Мишель Селмер - Плейбоев не ревнуют

И за весь этот кавардак надо сказать спасибо Роману и его детективным способностям, которые Грейси считала более чем скудными. Вспоминая, сколько боли, страданий и унижений по его милости вынесла ее семья, она впадала в ярость.

Но ярость предпочтительнее расшатанной психики.

– А если Брукс послал его сюда рыться в нашем грязном белье? – предположила Грейси, надеясь образумить отца. – Чтобы он окончательно нас уничтожил?

Саттон, оторвавшись от ноутбука, посмотрел на дочь зелеными глазами, как две капли воды похожими на те, что она каждый день видела в зеркале. Для своих шестидесяти пяти он был в отличной форме – пока в начале года ему не диагностировали рак. Он боролся изо всех сил, но болезнь добралась до лимфоузлов, и никакие доктора помочь не могли. Оставалось только ждать.

Но сегодня, слава богу, хороший день. Хотя в последнее время он все чаще даже не мог встать с постели.

– Роман не просил о встрече. Я сам его пригласил.

Грейси потребовалась пара секунд, чтобы переварить эту информацию. Она была потрясена и возмущена до глубины души. И поэтому сделала то, чего никогда себе не позволяла. Повысила на отца голос.

– Папа, зачем?! Как тебе вообще такое в голову пришло? После всего, что мы из-за него пережили!

– Так нужно, – отрезал Саттон.

Но в его взгляде Грейси различила покорность судьбе, и сердце ее болезненно сжалось. Отец никогда не давал слабины. Она ни разу не видела, чтобы он потерял хладнокровие, и почти ни разу – чтобы он злился. Но видеть этот взгляд – взгляд проигравшего – было выше ее сил.

Ее злость и остатки решимости мгновенно испарились. Жить папе осталось совсем недолго… Несколько недель? Месяцев? Никто не мог сказать точно. Если встреча с Романом так много для него значит, надо уважать его решение. Черт с ней, с гордостью… и с нервами. Ведь хотя Грейси Винчестер обычно не нервничала, сейчас ее сердце колотилось уже где-то в районе почек, а ладони вспотели.

Стук в дверь раздался столь внезапно, что Грейси чуть не выпрыгнула из туфель. Она машинально вскинула руку поправить прическу. Утром она убрала волосы в элегантный узел, но сейчас вдруг почему-то пожалела, что не оставила их распущенными.

Дверь открылась, и вошла папина секретарша. Грейси нервно поправила юбку и тут же спрятала руки за спину, чтобы скрыть их дрожь.

– К вам Роман Слейтер, сэр.

Грейси показалось, будто комната закружилась. Сердце бешено колотилось, и ей снова отчего-то захотелось бежать.

– Впустите, – отозвался Саттон, и Грейси застыла, пытаясь дышать ровно.

Секретарша сделала приглашающий жест, и в кабинет вальяжно вошел злейший враг семейства Винчестер. Он был одет в черное. Сшитые на заказ брюки сидели как влитые, две верхние пуговицы рубашки были небрежно расстегнуты, спортивное пальто ладно облегало широкие плечи, мускулистые руки, узкие бедра.

Этот мужчина разительно отличался от молодого Романа – студента в джинсах и футболке, который плевать хотел на моду. Теперь же он был владельцем многомиллионной компании и выглядел соответствующе. Безупречный вид нарушали лишь непокорные темные кудри, чуть более длинные, чем следовало бы, но ему это даже шло.

Вопреки ожиданиям и здравому смыслу при виде Романа Грейси ощутила отнюдь не праведный гнев, а… облегчение.

Через несколько лет после их разрыва Роман, участвуя в военной операции, пропал без вести.

Ходили слухи, что он погиб. И, несмотря на его предательство, Грейси казалось, будто ее сердце рвется на части. В то время она готова была отдать что угодно, лишь бы он вернулся. Что угодно, лишь бы повернуть время вспять. Потому что в армию он ушел именно потому, что она его бросила.

Возможно, если бы она его простила и они остались вместе, он бы не погиб.

Вина грызла Грейси несколько месяцев, пока она не услышала в новостях, что Роман и еще несколько солдат находятся в плену у какой-то подчиненной «Аль-Каиде» группировки на Ближнем Востоке. И наверняка подвергаются там ужасным пыткам. Она едва не лишилась чувств от облегчения: он жив! Но вдруг этот плен хуже, чем смерть? Вдруг его мучают, а потом все равно убьют? Эти мысли не давали ей спать, у нее пропал аппетит. За неделю она похудела на десять фунтов и чувствовала такую усталость и отчаяние, что почти не могла работать. Поэтому она перестала смотреть новости и читать газеты. Задвинула его образ в самый дальний уголок сознания, но и дня не проходило, чтобы она не подумала о нем хотя бы раз.

В конце концов Романа и его товарищей спасли. Когда Грейси узнала, что он вернулся в Америку, она успокоилась и смогла расстаться со своей обидой. В каком-то смысле они были квиты… Хотя думать – отвратительно. Ее разбитое сердце и подпорченная репутация и сравниться не могли с неделями пыток, которые пришлось вынести ему. Такого она не пожелала бы и злейшему врагу…

А разве он не злейший ее враг? Не так давно он чуть не уничтожил ее семью! И привычная ненависть горячей волной окатила ее сердце.

Почему же теперь при виде его она чувствует облегчение? Что с ней не так?

– Роман… – Саттон медленно поднялся и протянул руку.

Роман помедлил, прежде чем сжать его ладонь, что подчеркнуло его враждебность.

– Саттон, – отозвался он с явным презрением.

– Ты, наверное, помнишь мою дочь Грейс.

Сердце Грейси ушло в пятки.

Роман повернулся, и глубокий взгляд его орехово-карих глаз пронзил ее, будто нож.

Он отличался красотой и раньше. Теперь, возмужав, он стал и вовсе подобием греческого бога. Его нос, видимо, был однажды сломан. Лицо украшали шрамы. Один – от виска через левую бровь – проходил опасно близко к глазу, а второй неровной линией пересекал лоб и прятался под темной шевелюрой. Вероятно, эти боевые отметины нравились далеко не всем женщинам, но, по мнению Грейси, делали его еще привлекательнее.

– Грейс… – произнес Роман. Его низкий голос будто прикоснулся к ее нервным окончаниям. Внутри живота шевельнулось что-то первобытное и иррациональное.

Влечение… Нет! Ни за что!

Ни одна нормальная, уравновешенная девушка не может испытывать влечения к тому, кто пытался разрушить ее жизнь.

Роман протянул ей руку, и она, не подумав, просто по привычке ее пожала. И сразу же об этом пожалела. Но было уже поздно.

Пожатие крупной ладони Романа было крепким, и Грейси, стараясь не уступить, сильно сжала его руку в ответ. Похоже было, что оба пытались друг другу что-то доказать.

В его взгляде читалась издевка. Он будто пытался спровоцировать ее на какое-нибудь едкое замечание. Заставить убрать руку первой. Но такой радости она ему не доставит.

Грейси упрямо вздернула подбородок, полная решимости ему не уступать… и вздохнула с облегчением, когда Роман выпустил ее руку, едва заметно улыбнувшись.