорошо?

Линда Хемплмен не испытывала голода, но точно знала, что сегодня Киттен еще толком ничего не ела. Присцилла и Нони готовили только для себя и своих друзей, и девочке редко что-нибудь перепадало. Сюзанна не готовила совсем, а заработанные деньги тут же спускала на выпивку, так что Киттен не могла себе ничего купить. Киттен подозревала, что клиенты недоплачивают ее матери, а из того немногого, что оставалось, Баркер еще и вычитал свою долю. Свои жалкие гроши Сюзанна тратила на виски.

Однако Киттен была терпелива. Она с детства привыкла голодать. Нет, она не станет попрошайничать у миссис Хемплмен. Вместо этого она взяла в руки щетку для волос, лежавшую на ночном столике, и принялась расчесывать редеющие волосы, а потом заколола их красивым черепаховым гребнем, который миссис Хемплмен привезла из Сиднея.

– Может быть, вы хотите умыться? – спросила Киттен и сразу же отправилась за водой, тряпкой и полотенцем, разумеется, не забыв о кусочке ароматного мыла.

– С удовольствием, но тебе придется мне помочь, – с грустью в голосе произнесла Линда.

Несомненно, ей не хотелось зависеть от кого бы то ни было. Однако Киттен нравилось заботиться о ней. Она даже помогла женщине снять сорочку и надеть чистую после мытья. Девочка подумала, что, наверное, сейчас самый удачный момент, чтобы поговорить о деле.

– Мне кажется, вам нужен постоянный помощник, – осторожно начала она. – По дому и… Особенно теперь, когда вы больны…

Линда Хемплмен с грустью кивнула:

– Конечно нужен, дитя мое. Но ведь это должна быть женщина, а служанку не так-то просто найти. Джордж собирался уже расспросить маори… Но я не хочу, чтобы рядом со мной была дикарка, которая и слова человеческого не скажет…

Она презрительно наморщила лоб, да и Киттен не представляла себе в этом доме женщину маори. Обе они побаивались полуголых полных туземок, которые временами, любопытствуя, приходили на китобойную станцию и продавали рыбакам сладкий картофель или зерно. Судя по всему, маори обрабатывали поля и растили сады, и они всегда вели себя очень приветливо, однако очень плохо говорили по-английски. И вряд ли им понравилось бы наводить порядок в доме или помогать леди одеваться. Кроме того, по мнению Киттен, они выглядели устрашающе – у женщин вокруг рта змеились странные линии, они же украшали лица мужчин. Все маори делали себе татуировки, миссис Хемплмен может напугать их вид.

– Давайте я буду помогать вам! – храбро предложила Киттен. – Я же знаю, где все лежит, что вы любите и…

– Ты ведь еще ребенок! – улыбнулась миссис Хемплмен. И добавила снисходительным тоном: – Очень мило с твоей стороны, что ты хочешь быть полезной, но ты и без того мне очень помогаешь. Однако ты слишком мала, чтобы работать по-настоящему!

– Это только вы так думаете! – вырвалось у Киттен. – Мистер Баркер считает совсем иначе. Но у него, правда, совсем иные представления о настоящей работе!

Спохватившись, девочка умолкла. Вообще-то она не собиралась выражаться столь недвусмысленно. Она с ужасом поняла, что Линда Хемплмен встревожилась. Ее бледное лицо залила нездоровая краска… Ох, Киттен наверняка взволновала ее, и, чего доброго, у нее сейчас случится приступ. Киттен бросилась искать нюхательную соль. Иногда приступ удавалось слегка ослабить.

Однако миссис Хемплмен сумела взять себя в руки. Она отмахнулась, когда Киттен поднесла к ее лицу флакончик.

– Неужели это означает, дитя, что этот тип хочет… Он хочет, чтобы ты… продавала себя?

Киттен кивнула с несчастным видом.

– Другой работы здесь нет, – вздохнула она. – По крайней мере, для девушки. Мужчина может охотиться на китов или тюленей, еще что-нибудь делать, не знаю. Но девушка может заниматься только тем, чем занимается моя мать, и выбора у меня нет. – Киттен хотела быть мужественной, но не сумела сдержать рыданий. – Если вы меня не наймете… – Она подняла голову и с надеждой поглядела на больную. – Я буду очень стараться. Я буду много работать, по-настоящему помогать вам, я…

Линда Хемплмен слабо махнула рукой.

– Но мне недолго осталось, дитя мое, – мягко произнесла она.