Пола Грейвс - Западня Туманных гор

– Ты уверена, что все действительно в порядке? – Куинн понизил голос.

– Разумеется.

– Оливия, я знаю, ты винишь себя за то, что Доэтри и Джинни едва не погибли, но ты ни при чем. Как и все остальные, кто принимал участие в операции. Мы все совершаем ошибки.

Оливия что-то ответила, но слишком тихо, и Кейд не расслышал, однако следующая фраза Куинна давала понять, что она сказала.

– За ошибки расплачиваются разными способами. Порой наша совесть становится самым суровым судьей. Думаю, ты уже сама себя наказала, большего никто не сделает. Поэтому я и позволил этому наказанию стать единственным.

– Я бы на вашем месте меня уволила.

– Вот поэтому ты и не на моем месте.

Опять долгая пауза. Лэндри с трудом сдержался, чтобы не открыть дверь.

– Позвони, если что-то понадобится. Я смогу найти снегоход.

Кейд вздохнул с облегчением, однако старался не шевелиться, пока не услышал на лестнице шаги Оливии.

– Ты еще здесь? – спокойно спросила она.

Он распахнул дверь:

– Уже продумывал, как смыться.

– Он ушел.

– Я слышал.

Она приподняла бровь:

– Ты подслушивал?

– А было нечто такое, что ты хотела бы от меня скрыть?

– Что это значит?

Это означало, что он хотел сменить тему, хотел сказать, что ему не стоит оставаться в ее доме, ведь Куинн действительно может вернуться на снегоходе, изъявив желание проведать ее в непогоду. Однако спросил совсем о другом:

– Скажи, какие отношения связывают тебя с боссом?

– Ты был прав, – произнес Куинн. – Он там.

Александр сбавил скорость, чтобы выровнять свой «форд». Энсон Доэтри на том конце провода издал неопределенный звук и глухо спросил:

– Что собираешься делать?

– На данный момент ничего. Пару дней из-за непогоды они точно никуда не выберутся, может, он выдаст ей важную информацию.

– Ты поставил «жучки»? – В вопросе не было ничего необычного, но Куинн знал, как Доэтри относится к прослушке, особенно сотрудников «Гейтс».

– Если бы даже поставил, то тебе бы не сказал, – сухо ответил он.

– Я так понимаю, ты оставил ее с ним, даже не выяснив, угрожает ли ей опасность?

– Она знает, как вызвать помощь, если понадобится.

Доэтри фыркнул:

– Полагаешь, он опасен?

– Уверен. Но не для всех. Вопрос, для кого?

– И ты решил дать Шарп возможность это выяснить? Одной в заваленном снегом доме?

– Если я не могу доверить своим агентам поиск выхода из сложной ситуации, то какого черта я возглавляю фирму по обеспечению безопасности?

Он взял к себе Оливию Шарп, потому что согласно всему тому, что о ней знал и слышал, она была вполне способна справиться с ситуацией любой сложности. Шесть лет она была членом элитного подразделения спецназа ФБР, оказывалась в разных обстоятельствах и каждый раз справлялась и проявляла храбрость.

– Шарп может быть не менее опасна, чем Лэндри, к тому же она не питает на его счет никаких иллюзий.

– У них были отношения.

– Откуда тебе известно?

– Слышал.

– Возможно, тогда ты должен знать, что все закончилось. И не лучшим образом. А это означает, она не примет его с распростертыми объятиями, да еще в такую погоду.

– Любовь не такая простая штука, как кажется, – мрачно констатировал Доэтри. Такой тон совсем не подходил мужчине, проводящему медовый месяц.

– О своих агентах буду волноваться я, Доэтри, а ты подумай о жене. Уверен, она сейчас бросает на тебя испепеляющие взгляды, учитывая, как долго мы разговариваем. – Он нажал на отбой и улыбнулся. Недавно один из его агентов-холостяков ворчал, что брачный вирус продолжает распространяться по конторе, и Куинну нечего было ему возразить.

Возьмите нескольких молодых, энергичных, физически отменно подготовленных людей, перемешайте и поместите в рискованную ситуацию, отойдите на шаг и смотрите, как во все стороны летят искры. Порой эти искры не затухают, а притягиваются, вспыхивает пламя, способное гореть очень долго, возможно, всю жизнь.

Куинн был человеком настолько далеким от романтики, что даже сложно представить, но предпочитал не вмешиваться, когда мужчина и женщина решали связать судьбы.

От этого может быть только хуже.

Оливия посмотрела на Кейда Лэндри так, будто не поняла вопрос. Ведь не может же он просто и легко интересоваться ее отношениями с боссом, словно это нечто его касающееся? Он не был ни дураком, не идиотом, который позволил бы себе лезть в ее личную жизнь после двух лет отсутствия. И говорить с ней с таким раздражением.

И все же он стоял перед ней, в ее спальне, сверкая глазами от злости.

– Мы сейчас сделаем вид, что ты не задавал мне этого вопроса, – обманчиво спокойно произнесла она, но по его взгляду поняла, что ему ясен подтекст.

– Прости. Ты права. Я не имею права вмешиваться в твою личную жизнь.

Он опустил глаза и сделал шаг к двери.

– Куда ты?

Она догнала его внизу и взяла за руку, потянувшуюся к пистолету на столе.

– Мне не стоило сюда приходить.

Оливия постаралась перехватить пистолет.

– И зачем ты это сделал? Почему сейчас?

Он посмотрел на ее руку, мышцы ощутимо напряглись под ее пальцами, и он повернулся к ней:

– Потому что не знал, что предпринять. А у тебя я всегда мог укрыться.

– Даже сейчас? – Сердце ее сжалось от боли.

– Особенно сейчас.

Он высвободил руку и прошелся по комнате.

– Теперь нам лучше делать вид, что мы не знакомы. Тебе может не понравиться то, что я собираюсь сделать.

Этого не могло быть, но ему лучше сейчас не знать. Ей необходимо выяснить, что с ним произошло и чем он занимался последние семь месяцев.

– Послушай, сядь к камину, ты дрожишь от холода.

Она взяла вязаный плед со спинки дивана и набросила ему на плечи.

– Согрейся, я принесу тебе суп. Хочешь еще сэндвич?

Он поправил плед и покачал головой:

– Я пришел не для того, чтобы ты за мной ухаживала. – Лицо его стало задумчивым.

– Тогда зачем? – спросила она, позволив выдержать паузу.

– Мне надо было тебя увидеть. – Слова помимо воли слетели с языка. При других обстоятельствах испуг в его глазах ее бы рассмешил.

Оливия не рассмеялась. Она отлично понимала, что так бывает, когда жгучее вожделение разрушает тебя изнутри. Знала, что можно просыпаться среди ночи с единственным желанием протянуть руку и дотронуться до него. Они с Лэндри два года были неразлучны.

Она должна была заранее объяснить себе, что это не вечно. К сожалению, прерванные отношения – не исключение, а правило. Вспомнив историю своей семьи, она должна была еще раз убедиться, что изменить это ей не под силу.

– Лучше бы ты захотел поговорить два года назад, когда я мечтала, чтобы ты меня услышал.

Он опустил глаза:

– Да, мне надо было тебя выслушать.