Джеймс Шульц - Поиски шкуры собаки-рыбы

Бездействие перед лицом большой опасности – самое тяжелое в мире занятие. Инстинкт заставлял нас повернуться и бежать, и продолжать бежать, пока мы не окажемся дома в полной безопасности. Но ни на мгновение мы этой мысли не допускали. Это было дело воинов – точно выполнять приказ старшего. Но ожидание было тяжким; неуверенность в исходе задуманного терзала нас.

Время шло, вражеский отряд быстро приближался. Когда они были на расстоянии в милю, мы подумали, что Ворон должен открыть огонь. Когда до них стало меньше чем полмили, мы стали думать, что из-за чего-то он нас подвел. Они шли, не останавливаясь. Наконец мы смогли их сосчитать: всего там было тридцать семь человек. Стволы ружей блестели на солнце, но треть отряда шла, опустив руки и размахивая ими; это говорило о том, что они были вооружены только луком и стрелами, висевшими у них за спиной.

Они приблизились к нижнему краю долины, меньше чем в четверти мили от нас.

– Дольше ждать нельзя, – сказал Питамакан.

Но мы продолжали ждать, и если бы наши лица выражали то, что мы чувствовали, на нас, наверное, было бы страшно смотреть.

Наконец отряд начал подниматься по крутому склону хребта, на котором мы стояли, и через который река проложила свой путь среди высоких стен. Они поднялись на первую ступень и остановились перевести дыхание. Ружье Ворона выстрелило справа от них. Вслед за этим мы услышали военный клич черноногих.

Тогда и мы выстрелили, подняв стволы ружей в надежде, что наши пули кого-нибудь заденут. После выстрела Ворона весь отряд развернулся в ту сторону, откуда он прозвучал. Но когда мы выстелили и завопили, они разбежались во всех направлениях, словно птенцы куропатки, и так же быстро исчезли. Я с трудом верил собственным глазам. Одни бежали вниз по холму к окаймляющим реку рощам хлопковых деревьев, другие бежали в нашу сторону через густые кусты и высокую траву, прочие скрылись в зарослях молодых сосен, где прятался Ворон. Помня его указания, мы продолжали стрельбу и крики, целясь туда, где мог скрываться враг; нам не отвечали ни стрельбой, ни криками.

Мы поднялись на холм и выстрелили несколько раз от сосен; потом мы спустились ниже тропы и сделали несколько выстрелов из зарослей, издавая при этом военный клич то хриплым, то чистым, то низким, то высоким голосом. И потом мы поняли, что Ворон прекратил стрелять. Мы тоже прекратили, и ничего больше не было слышно, кроме хриплого вороньего карканья.

– Что теперь? – спросил я Питамакана. – Что нам теперь делать?

– Я не знаю. Давай постоим немного, посмотрим и подумаем, – ответил он.

Скоро мы начали замечать движение: то где-то мелькала макушка, где-то появлялась человеческая фигура. В одном месте колебались стебли ржи, в другом тряслись кусты; враг явно намеревался окружить и захватить нас. Наша стрельба и крики принесли только вред: мы не заставили их отступить и сами должны были скрываться и убегать.

Жестом велев мне следовать за ним, Питамакан начал отходить к каньону по склону холма.

– Не ходи туда, – сказал я. – Давай лучше пробежим по тропе почти до равнины, потом свернем.

Питамакан не одобрил этого предложения и лишь дернул головой. Затем он рванулся вперед и мне оставалось только следовать за ним.

Пробежав примерно двести ярдов, мы оказались в месте, где гору рассекало ущелье. Склон был очень крутой, протяженностью тридцать-сорок ярдов, и на противоположной стороне пропасти мы могли видеть только зубчатую черно-красную стену. Склон был травянистым и скользким, но здесь и там росло несколько маленьких сосен, и Питамакан бежал от одной к другой, хватаясь за каждую, хотя это грозило возможным вывихом. Я испугался следовать за ним, но он резко прикрикнул на меня, и скоро я был рядом с ним, ухватившись за дерево в нижней части склона.

Оттуда почти отвесная стена из грубых потрескавшихся скал спускалась вниз примерно на десять футов к узкой полке, которая была вершиной большого утеса в каньоне. Оттуда, где мы стояли, было возможно спуститься на эту полку по узкой клиновидной трещине, и, насколько мы могли видеть, другого пути к спасению у нас не было. Слева полка сужалась и пропадала, справа скрывалась под огромной нависающей скалой.

– Мы спустимся вниз к этой полке и пройдем по ней к изгибу, где стена уходит дальше, – сказал Питамакан. – Там мы будем в достаточной безопасности. Никто не сможет увидеть нас с вершины или с любой другой стороны.

Он начал спуск по щели, затем остановился и посмотрел на склон.

– Посмотри, что ты наделал! – крикнул он. – Это нас выдаст!

Он указал на глубокую борозду на травянистом склоне; дерн и грунт были прорезаны узкой полосой. Не подумав о последствиях, я присел на корточки, держа ружье между ног и тормозя острым концом приклада, упиравшимся в землю. Я так расстроился, что не мог даже смотреть на своего друга.

– Ладно, что сделано – то сделано, ничего уже не исправить, – сказал он. – Может быть, они этого и не заметят. Давай спускаться.

Спуск по щели к полке не был труден. Мы скоро это сделали, и, держась ближе к стене, пошли по узкой полке к изгибу стены. В этом месте слой мягкого песчаника под твердой покрывающей его породой разрушился, образовав полку целых десять футов шириной. Мы прошли достаточно далеко, чтобы убедиться в том, что наша позиция была неприступной со всех сторон, и затем вернулись к месту, с которого могли наблюдать за щелью. Там мы сорвали несколько кустов, сделали из них укрытие и легли за ним.

– Ты думаешь, что они найдут трещину в склоне и попробуют спуститься? – спросил я.

– Они могут, но сам посмотри! Одновременно только один человек, держась обеими руками за скалу, может спуститься по этой щели, – ответил Питамакан. – Мы можем убивать их с такой скоростью, с какой они появляются.

Мы просунули стволы ружей через наше укрытие, взвели курки и стали ждать, прислушиваясь ко всем звукам. Снизу доносился шум реки, невысоко над нами кружился орел, в трещине скалы бурундук выкапывал корешки. С трудом верилось, что в таком диком месте кто-то ищет нас, чтобы убить.

Внезапно, час спустя после того, как мы заняли свою позицию, Питамакан знаком сказал мне, что услышал чтото над нами. Несколько маленьких камней упали из щели на полку. Вслед за этим с большим шумом посыпались камни покрупнее, а затем в поле зрения показалась часть мужской фигуры, одетой в одежду из темной оленьей кожи. Неровности скалы скрывали его ноги, талию и часть спины, но спустившись, он показался весь и мы ясно увидели его плечи и голову. Увидев его лицо, мы непроизвольно вздрогнули. Это был вождь отряда кутенаи, которые в начале зимы лишили нас всего имущества! (Это описано в книге «С индейцами в скалистых горах»)