Ровена Коулман - Моя дорогая Роза

А еще Роза хорошо помнила, как они втроем – мама, отец и она – любили поваляться все вместе по выходным на широкой кровати. Смеялись, вели нескончаемые разговоры, ели тосты, не боясь, что крошки попадут на постель. Как это всегда бывает, когда начинаешь вспоминать детство, на ум приходят только картинки с безоблачным небом, и всегда сияет солнце, и мама помнится только улыбающейся, и отец со своими бесконечными фантазиями, такой добрый, такой притягательный, умеющий сделать и сказать так, что сразу же начинаешь чувствовать себя по-особенному. Еще бы! Ведь у нее такой замечательный отец. Не то что у ее одноклассниц. У тех отцы каждый день идут на работу и возвращаются домой, когда их дети спят. А ее папа – самый настоящий волшебник, с ним так интересно, каждая минута как праздник, и он так любит их с мамой. Да, в пору своего раннего детства Роза действительно чувствовала себя самой счастливой девчонкой на свете, у которой такой необыкновенно прекрасный отец. Разумеется, осознание того, что отец ее постоянно пьян, пришло гораздо, гораздо позднее.

Собственно, она видела его в последний раз, когда ей исполнилось девять лет.

Та идиллия, в которой, как ей казалось, они все трое купаются, не рухнула в одночасье. Она просто истерлась, износилась со временем, обветшала – и в один прекрасный день пришла в абсолютную негодность. По мере взросления Роза начала понимать, что та позолота, которую отец наносил на поверхность их жизни, – и та потускнела и стала отваливаться целыми кусками, являя взору неприглядную изнанку. От отца уже не пахло краской, от него постоянно разило тяжелым запахом виски. Взрывы безудержного веселья сменялись внезапно безудержными приступами ярости, и тогда он был готов накинуться на нее всего лишь за то, что она путается у него под ногами. Точно так же он не раз набрасывался на мать. Чтобы заглушить крики родителей с их взаимными оскорблениями, Роза включала телевизор на полную громкость и убегала в сад, а мама после сидела на кухне и плакала, уронив на стол голову. И по выходным Роза уже не бежала утром в родительскую спальню, чтобы понежиться в их кровати, как раньше. Потому что отец больше не ночевал дома.

То утро, когда он ушел от них насовсем, было таким же солнечным и безоблачным, как и все остальные дни ее детства. Солнце играло, сплошным потоком вливалось сквозь резное окно во входной двери, создавая причудливый цветной узор на полу в холле. Джон усадил дочь на нижнюю ступеньку лестницы и присел перед ней на корточки, взял ее руки в свои.

– Мне нужно уехать, Рози!

Помнится, ей страшно не понравилось, что он назвал ее Рози. С чего бы вдруг такие нежности? Никогда не называл ее так, и вдруг…

– Куда уехать?

– Я отныне буду жить в другом месте… Мы с твоей мамой… мы… Короче говоря, мне надо уехать, но это ничего не меняет. Ты для меня всегда будешь моей Рози и я…

– Какая я тебе Рози? – вдруг вспылила она, непонимающе глядя на этого чужого мужчину. Она не узнавала в нем отца: глаза, налитые кровью, весь какой-то потерянный, даже голос другой. – А когда ты вернешься?

– Я больше не вернусь! – ответил он неожиданно твердым голосом, не отводя глаз в сторону.

– А мы еще увидимся? – Роза помнила, как дрогнул ее голос, когда до нее дошло, что происходит. Но она постаралась не расплакаться. Отец не любил, когда она плачет.

– Обязательно! – оптимистично заверил ее отец. – Мы будем часто видеться, моя Роза-Розочка.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб слегка влажным поцелуем. Ей хотелось обхватить его руками за шею, прильнуть к нему, начать просить никуда не уезжать, но даже в свои девять лет она понимала, что отец не переменит решения и не останется только ради нее. Да, он любил ее, это правда, но не настолько, чтобы пожертвовать ради дочери всем остальным.

– До скорого! – улыбнулся он на прощание и, скорчив смешную рожицу, подхватил дорожную сумку и исчез за дверями.

Больше она отца не видела.

– Кто бы мог подумать, что у этого бродяги есть дочь! – Дженни и думать забыла о своих хозяйских хлопотах и уселась за стол вместе с Розой и Мэдди, заварив свежую порцию чаю. – И какая только женщина решилась подпустить его к себе? От него же псиной воняет.

– Мне и в голову не могло прийти, что он обитает в этих краях, – проговорила Роза в растерянности. Ей было неловко разговаривать об отце. Оказывается, подобные разговоры все еще отдавались болью в ее душе. Конечно, новость, что отец живет в двух шагах отсюда, была не просто сбивающей с ног. Она ужасала, заслоняла собой все остальное, что произошло с ней за последние несколько часов. Но при всем желании она не могла представить себе отца. Как он сейчас выглядит, какой он? За минувшие годы он успел превратиться для нее в некую абстракцию. Да, где-то живет, существует человек, которого она когда-то знала, любила, которому верила, и все же образ был расплывчатым, смутным, нереальным. А ведь вероятно, у отца где-то есть дом и, быть может, семья… Новая семья. И хотя она знала, что отец бросил мать ради другой женщины и уехал с ней, она и представить себе не могла, что он может начать жить какой-то другой жизнью вместо той, какою жил с ними. А уж вообразить, что у него есть еще дети, и вовсе было немыслимо. А вдруг есть? У Розы дыхание перехватило при мысли, что у нее могут быть братья и сестры, пускай и сводные, но все же…

– Итак, вы – дочь Джона Джейкобза! – подытожила Дженни. – Но вы, бьюсь об заклад, явились сейчас не к нему! – Дженни бросила на нее вопросительный взгляд.

– Не к нему! Вы абсолютно правы… – Роза беспокойно пошевелилась на стуле. – Хотя я, конечно, знала, что открытку эту писал он. Только вот никак не ожидала обнаружить его здесь. Впрочем, я и сама толком не знаю, что я ожидала найти у вас.

– Тогда зачем вы сюда пожаловали? – спросила в лоб Дженни. Судя по всему, в отношениях с людьми она не привыкла миндальничать и ходить вокруг да около.

– Мне нужно было срочно куда-то уехать, а я так долго изучала эту открытку… Именно Милтуэйт и пришел мне сразу же в голову, первым делом я вспомнила о нем. Понимаю, звучит несколько странно, но это так, – покладисто ответила Роза.

Как объяснить этой посторонней женщине, что ей пришлось бежать, куда глаза глядят, и тут она вспомнила об открытке и о том, что на свете существует Милтуэйт, единственное место, где она может скрыться, хотя и знает о нем всего ничего.

– Уехать для того, чтобы уехать навсегда? Или просто переменить на время обстановку?

Роза подумала, что, пожалуй, и то, и другое вписывается в ее случай.

– Вы же знаете, как это иногда бывает! – она неопределенно пожала плечами и кивком показала на дочь, надеясь, что Дженни поймет намек и сменит тему разговора. Но Дженни и не думала отступать. Она лишь сильнее прижала кружку с чаем к груди. В кои-то веки она оказалась замешанной в самом настоящем приключении! И где? В собственном доме.