Джанис Мейнард - Все равно будешь моей

– Я чертовски рад видеть тебя! – Кирби приподнял брючину и вытянул ногу. – Любуйся. Карбон. Последняя модель. Лучшее из того, что можно купить.

– Тебе больно?

– Чудовищно, но я постепенно привыкаю.

Кристофер поднялся и бросил на Элеонору ободряющий взгляд.

– Почему бы тебе не оставить нас ненадолго? Если хочешь, я посижу с Эмори. Нам нужно передать малышу опыт поколений.

– Не дай бог! – Тем не менее она без тени сомнения передала ему сына. – Обед будет готов через полтора часа.

Когда Элеонора вышла, Кристофер принялся возиться с ребенком.

– Кирби, скажи мне, как ты на самом деле?

Мужчина поморщился.

– Кристофер, я не знаю. Временами, просыпаясь по утрам, я забываю о ноге, и мне кажется, что это просто дурной сон. Потом пытаюсь встать с постели и вспоминаю, что мне нужен протез. А сколько раз я падал!

– Элеонора очень переживает.

– Знаю. Ей и родителям пришлось пройти через многое, но иногда я чувствую…

– Будто тебя душат заботой?

Кирби метнул взгляд в сторону двери и опустил глаза.

– Да, это так. Но, Кристофер, она так добра ко мне, так нежна и терпелива. Не знаю, смог бы я справиться без нее. Даже не знаю, как сказать ей, что иногда мне просто хочется побыть одному.

– Может быть, и не понадобится. Нам с тобой нужно столько рассказать друг другу. Если ты захочешь проводить со мной время, думаю, Элеонора будет только рада. Таким образом, ты сможешь вырваться из гнезда.

– То есть я беспомощный птенец?

Кристофер хмыкнул:

– Неудачное сравнение. А что ты думаешь по этому поводу?

– Я двумя руками за. Эти стены давят на меня.

– Здорово! – Кристофер улыбнулся, чувствуя вину за то, что собирался сделать дальше. – Знаешь, Элеонора рассказала мне о родителях и о тебе. Но о себе говорила крайне мало. Чем она занимается? Наверняка сейчас она в декрете?

– Не совсем. У нее два высших образования – международные отношения и политические науки. Она свободно владеет несколькими языками. Несколько лет назад начала работать в посольстве Буэнос-Айреса. Очень умная женщина. Но со мной случилось то, что случилось, и она уволилась, чтобы заботиться обо мне. А потом родился ребенок.

– Ясно.

«Что ничего не ясно».

Элеонора предана брату. Но у Кристофера оставался еще один вопрос. Он подался к Кирби, не желая, чтобы его сестра их услышала.

– А ее муж? Они разведены?

– Нет.

Короткое слово выстрелило прямо в сердце. Кристофер почувствовал глубокое разочарование и печаль.

– Вот оно как.

Кирби покачал головой:

– Разве она не рассказала тебе?

– О чем?

– В тот день мы были вместе с Кевином. Когда я сорвался, страховка потащила нас вниз. Он сломал шею. Кристофер, он погиб, так и не узнав, что станет отцом.

Элеонора накрыла стол на четверых и поставила высокий стульчик для сына. Развернула еду и вопросительно изогнула бровь. Кристофер никогда не жалел денег. Но Каванахи чрезвычайно богаты, и в этом нет ничего удивительного. Несколько поколений назад их предки обнаружили серебро в этих горах и, таким образом, пополнили семейное состояние.

Город Силвер-Глен стал популярным местом для знаменитостей и общественных деятелей, которые хотели в тихом местечке отдохнуть от собственного великолепия. Очаровательные магазинчики и прекрасные рестораны в сочетании с многочисленными вариантами активного отдыха привлекали туристов.

Городской совет принял тщательные меры, чтобы ограничить застройку и сохранить первозданный облик местности. Затраты окупились.

Элеонора сверилась с часами. Она дала мальчикам довольно времени. Заскочив к деду, она вернулась в гостиную.

– Обед готов.

Она переводила взгляд с брата на лучшего друга.

Казалось, что они наслаждались компанией друг друга. Эмори свернулся на груди у Кристофера и играл с резиновым кольцом.

Обед прошел в атмосфере неловкости. Дед то и дело заходил в комнату: сначала он был бодр и поддерживал разговор, потом возвращался, не в силах поднести ложку ко рту. Это мучило Элли. Было трудно смотреть на то, как угасает ее близкий человек. В какой-то момент дед выпрямился и ткнул пальцем в Кристофера:

– Эй, да я помню тебя! Ты всегда неровно дышал к моей внучке!

Элеонора побелела как полотно, но Кристофер повел себя как джентльмен:

– Да, сэр, это так. Но это было давно.

Вмешался Кирби:

– Дед, не хочешь пирога? Он домашний.

Хитрость сработала, и старика удалось отвлечь. Элеонора не понимала, что творится с Кристофером. С Кирби держался легко, было трудно поверить, что они расстались на четырнадцать лет, а ее он едва удостаивал взглядом. К счастью, Эмори был к ней более чем требователен.

Когда трапеза подошла к концу, Кристофер поднялся:

– Прошу прощения, мне пора на работу. Кирби, это было здорово! Я позвоню тебе завтра, и мы придумаем, чем займемся.

– Я провожу тебя до машины, – вызвалась Элли.

– В этом нет необходимости.

Почему он так скованно улыбнулся ей?

– Знаю, но мне так хочется.

Кристофер даже не задержался на пороге. Поспешно спустился и подошел к машине.

– Пока, Элли.

– Погоди! – Ей почти пришлось схватить его за рукав. – Расскажи мне о Кирби! Как он? Думаешь, с ним все будет в порядке? Я так давно не слышала, чтобы он смеялся.

Он отстранился, однако обернулся.

– Элеонора, с ним все будет хорошо. Да, когда он потерял ногу, это выбило его из колеи, но он не сдался, если ты это хочешь знать.

– Да, действительно хочу! Спасибо, что пришел. Да, и за обед.

Казалось, ему неловко слышать ее благодарность.

– Нет проблем.

– Кристофер, неужели я тебя чем-то обидела? Ты стал вести себя очень странно.

По его виду она поняла: он знает, что имеется в виду. Лицо не изменилось, но ладони непроизвольно сжались в кулаки.

На небе не было ни облачка. Элеонора чувствовала, как пот градом катился по спине. Кристофер застыл на месте, как изваяние. Она больше не узнавала его. Он не был похож ни на того, с кем она говорила в баре, ни на того, с кем встретилась в шале.

Он шумно вздохнул:

– Я должен извиниться перед тобой.

– О чем ты?

– Кирби рассказал о твоем муже. Я знаю о Кевине. Элеонора, мне так жаль.

Его сопереживание смутило ее. Глупо злиться, рано или поздно ей бы пришлось рассказать и об этом.

– Спасибо.

А что еще она могла сказать? Слова не передают всю глубину страданий и боли, того, что она пережила. Да и пережила ли?

– Ты справилась с этим и заботилась о Кирби. Элеонора, ты очень сильная женщина.

Она пожала плечами:

– Я не чувствую себя такой. Чаще всего сравниваю себя с жонглером, у которого слишком много апельсинов и слишком мало рук. Но я не понимаю, за что ты извиняешься.

– Я флиртовал с тобой. Увидел, что на тебе нет обручального кольца, и решил…