Бхагаван Раджниш (Ошо) - Независимый ум: научись жить свободно

Когда у человека в уме остро встают эти вопросы, в его жизни рождается религиозность. Она рождается не оттого, что вы читаете священные книги, а оттого, что вы постоянно оцениваете свою жизнь. Вам необходимо оценивать ее каждый день, каждое мгновение.

Итак, прежде всего, я прошу вас подумать об этом. В течение ближайших трех дней это станет основой нашей беседы. Я буду рассказывать вам о пути, находясь на котором мы можем свернуть от смерти в сторону бессмертия. Вы наверняка была бессмертной. И желание избежать смерти наверняка зарождается у вас в уме. Глубоко внутри вы наверняка размышляете, как вам достичь бессмертия.

Однако до тех пор пока нам не станет очевидна полная ничтожность нашей нынешней жизни, пока наш нынешний образ жизни, наше поведение, наш ход мыслей и наши устремления не покажутся нам никчемными и мы не поймем, что занимаемся совершенно бессмысленными вещами, – до тех пор в нас не может родиться подлинное желание обрести бессмертие. Если мы не испытываем тревоги, нервозности, беспокойства по поводу бессмысленности наших действий, то как у нас может возникнуть идея, мысль о стремлении к чему-то значимому?

Поэтому сегодня я хочу сказать вам, что нужно смотреть смерти в глаза. Мы все прячемся от смерти подальше, поворачиваемся к ней спиной. Но тот, кто прячется от смерти, обманывает себя.

Однажды, путешествуя в сезон дождей, я остановил машину у горной реки. Мне пришлось сделать остановку, поскольку река сильно вышла из берегов. Позади меня ехало еще две или три машины, и им тоже пришлось остановиться. Я не знал человека, который ехал в машине позади меня, но он, увидев, что я сижу один, подошел ко мне и завязал со мной беседу. Мы говорили об обычных вещах, и вдруг он спросил меня:

– О чем в жизни стоит думать больше всего?

– В жизни есть только одна вещь, о которой стоит думать, – ответил я. – Это смерть.

Мы говорили еще много о чем. И он сказал, что мы непременно встретимся, когда он поедет обратно. На что я ответил:

– Нет никакой гарантии, что на обратном пути вы меня встретите. Кто знает: возможно, меня или вас уже не будет в живых или мы оба будем живы, но наши пути не пересекутся.

Вода в реке начала спадать, он собирался уезжать, и я рассказал ему небольшую историю… Я и представить не мог, что случится дальше.

Один китайский император разгневался на своего первого министра, потому что тот совершил страшную ошибку И несмотря на сильную любовь к нему, он бросил его в тюрьму и приговорил к смерти.

В стране был такой обычай: когда человека собирались казнить, рано утром в день казни император лично приходил к нему, чтобы исполнить его последнее желание, если таковое имелось.

В тот день, когда его должны были повесить первого министра, к нему рано утром приехал император, слез с лошади и сказал:

– Если у тебя есть последнее желание, я его исполню.

И как только он это произнес, глаза первого министра наполнились слезами. Император был поражен: ведь первый министр был очень храбрым человеком и никогда в жизни не плакал. Не мог же он расплакаться из-за страха перед смертью! Это было просто невозможно. Император, пребывая в крайнем удивлении, сказал:

– Я поражен, что у тебя в глазах слезы.

– Я плачу не оттого, что моя смерть уже совсем близко, – ответил первый министр. – Причина в другом: я плачу из-за вашей лошади.

– А почему из-за моей лошади нужно плакать? – спросил император.

– За долгие годы работы я овладел одним искусством, – ответил первый министр. – Я могу научить лошадь летать. Никогда в жизни мне не встречалась порода лошадей, способная этому научиться, но лошадь, на которой вы приехали, относится именно к этой породе. Потому я и плачу: я потратил всю жизнь на то, чтобы овладеть этим искусством, а сегодня оно просто умрет вместе со мной.

Император подумал, что лошадь, умеющая летать, – это было бы нечто уникальное.

– Не бойся и не плачь, – сказал он. – Сколько времени потребуется, чтобы научить мою лошадь летать?

– Всего один год, – ответил первый министр.

– Если лошадь научится летать, – сказал император, – я отменю твой приговор и верну тебя на должность первого министра. Ты получишь несметные богатства и все, что только пожелаешь, можешь не сомневаться. Но если за год лошадь не научится летать, ты будешь повешен.

Первый министр сел на лошадь и вернулся домой. А там его жена и дети уже оплакивали его смерть. Увидев, что он вернулся, они были поражены и спросили его, как ему это удалось. Он им все рассказал, но они продолжали плакать и причитать.

– Перестаньте плакать! – сказал первый министр.

– Я уверена, ты не владеешь никаким искусством, чтобы научить лошадь летать, – ответила жена. – Так что это за глупость? Если ты не умер сегодня, то умрешь через год. А для нас этот год пройдет в ожидании твоей смерти. Мы все равно будем печалиться и горевать. Если уж ты хотел его обмануть, то мог бы попросить двадцать или даже пятьдесят лет.

Первый министр рассмеялся и сказал:

– Ты не знакома с законами жизни. Кто знает, что произойдет за этот год? Я могу умереть, лошадь может умереть, император может умереть. Год – это долгий срок. Если бы я попросил двадцать лет, император не дал бы мне столько времени. Двадцать лет – это слишком много. Поэтому я попросил один год. Главное, что казнь отложили.

А потом случилось то, чего никто не мог предвидеть. Все трое в течение того года умерли: и император, и первый министр, и лошадь.

Вода в реке спала, и человек вернулся к машине.

– Мы непременно встретимся на обратном пути, – сказал он мне.

Он опять повторил те же слова. У нас есть удивительная привычка: сколько бы раз нам что-то ни объясняли, мы продолжаем говорить и делать то же самое. Со мной это происходит каждый день. Люди меня о чем-то спрашивают, я им объясняю, а потом они приходят и задают вопрос, который полностью противоречит моим словам.

Итак, прощаясь со мной, он сказал:

– Мы непременно встретимся на обратном пути. Очень рад был с вами познакомиться.

Я только рассмеялся. Он уехал первым – а всего через пару километров я увидел его, лежащего на дороге мертвым. Его машина попала в аварию, и он погиб.

– Как странно, – проговорил мой водитель. – Вы ведь только что сказали ему то же самое.

Я и вам говорю то же самое. Нет никакой гарантии, что, отправившись домой, вы до него дойдете. Нет никакой гарантии и никакой уверенности. Может быть, сегодня вы дойдете, а завтра – нет. Или, может быть, завтра вы дойдете, а послезавтра – нет. Как долго вы сможете избегать смерти? Однажды точно настанет день, когда до дома вы не дойдете. И нет смысла представлять, что это случится через десять лет или через двадцать. Тот, кому известен этот факт, будет представлять, что это случится уже сегодня.