Роберт Триверс - Обмани себя. Как самообман помогает нам выжить

Таким образом, ключом к определению самообмана является понимание того, что правда избирательно удаляется из сознания и удерживается в подсознании. А если разум очень активен, то правда вообще не сохраняется. Парадоксально то, что в сознание помещается ложная информация. Какова цель такого акта? Возможно, если бы у нас был выбор, какую информацию поместить в сознание, мы, очевидно, поместили бы туда правдивую версию какого-либо события, а ложную спрятали бы где-нибудь «на задворках» сознания. Однако главная гипотеза, высказываемая в этой книге, заключается в следующем: все это противоречащее здравому смыслу действие происходит в целях манипулирования другими. Мы скрываем реальное и правдивое от себя для того, чтобы его не заметили внешние наблюдатели.

Если главная функция самообмана – сделать обман трудно распознаваемым, это естественным образом подводит нас к вопросу о том, какие способы есть у людей для обнаружения сознательного обмана. Какие «подсказки» мы используем для этого? Выделим несколько видов поведенческих «подсказок».

Нервозность . Считается, что, обманывая, человек нервничает, так как опасается негативных последствий обмана, агрессии со стороны обманутого, боится быть разоблаченным и обвиненным.

Контроль . Как следствие, боязнь показаться нервозным может привести человека к подавлению естественного поведения и к возможным побочным эффектам, например к «переигрыванию», избыточному самоконтролю, повышению тона голоса.

Когнитивная нагрузка . Ложь когнитивно трудоемка: необходимо подавлять правду и формировать ложные утверждения, внешне правдоподобные и не противоречащие же известной собеседнику информации; нужно говорить в убедительной манере, запоминать сказанное. Это занимает время и требует высокой концентрации внимания, что, в свою очередь, может привести к появлению «подсказок» в поведении, а также уменьшить продуктивность обмана при запросах на спонтанные действия.

Когнитивная нагрузка часто является решающим помощником в обнаружении обмана, меньшее внимание уделяется повышению самоконтроля и нервозности. По крайней мере, это касается криминальных расследований, а также экспериментов, в которых имитируется «преступление». При отсутствии возможности отрепетировать свою ложь обманщику приходится использовать для создания ложных утверждений все свое сознание, а это приводит к возникновению определенных эффектов, прямо противоположных проявлениям нервозности.

Возьмем, например, моргание. Когда мы нервничаем, мы моргаем чаще, но при возрастающей когнитивной нагрузке мы начинаем моргать гораздо реже (например, при решении математических задач). Недавние исследования показали: когда мы говорим неправду, то моргаем реже – это подтверждает значимость когнитивной нагрузки.

Нервозность делает нас более суетливыми, но когнитивная нагрузка дает противоположный эффект. И опять же в противовес расхожему мнению: люди зачастую меньше суетятся и ерзают, когда обманывают.

В подтверждение теории о повышенной когнитивной нагрузке: мужчины меньше жестикулируют, когда обманывают; представители обоего пола делают в разговоре более долгие паузы.

На днях около своего дома на Ямайке я увидел молодого человека, только что подъехавшего на мотоцикле, который (как я предполагаю) собирался меня ограбить. «Как тебя зовут?» – спросил я. «Стив», – ответил он. «А фамилия?» Пауза. Разве так трудно вспомнить свою фамилию? Затем быстрый ответ: «Джонс».

Итак, Стив Джонс. Довольно распространенное сочетание на Ямайке, и именно поэтому поверить было еще труднее. Его настоящее имя оказалось Омар Кларк. Когнитивная нагрузка сразу же выдала его с головой. Согласно последним исследованиям, пауза не обязательно должна возникать – обман в виде отрицания совершается быстро, то же касается и отрепетированной лжи.

Доказательством наличия обмана могут стать и признаки увеличения контроля над собой. Хороший пример – повышение тона голоса. Мы часто наблюдаем его у человека, который обманывает. Это естественное следствие стресса и попыток подавить свои естественные реакции путем ужесточения самоконтроля. Телесное напряжение неизбежно приводит к подъему тона голоса; он усиливается, когда говорящий подходит к ключевому слову.

Например, женщина, отрицающая сексуальные отношения с неким Шерри, может нечаянно повысить тон своего голоса на фразе: «Думаешь, я здесь с ШЕРри?» (Ну, я предполагал это, но теперь у меня есть достаточно доказательств.)

Другим побочным действием подавления естественного поведения может стать наличие так называемых «вытесняющих действий». Это явление описано в поведении животных: иррелевантная (неуместная) активность, проявляющаяся при столкновении двух противоположных мотиваций. Поскольку ни один из импульсов не может перейти в действие, блокируемая энергия проявляется в виде иррелевантных движений, например мышечных сокращений. Именно поэтому у приматов иррелевантные действия с достаточной степенью достоверности указывают на стресс.

Например, однажды я попытался скрыть от своей подруги незначительную ложь и заметил, как моя левая рука непроизвольно дернулась. В то время мы встречались уже в течение какого-то времени, и она моментально это заметила. Несколько месяцев спустя ситуация повторилась, но мы поменялись ролями.

И обманщики и обманутые почти всегда расценивают нервозность как фактор, указывающий на наличие обмана. Однако они удивились бы, узнав, что наука считает нервозность самым слабым признаком существования обмана. Это происходит отчасти потому, что во время научных экспериментов испытуемых не беспокоят негативные последствия обнаружения обмана, а следовательно, они не так сильно нервничают. Но в реальной жизни (например, при допросе) подозреваемый может сильно нервничать независимо от того, лжет он или нет, так как его беспокоит не только наличие подозрения, но и осознание им факта собственной нервозности, а поэтому признаки подавления могут проявляться так же, как и нервозность. И, как мы видели ранее, проявления когнитивной нагрузки, связанной с обманом, часто бывают противоположны проявлениям нервозности.

Здесь все дело в том, что при увеличении нагрузки, а следовательно и подавления поведения (повышение тона голоса), отсутствует возможность «выпустить» энергию. Если для сокрытия нервозности повышается тон голоса, то попытка подавить этот эффект приведет к еще большему повышению тона. Если ложь становится «дорогостоящей» с точки зрения когнитивной нагрузки, то понизить затраты можно, только бессознательно увеличивая контроль над собой. Механизмы отрицания и вытеснения могут снизить когнитивные факторы, но ненадолго, и к тому же приведут к множественным проблемам позднее.