Элен Лангер - Осознанность

Из этих примеров следует, что у механического поведения и привычки есть много общего {9} 9 Чтобы понять более сложную взаимосвязь между механической обработкой информации и неосознанностью, сравни E. Langer, “Minding Matters”, in L. Berkowitz, ed., Advances in Experimental Social Psychology (New York: Academic Press, in press) and W. Schneider and R. M. Schiffrin, “Controlled and Automatic Human Information Processing: I. Detection, Search, and Attention”, Psychological Review 84 (1977): 1–66. .

Привычка, или желание придерживаться раз и навсегда установленной манеры поведения, сама по себе подразумевает неосознанность. Однако, как мы увидим в следующей главе, неосознанное поведение может возникать без многократной повторяемости в принципе, почти что внезапно.

В своей жизни мы слишком часто поступаем так, как будто существует один-единственный набор правил. Например, когда мы готовим еду, то стремимся с добросовестной точностью следовать рецепту. Мы добавляем ингредиенты, словно совершаем некое священнодействие. Если в рецепте сказано, что нужно положить одну щепотку соли, а в кастрюлю уже насыпано четыре, то мы начинаем паниковать, словно кастрюля вот-вот взорвется. Полагая, что рецепт – это некое правило, мы часто не задумываемся, что у людей могут быть разные вкусы и как здорово приготовить новое блюдо.

Когда я училась в аспирантуре, то в первом же своем эксперименте рассматривала проблему зашоренности. Это было предварительное исследование, в котором изучался вопрос: насколько эффективно те или иные просьбы о помощи достигают своей цели? Моя напарница стояла на тротуаре посреди торопливо спешащих людей и говорила прохожим, что вывихнула колено и срочно нуждается в помощи. Если кто-то из прохожих вдруг останавливался, то она просила его принести эластичный бинт из соседней аптеки. Тем временем я стояла в аптеке и слушала, как милосердные прохожие покупают бинт. Чуть загодя мы договорились с провизором, что он будет всем говорить, что бинты закончились. После такого ответа ни один из двадцати пяти участников нашего эксперимента не догадался спросить в аптеке что-то еще. Люди выходили из аптеки и, возвращаясь к «несчастной» с пустыми руками, сообщали ей эту новость. Сначала мы подумали, что если просьба была бы менее конкретной, то, возможно, получили бы желаемое. Но руководствуясь тем единственным соображением, что при вывихе колена обязательно нужен эластичный бинт, никто не догадался, что можно помочь по-другому.

ТОЛСТЫЕ ТОМА – ЗАВЕРШЕНИЕ МНОГОЛЕТНЕГО КРОПОТЛИВОГО ИЗУЧЕНИЯ ТЕКСТОВ И МНОГОЛЕТНИХ НАУЧНЫХ ЭКСПЕРИМЕНТОВ.

Теперь сосчитайте, сколько раз в этом предложении встречаются буквы «Т».

Если вы найдете меньше, чем их на самом деле (ответ содержится в примечаниях {10} 10 Правильный ответ 9. Аналогичный тест был напечатан на визитной карточке Копировального бюро Майами, Инк. ), то, возможно, вы сбились со счета, потому что первые два слова в предложении начинаются с буквы «Т». Во время счета ваш ум цепляется за эту догадку или однобокую точку зрения, и вы пропускаете буквы «Т» посередине и в конце слова.

Чересчур конкретные указания, такие как просьба принести эластичный бинт, провоцируют неосознанность. Как только мы поддаемся на эту провокацию, то наше сознание сразу же захлопывается, как створки раковин моллюсков, выброшенных на зимний берег, и препятствует всем прочим сигналам. В следующей главе мы изучим причины, из-за которых человек увязает в пассивном, зашоренном состоянии сознания.

Фрейд хочет сказать, что правила и законы, с помощью которых мы изначально пытались осмыслить мир, впоследствии оборачиваются ложными представлениями. Тем не менее мы упорно цепляемся за эти правила и конструируемые категории, хотя сами вряд ли отдаем себе в этом отчет. Такое поведение предопределено повторением, практикой, а также не столь заметным, но значительным фактором, который психологи называют незрелой когнитивной ориентацией. В этой главе мы последовательно рассмотрим каждый из этих процессов, а также некоторые психологические установки, из-за которых он становится поведенческим стереотипом.

Все, кто умеет вязать и одновременно смотреть телевизор или слушать радио за рулем, знают, что закрепленные навыки осуществляются без сознательного участия с нашей стороны. Между тем как мы повторяем действие снова и снова и лучше усваиваем его, отдельные составляющие этого действия выпадают из нашего сознания. В итоге остается только предположить, что мы умеемвыполнять некое действие, хотя уже не знаем, какего выполнять. По сути допрашиваниепроцесса может привести к впечатляющим результатам. Если какой-то человек или событие заставят нас усомниться в собственной компетентности в выполнении задачи, которую мы знаем относительно хорошо, но недостаточноосведомлены в процессе, можно направить свой ум на этапы процесса, чтобы, собственно говоря, выявить их. Таким образом, мы можем прийти к выводу, что нельзясчитать себя некомпетентным. Однако если наша задача изучена вдоль и поперек и мы можем выполнять ее «профессионально» (неосознанно), то сами этапы уже не будут восприниматься сознанием, и поэтому мы можем усомниться в собственной компетентности.

Ко мне пришел наборщик, который умел очень быстро набирать текст, – и впрямь одержимый быстротой, – к тому же он умел перечитывать и запоминать написанное. Но эти совершенные навыки развились у него не сразу. Однажды, когда он радостно набирал текст, я спросила его, может ли он научить меня машинописи. Как только он начал подробно разбирать свой навык, его быстрые пальцы сбились с темпа, а способность к запоминанию текста ухудшилась. Осмысление процесса, или осознанность, только мешало ему.

Чтобы узнать, действительно ли эта разновидность осознанности является составляющей других моделей поведения, вместе с моей коллегой Синтией Вайнман мы организовали эксперимент по говорению экспромтом {11} 11 E. Langer and C. Weinman, “When Thinking Disrupts Intellectual Performance: Mindlessness on an Over-learned Task”, Personality and Social Psychology Bulletin 7 (1981): 240–243. . Мы опрашивали безработных бостонцев – согласятся ли они стать нашими респондентами в «лингвистическом исследовании вербальных навыков»? (В Бостоне мы уже всех достали.) Согласившихся просили говорить на диктофон. Первая группа респондентов должна была рассказать, почему им трудно найти работу в Бостоне. Другая группа рассказывала о перспективах работы на Аляске – может быть, такая мысль не приходила им в голову? Половину участников двух групп просили сначала подумать, а только потом уже высказаться. Результаты были налицо. Респонденты гораздо свободнее рассуждали на новую тему, когда им давали время подумать иликогда они говорили о наболевшем сразу и не раздумывая. И когда они начинали размышлять о хорошо известных проблемах, то становились менее словоохотливыми.