Карли Фиорина - Трудный выбор: уроки бескомпромиссного лидерства в сложных ситуациях от экс-главы Hewlett-Packard

В четыре часа дня начиналось занятие по французскому языку, а последнее занятие заканчивалось в десять вечера. В этот промежуток времени мне приходилось осваивать все формы обучения – приобретение аналитических навыков на математике и логике, затем отдых для ума на уроках музыки и искусствоведения и духовное обогащение на занятиях по философии и литературе. Мои занятия не только давали знания, но и воспитывали характер. Мой кругозор расширился и углубился, мировоззрение обогатилось. Все это очень сильно повлияло на меня. Много лет спустя, в 1989 году, я защищала магистерскую работу в Массачусетсском технологическом университете. Ее тема звучала следующим образом: «Кризис образования: роль бизнеса и правительства». Основная идея сводилась к тому, что система образования в США неэффективна, потому что ориентирована только на прикладные дисциплины. Дисциплины же общего характера, призванные формировать характер студентов, попросту игнорируются. С тех пор кризис в этой сфере только углубился по всем направлениям, но мы, как нация, так и не смогли собраться с силами или хотя бы осознать, что нужно срочно принять какие-то меры. Конкурентоспособность американской нации в целом требует гораздо более широкого кругозора, а также подготовки ума и сердца учеников к выполнению миссии лидерства.

Первый курс закончился, затем второй, дело дошло до четвертого. Постепенно нарастало напряжение: нужно было выбрать дальнейший путь в жизни. Проблема заключалась в том, что я понятия не имела, чего хочу. До этого момента я проводила свою жизнь, стараясь радовать родителей и получать хорошие оценки. Критерии успешности такого поведения достаточно очевидны. Однако помимо этого я не имела ни цели, ни направления движения. Меня интересовало множество вещей, и я попеременно хотела специализироваться на всем, то есть быть и пожарником и танцором. Родители поощряли любую мою инициативу. Все представлялось возможным, но, что бы я ни выбрала, требовало отличных успехов, приверженности выбранному направлению, дисциплины. И отцу и матери в жизни не раз приходилось рисковать, поэтому они спокойно воспринимали риск, связанный с моим решением. Они только хотели, чтобы я выбрала занятие, в котором смогу проявить свои способности и увлеченность.

Я не умела рисовать так же хорошо, как моя мама. Правда, я умела играть на пианино и потому воображала, что смогу стать профессиональным музыкантом. Видимо, неосознанно я стремилась повторить путь своей матери, и это был самый простой путь. Только через некоторое время я поняла, что, несмотря на искреннюю любовь к музыке, наверное, не смогла бы жить в том изолированном мире, которым она окружена. К тому же, кто знает, был ли у меня настоящий талант к музыке?

Отец горячо любил право и преподавательскую деятельность. Поэтому легко можно было предсказать, что рано или поздно я пойду на юридический. Если я не могла повторить карьеру матери, то должна была попытаться повторить карьеру отца. На самом деле другие альтернативы даже не рассматривались. Такое решение наверняка понравилось бы отцу и удовлетворило мать, поэтому я не испытывала колебаний.

Не могу сказать, что провела в Стэнфорде лучшие годы своей жизни. Приходилось очень много учиться и зачастую мне казалось, что я никогда не смогу догнать своих более талантливых однокурсников. Я набрала огромное количество курсов, писала курсовую работу по средневековой системе права и испытании страданием, работала три дня в неделю, чтобы оплачивать комнату и текущие расходы. В конечном счете я подцепила очень тяжелую форму мононуклеоза и почти год провела в постели. Не помню, чтобы в этот период жизни у меня было много развлечений, зато работы было хоть отбавляй.

В день окончания колледжа я чувствовала себя испуганной. Очень страшно было покинуть уютный университетский мирок, и не было никакой уверенности в правильности сделанного выбора. Я боялась, что понапрасну загублю бесценные знания, полученные в Стэнфордском университете, боялась совершить непоправимые ошибки. Если бы сейчас я могла поговорить с собой тогдашней, то наверняка дала бы себе совет относиться к жизни проще. Другое дело, смогла бы я последовать ему?

Поступив без особого энтузиазма на юридический факультет Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, я невзлюбила его с самого первого дня. Прецедентное право казалось ограниченным. А как же новые ситуации, которых не бывало в прошлом? Блестящие юридические решения, на мой взгляд, слишком часто не имели ничего общего со справедливостью и основывались исключительно на юридической казуистике. Глубоко уважая закон, я не испытывала к нему ни малейшей любви. Каждый день болела голова, иногда на месяцы резко ухудшалось зрение. Когда отец приехал навестить меня, я сказала, что ненавижу юриспруденцию. Его это очень озаботило, тем не менее он не хотел, чтобы я бросала учебу. Это было бы поражением; я должна была держаться до конца, как бы трудно ни было. Я не смогла сказать ему о решении бросить изучение права, хотя сначала и собиралась. Последовал еще месяц тяжелой борьбы.

Однажды я приехала домой на уик-энд в глубоком смятении. Пусть это звучит высокопарно, но во время утреннего душа в воскресенье меня посетило прозрение. Ведь мое тело явно пыталось что-то выразить этими месяцами головной боли. До сих пор я могу во всех подробностях описать узор кафеля в душе, на который уставилась тогда в немом изумлении. Зачем я учусь на юридическом факультете? На этот вопрос мне просто нечего было ответить. В двадцать два года до меня наконец дошло, что я не могу всю жизнь угождать родителям. Если речь идет о раскрытии всех скрытых во мне способностей и возможностей, то нужно найти что-то для себя, что-то такое, что будоражило бы мой ум и захватило бы сердце. Моя жизнь – это только моя жизнь. Я должна делать только то, что хочу. Головная боль моментально прекратилась. Я вышла из душа и приготовилась разочаровать своих родителей.

Альбер Камю сказал: «Чтобы быть счастливым, не следует слишком беспокоиться об окружающих». Придя к окончательному решению, я была немного испугана, но счастлива, и чувствовала себя повзрослевшей. Это было мое первое самостоятельное и очень трудное решение. Несмотря на вызванное им чувство одиночества и страх перед последствиями, я все равно была уверена в правильности своего выбора.

Следующие несколько часов прошли ужасно. Мама сказала: «Такое поведение совсем не в твоем характере. Я очень обеспокоена». Отец сказал: «Я очень разочарован. Не уверен, что ты вообще когда-нибудь чего-нибудь добьешься». Когда они поинтересовались моими планами на будущее, мне нечего было им ответить. Нужно было зарабатывать на жизнь, нужно было каким-то образом распрощаться с юридическим факультетом, и мои родители ничем не могли мне помочь.