Дженнифер Ли Арментроут - Влюбись в меня

– Рис хочет оставить ту ночь в прошлом, – объявила я в тишине. Само собой, Чарли знал всю правду о той ночи. – Он пояснил мне, почему сожалел о случившемся. – Я усмехнулась. – Было бы гораздо проще, если бы он сказал все сразу. Он рассказал мне, что к чему, что не хочет быть мне просто другом. И довольно ясно выразился: сказал, что… стоит моего времени.

Я представила, что Чарли согласился с этим, а затем подошла обратно к креслу и упала на подушку.

– Он не сказал, что хочет стать моим парнем или что хочет со мной встречаться. Так далеко наш разговор не зашел. Но в среду ночью он пришел в бар, и мы болтали, совсем как раньше. Он со мной флиртовал. – Я подтянула колени к груди, положила на них подбородок и тяжело вздохнула. – Я не сказала ему, что на самом деле случилось. Ты ведь знаешь, он ненавидит ложь. Да и когда мне было ему рассказать? Эй, ты думаешь, что тебе перепало, но на самом деле нет. Столько времени прошло, что я не знаю, как к этому подступиться.

Чарли ничего не ответил, но я не сомневалась, что он меня понял. Исправить одиннадцать месяцев вранья было не так-то просто, но Чарли все равно велел бы мне сознаться, если бы только мог говорить.

Некоторое время я продолжала свой монолог, а затем взяла «Новолуние» и остаток времени читала вслух. Собравшись уходить, я сунула потрепанную книгу обратно в сумку и встала с кресла.

Помимо членов моей семьи Чарли был единственным, кого я по-настоящему любила. И проходить через то, что я прошла с ним… Сама мысль о том, чтобы любить кого-то столь же сильно, как я любила Чарли, и снова ощутить такую боль, безмерно ужасала меня.

Черт.

Если честно, возможно, именно этим и объяснялся мой ужасный вкус в парнях. Ни с кем из них я не планировала строить отношения. Никто из них не представлял угрозы моему сердцу, за исключением Риса, а он всегда был рядом. Пусть он и хотел со мной переспать, стоило ему узнать, что я солгала, как всему настал бы конец. Так что он тоже был неопасен. Я могла мечтать о нем и вожделеть его, но понимала, что он все равно ускользнет от меня, прежде чем я успею всерьез его полюбить.

Не отводя глаз от Чарли, я молча стояла рядом. Тени у него под глазами и на скулах были темнее. Казалось, за неделю он осунулся и стал совсем хрупким. Волосы на висках как будто поредели.

Меня захлестнуло чувство вины. Я не могла не думать, что он не оказался бы в таком состоянии, если бы я той ночью прикусила язык, просто отошла от Генри Уильямса и его приятелей и не оскорбилась его грубыми замечаниями. Не я взяла тот камень и не я швырнула его, но в некотором роде без меня все же не обошлось.

А расплачиваться за это пришлось Чарли.

У меня родилась ужасная, отвратительная мысль. Я даже не хотела ее заканчивать, но она уже успела мною овладеть. Закрыв ладонью рот, я подавила стон.

Не лучше ли ему было погибнуть в тот вечер?

Боже, я поверить не могла, что подумала о таком. Это было неправильно. Я была ужасным человеком. Но внутренний голос по-прежнему звучал у меня в голове, хоть я и приказывала ему заткнуться.

Разве это можно назвать жизнью?

Это был вопрос века. Стоя возле Чарли, я вспомнила, как Рис сказал мне, что я пытаюсь прожить его жизнь. Если уж совсем начистоту, я и правда понимала, что некоторые решения приняла только потому, что Чарли не мог их принять.

И, может быть… Может быть, потому что я…

Закончить эту мысль я не смогла.

Я почувствовала свою беспомощность. Когда я пришла, сестра Вентер сказала, что Чарли снова стал отказываться от еды. Она дала мне тарелку картофельного пюре, которое он обычно ел, но все мои увещевания съесть хоть ложку так ни к чему и не привели. Сестра сказала, что им придется кормить Чарли через трубку, если до конца недели к нему так и не вернется аппетит. Я этого не хотела. В прошлый раз он сумел ее вытащить, после чего его привязали к постели. Я ничем не могла ему помочь, но попытаться стоило.

Взяв тарелку и пластиковую ложку, я зачерпнула немного комковатой белой массы. Как только я поднесла ложку к лицу Чарли, он отвернулся. Я этого не поняла. Он не замечал моего присутствия, но при этом воротил нос от еды. Десять минут я пыталась его покормить, но в конце концов отставила тарелку на небольшой столик возле его кресла.

Обогнув кресло, я встала на колени перед Чарли, спиной к окну.

– Чарли, у меня к тебе просьба, – сказала я, и наши взгляды встретились. Это было сродни удару под дых, потому что он смотрел на меня, но меня не видел . От переизбытка чувств мне было трудно говорить. – Поешь, пожалуйста, когда тебе принесут ужин.

У него на лице не отражалось ни единого намека на эмоции.

– Если ты не поешь, тебя будут кормить через трубку. Помнишь, как она тебе не понравилась? – Я снова попыталась до него достучаться и взяла его лицо в ладони. Он поморщился, но другого ответа я не добилась. – Прошу тебя, Чарли, поешь.

Поднимаясь, я поцеловала его в лоб.

– Увидимся в следующую пятницу, милый.

Сестра Вентер ждала меня в коридоре. Ее темные волосы с проседью были собраны в небрежный пучок. Я решила, что она пришла узнать, не произошло ли каких-то изменений в поведении Чарли.

– Он такой же, как и весь последний месяц, – сказала я и пошла по широкому коридору. – Я не смогла заставить его съесть хоть немного пюре. Я ничего не понимаю. Он вообще меня не замечает, но ложку видит прекрасно.

– Рокси…

– Ему нравилось йогуртовое мороженое, – предложила я, когда мы дошли до двойных дверей, ведущих в приемную. – Может, я привезу его завтра перед работой? У меня есть время.

– Милая, – сказала сестра, ласково касаясь моей руки, – не сомневаюсь, Чарли много чего нравилось, но он… он уже не тот Чарли.

– Чарли… – Я с секунду смотрела на нее, а затем высвободила руку. – Я понимаю, что он теперь другой, но он ведь по-прежнему… Чарли.

Медсестра сочувственно мне улыбнулась.

– Милая, я понимаю, но нам еще кое-что нужно обсудить. Дело в том…

Мне ничего не хотелось слышать. Возможно, она собиралась рассказать мне о кормлении через трубку, а я не желала об этом и думать, потому что прекрасно знала, какой будет реакция Чарли. Знала я и то, что его родителей рядом не будет, и вообще сомневалась, что им не все равно.

Отвернувшись, я распахнула двойные двери.

И мой мир остановился.

На той самой скамейке, где я сидела несколько часов назад, теперь сидел Генри Уильямс. Сумка выскользнула у меня из руки и с громким стуком упала на пол. Я застыла на месте.

– Рокси, – прошептала сестра Вентер, – я пыталась тебе сказать, что он здесь.

Генри выпрямился во весь свой немаленький рост. Он заметно вырос с момента нашей последней встречи. Раньше он был среднего роста, может, около метра семидесяти пяти, но теперь был явно выше метра восьмидесяти.