Росс Грин - Взрывной ребенок. Новый подход к пониманию и воспитанию легко раздражимых, хронически несговорчивых детей

– Я понимаю, что вы пережили. Скажите, а вы всегда наказываете его за подобное поведение?

– Конечно, я не позволю, чтобы ему это так просто сходило с рук.

– А что происходит, когда вы его наказываете?

– У него просто крыша съезжает. Это ужас.

– Но, несмотря то, что вы наказываете его за подобное поведение, он все равно продолжает ругаться и нападать на вас, так?

– Поэтому я к вам и обратилась, – произнесла мать с натянутой улыбкой.

– Знаете, я не против наказаний, если они осмысленны, то есть если они реально что-то меняют в поведении ребенка. Но я не сторонник идеи наказания ради наказания.

– И что, по-вашему, я должна делать? Просто оставить все, как есть?

– Поймите меня правильно. Мы должны научить Дэнни контролировать свои вспышки, чтобы он перестал бросаться на окружающих. Но ваш метод «не позволять, чтобы ему это сходило с рук» никак не меняет его поведение.

Некоторое время мать обдумывала сказанное.

– Мне казалось, если я буду твердо придерживаться своей линии, до него что-то дойдет, – объяснила она. – Мне не приходило в голову, что все мои усилия могут пропадать впустую.

– Я подозреваю, что Дэнни прекрасно понимает, что вам не нравится его поведение. Я даже совершенно уверен, что он отлично знает, как нужно себя вести.

– Почему же он так себя не ведет? – поинтересовалась мать.

– После нескольких встреч с Дэнни у меня сложилось впечатление, что он почти всегда пребывает в плохом настроении. Скажите, это оттого, что ему не очень нравится сюда ходить, или он всегда такой?

– Всегда, – отвечает мать, – мы зовем его «сердючкой». Мне кажется, он не умеет радоваться жизни… и он очень раздражительный. Все вокруг выводит его из себя.

– Какая тяжелая жизнь, – заметил психолог, – и для него, и для окружающих.

– Да уж, тут вы правы, – вздохнула мать. – Но какое отношение это имеет к его вспыльчивости, приступам ярости и попыткам меня ударить?

– Видите ли, если мы будем рассматривать его как раздражительного и угрюмого парнишку, а не как хама и наглеца, то наш подход к его воспитанию сильно изменится.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – сказала мать.

– Я хочу сказать, что раздражительные и угрюмые дети не нуждаются в строгом воспитании. Я ни разу не видел, чтобы наказания делали ребенка менее раздражительным и возбудимым.

– Я все равно не понимаю, каким образом его раздражительность может оправдывать его неуважение и агрессию по отношению ко мне, – заметила мать.

– Это не столько оправдание, сколько объяснение. Если человек весь день находится в раздраженнном, нервном состоянии, то любая просьба, смена планов или неудобство воспринимается им как нечто, отнимающее у него последние силы. На протяжении дня или недели его способность адекватно реагировать на перемены, неудобства и просьбы постепенно сходит на нет. Ситуация, в которой такой раздражительный и нервный человек в конце концов потеряет самообладание, не обязательно должна быть самой острой – просто он столкнется с ней тогда, когда его силы будут уже на исходе.

Вспомните собственное ощущение усталости после тяжелого рабочего дня. В таком состоянии вы тоже не способны адекватно реагировать на раздражители, и даже небольшая проблема может вывести вас из себя. Я подозреваю, что Дэнни пребывает в подобном состоянии почти постоянно.

– Я не собираюсь позволять ему бить меня только потому, что он раздражен, – возразила мать.

– А я и не говорил, что вы должны позволять ему распускать руки, – ответил психолог. – Подобное поведение недопустимо, но чтобы прекратить драки, ругань и вспышки гнева, надо сконцентрироваться на вещах, которые вы можете сделать до того, как ребенок взорвется, а не после. И надо разобраться, какие дестабилизаторы усугубляют его неадаптивность и вспыльчивость. Насколько я понимаю, прежде всего нужно помочь ему справиться с раздражительностью.

Митчеллу было пятнадцать лет и он учился в девятом классе, когда родители привели его на прием к очередному психологу. Перед этим психолог встречался с матерью мальчика, профессором права, и его отцом, практикующим юристом, которые рассказали, что в число диагнозов, поставленных Митчеллу, входит синдром Туретта и биполярное расстройство, но он отказывается принимать какие-либо лекарства, кроме тех, что снимают гипертензию: их он пьет для уменьшения тиков. Психолога также предупредили, что Митчелл крайне раздражен оттого, что его вновь привели на прием: он совершенно не доверяет специалистам в области психиатрии и психологии. Еще психолог узнал от родителей, что Митчелл крайне раздражителен (навыки контроля эмоций?), ни с кем не дружит (социальные навыки?) и может в любой момент впасть в ярость по самому пустячному поводу. Однако, независимо от выявления индивидуальных стабилизаторов, ключом к пониманию проблем Митчелла послужило наблюдение за его взаимоотношениями с родителями.

Родители рассказали, что Митчелл, их младший ребенок (старшие дети к тому времени уже жили отдельно от родителей), всегда отличался незаурядным умом и нестандартным мышлением, однако остался на второй год в девятом классе, поскольку в прошлом году в престижном лицее, где он учился, дела его пошли из рук вон плохо.

– Классический случай упущенных возможностей, – сказал отец. – Мы были просто подавлены тем, что произошло в прошлом году.

– Что же случилось?

– Он вылетел из лицея, – сказал отец. – У него коэффициент интеллекта на уровне 140, а он не может удержаться в одном из лучших лицеев нашего района. На этой почве у него случился настоящий нервный срыв. Он на неделю попал в больницу, потому что пытался вскрыть себе вены.

– Да, это и вправду очень серьезно. А как он сейчас?

– Погано, – ответила мать. – У него не осталось уважения к самому себе… он потерял веру в себя. Он не в состоянии выполнить ни одного домашнего задания. Нам кажется, что у него депрессия.

– А в какую школу он сейчас ходит?

– В районную, – откликнулась мать. – К нему там хорошо относятся и все такое прочее, но мы думаем, что учиться в этой школе ему скучно, ведь он такой развитый мальчик.

– Ну, для того, чтобы добиваться успехов в школе, нужно кое-что еще, кроме интеллекта, – заметил психолог. – Можно мне взглянуть на результаты его тестов?

Родители предоставили результаты психолого-образовательных тестов, которые Митчелл проходил в седьмом классе. Тесты зафиксировали разницу в двадцать пять баллов между необычайно высокими показателями речевых навыков и средними показателями навыков неречевых, затруднения при выполнении задач, требующих концентрации внимания, крайне низкую скорость выполнения заданий и крайне низкие показатели (ниже средних) развития письменной речи. Но, по заключению экзаменаторов, у мальчика не было затруднений, которые могли бы помешать его обучению в школе.