Эрнест Хемингуэй - Острова и море

– Ты молодчина, Дэви, – с гордостью произнес Том-младший. – Когда я расскажу об этом в школе, у всех глаза на лоб полезут.

– Они не поверят, – сказал Дэвид. – Ничего не рассказывай, если я тоже буду там учиться.

– Почему? – удивился Том-младший.

– Сам не знаю, – сказал Дэвид и вдруг разревелся, как маленький. – Я не стерплю, если они не поверят.

Томас Хадсон взял его на руки и прижал головой к груди, двое других мальчиков отвернулись, Роджер тоже отвел глаза в сторону, и в эту минуту вошел Эдди с тремя стаканами, один он придерживал большим пальцем. Томас Хадсон мог поклясться, что он уже успел пропустить стаканчик внизу.

– Что с тобой, Дэви? – спросил Эдди.

– Ничего.

– Вот и хорошо. Мне по душе такие слова, олух ты царя небесного. Слезай с отцовых рук, кончай хныкать и дай отцу чуток выпить.

Дэвид встал рядом, вытянувшись во весь рост.

– А при отливе здесь можно ловить рыбу? – спросил он у Эдди.

– Лови сколько хочешь. Никто не потревожит, – ответил Эдди. – Здесь мурены водятся, но большая рыба при отливе не зайдет.

– Можно будет в отлив поохотиться, папа?

– Можно, если Эдди так говорит. Здесь теперь Эдди главный.

– Да ладно, Том, – сказал Эдди. Глаза его сияли счастьем, и смазанные меркурохромом губы тоже сияли, и воспаленные глаза. – Из той штуки любой бы разделался с этой проклятой акулой, а иначе ему и в руки нельзя брать оружие.

– Ты здорово ей вмазал, – сказал Томас Хадсон. – Просто замечательно. У меня даже слов нет.

– Не надо ничего говорить, – сказал Эдди. – Я до конца жизни не забуду, как эта гадина перевернулась брюхом кверху. Видели вы когда-нибудь такую мерзость?

Они сидели в ожидании ленча, и Томас Хадсон смотрел, как Джозеф подгребает к тому месту, где сгинула акула. Перегнувшись через борт, Джозеф смотрел в оптическую трубку.

– Что-нибудь видно? – крикнул ему Томас Хадсон.

– Слишком глубоко, мистер Том. Она ушла под риф. Лежит сейчас на дне.

– Вот бы оставить на память ее челюсти, – сказал Том-младший. – Разве не хотел бы ты, папа, отбелить их и повесить?

– Меня бы тогда кошмары мучили, – признался Эндрю. – Хорошо, что у нас их нет.

– Отличный был бы трофей! – сетовал Том-младший. – В школе бы обзавидовались!

– Но тогда они принадлежали бы Дэйву, – сказал Эндрю.

– Нет, они принадлежали бы Эдди, – возразил Том-младший. – И если бы я попросил, он отдал бы их мне.

– Он отдал бы их Дэйву, – сказал Эндрю.

– Думаю, не стоит тебе опять идти в воду, Дэйв, – сказал Томас Хадсон.

– Пройдет много времени после ленча, – ответил Дэвид. – Все равно нужно дождаться отлива.

– Я говорю о подводной охоте.

– Эдди сказал, что можно.

– Я слышал. Но все равно волнуюсь.

– Эдди точно знает.

– Тогда просто сделай мне подарок – не лезь в воду.

– Конечно, папа, если ты так хочешь. Только я очень люблю плавать под водой. Больше всего на свете. И если Эдди говорит…

– Ладно, – сказал Томас Хадсон. – Подарки нельзя выпрашивать.

– Папа, ты меня не так понял. Если не хочешь, я не пойду. Но Эдди сказал…

– А мурены? Эдди говорил про мурен.

– Папа, но мурены здесь всегда. Ты сам учил меня не бояться мурен, рассказывал, как обращаться с ними, как их избегать, говорил, в каких они укрываются ямах.

– Это так. Но я отпустил тебя плавать туда, где была эта акула.

– Папа, мы все там были. Не возлагай на себя особой вины. Просто я далеко отплыл и упустил с остроги крупного желтохвоста, кровь попала в воду, и ее почуяла акула.

– Она примчалась как на парах, – сказал Томас Хадсон, пытаясь совладать с охватившими его эмоциями. – Я видел таких быстроходных и прежде. Одна жила у Сигнальной скалы и пулей мчалась на запах наживки. Мне стыдно, что я не прикончил эту акулу.

– Ты почти попал в нее, папа, – сказал Том-младший.

– Вот именно что «почти».

– Не я был ей нужен, папа, – сказал Дэвид. – Она примчалась за рыбой.

– Тебя бы она тоже в покое не оставила, – уточнил Эдди, накрывая на стол. – От тебя пахло этой рыбой и ее кровью, так что зря не обольщайся. Такая могла бы и лошадь разорвать. И вообще все, что угодно. Господи! Хватит об этом. Мне нужно еще выпить.

– Эдди, это правда, что во время отлива охотиться безопасно? – спросил Дэвид.

– Разумеется. Я ведь тебе говорил.

– Так ты, значит, настаиваешь на своем? – спросил Томас Хадсон Дэвида. Он пришел в себя и больше не смотрел на воду, понимая, что сын ведет себя так, как должен, и не важно, почему он так себя ведет, а ему самому нельзя быть эгоистом.

– Папа, я больше всего на свете это люблю, а сегодня самый подходящий день, мы ведь не знаем, когда налетит ветер…

– И Эдди говорит… – перебил его Томас Хадсон.

– Да, и Эдди говорит, – заулыбался Дэвид.

– Эдди говорит, глаза бы мои вас не видели. А ну садитесь все за стол, пока я не выбросил всю стряпню за борт. – Эдди стоял, держа на подносе миску с салатом, блюдо с поджаренной рыбой и картофельное пюре. – А где Джо?

– Поехал искать акулу.

– Ну и псих!

Когда Эдди пошел вниз, а Том-младший стал передавать тарелки с едой, Эндрю шепнул отцу:

– Папа, а что, Эдди пьяница?

Томас Хадсон раздавал холодный салат из маринованного картофеля, посыпанный перцем грубого помола. Это он научил Эдди готовить его так, как готовят в Париже у «Липпа», и этот салат стал одним из лучших блюд, которые Эдди подавал на катере.

– Ты видел, как он расправился с акулой?

– Конечно, видел.

– Пьяница бы так не смог.

Он положил салат на тарелку Эндрю и взял немного себе.

– Я потому спросил, что с того места, где я сидел, было видно, как он в камбузе за короткое время выпил восемь рюмок.

– Это его бутылка, – сказал Томас Хадсон и подложил Эндрю салату. Эндрю быстро все съедал. Он говорил, что научился этому в школе. – Старайся есть помедленнее, Энди. А Эдди всегда приносит на катер свою бутылку. Все хорошие повара понемногу пьют. А некоторые и помногу.

– Я видел, как он выпил восемь рюмок. Подождите! Он наливает девятую.

– Да хватит тебе, Эндрю, – сказал Дэвид.

– Перестаньте, – сказал Томас Хадсон обоим.

Тут вмешался Том-младший:

– Замечательный человек спасает жизнь твоему брату, потом пропускает рюмашку или даже несколько рюмашек, и ты обзываешь его пьяницей. Кто ты после этого?

– Я его не обзывал. Только спросил у папы, не пьяница ли он. Сам я ничего не имею против пьяниц. Просто хочу знать, кто пьяница, а кто нет.

– Когда заработаю первые деньги, сразу куплю Эдди бутылку того, что он любит, и сам с ним ее разопью, – с важным видом произнес Том-младший.

– Это еще что такое? – В люке показалась голова Эдди в съехавшей на затылок старой фетровой шляпе, отчего стала видна незагорелая часть его лица, в уголке смазанного меркурохромом рта торчала сигара. – Если увижу, что вы пьете что-нибудь крепче пива, сразу выбью дурь из ваших голов. Изо всех трех. Хватит болтать о спиртном. Хотите еще картофельного пюре?