Кен Дженнингс - Brainiac. Удивительные приключения в мире интеллектуальных игр

Впервые слова «тривиальный» и «нетривиальный» в их научном применении я услышал на уроках математики и информатики в колледже. Для математических и компьютерных «ботаников» тривиальной является задача, которая имеет до смешного простое решение. Учитель, скорее всего, даже не удосужится записать его на доске. Наука же, как известно, гонится за решениями необычными, элегантными, «нетривиальными». Например, я помню, как мы проходили однажды суммарно-производные числа (sum-product numbers), то есть числа, у которых сумма составляющих их цифр, помноженная на их же произведение, дает исходное число. Существует бесконечное множество чисел, сказал преподаватель, однако только три из них суммарно-производные. Число 1 – это тривиальное решение, скучное: 1 × 1 = 1. Остаются два интересных, нетривиальных решения – 135 и еще одно {5} 5 144. Кроме 135, это единственное нетривиальное суммарно-производное число. ((1 + 4 + 4) × (1 × 4 × 4)) = 144. :

Сколько себя помню, я всегда был убежден, что тривия, несмотря на свое название, это элегантное, сложное, захватывающее, стоящее занятие. Что тривия на самом деле не тривиальна.

По словам моей мамы, первый раз в моей жизни я сыграл в тривию… в четыре года. Произошло это в Университете штата Вашингтон. Совместно с общеобразовательными школами Сиэтла университет отбирал детей для обучения в начальной школе по программе «Одаренные и талантливые». Мне пришлось провести целый день, переставляя кубики и собирая пазлы в темном маленьком классе, увешанном зеркалами. Зайдя через несколько часов в класс, чтобы подбодрить меня, мама обнаружила там веселую компанию аспирантов, которая развлекается тестами на общую эрудицию.

Когда она вошла, звучал вопрос: «Где братья Райт совершили свой первый полет?» {6} 6 Первый полет братьев Райт состоялся в городке Китти-Хок в Северной Каролине.

Я сидел на маленьком стульчике, поглощенный игрушечным поездом, и, казалось, совершенно не интересовался происходящим вокруг, поэтому мама никак не ожидала услышать от меня ответ, притом правильный!

Оглядываясь назад, я не могу себе представить, откуда четырехлетний малыш мог знать хоть что-то про братьев Райт. Очевидно, у некоторых людей мозг похож на губку, которая впитывает информацию и подробности почти с рождения за счет удачного смешения любопытства, упорства и врожденных способностей. Эти люди – своего рода гурманы, подверженные необъяснимому стремлению фиксировать каждый бит информации, который судьба мелом заносит на доску их мозга. Мы не выбираем тривию. Тривия выбирает нас.

Теперь я понимаю, что привычки, которые наблюдались у меня с детства, были скорее похожи на симптомы навязчивого невроза, чем на проявления одаренности прелестного, развитого не по годам ребенка. Я надолго задерживался в кинотеатре после окончания фильма, чтобы выучить имена, упомянутые в титрах. Я запомнил все пары соответствий в настольной карточной игре «Улица Сезам», чтобы всякий раз обыгрывать в нее родителей. Однажды я провел 11 часов на борту самолета, соревнуясь с самим собой во времени, за которое я смогу назвать все страны мира в алфавитном порядке – от Афганистана до… хм, скажем, до самой последней {7} 7 Зимбабве – последняя страна в мире по алфавиту. (Речь идет об английском алфавите A – Z. Прим. пер.) . Помню, как я расстроился в четыре года, когда по случаю окончания моим отцом юридического факультета взрослые подарили мне поездку в Диснейленд. Диснейленд – вместо настольной игры Boggle, о которой я мечтал уже несколько месяцев!

Хотя я не нуждался в особом поощрении, родители поддерживали меня, обеспечивая полным джентльменским набором начинающего любителя тривии: Книга рекордов Гиннеса, комиксы «Хотите верьте, хотите нет!» Роберта Рипли, издания серии «Лексикон популярных заблуждений» с песиком Снупи на обложке. Родители очень терпимо относились к потоку сведений, полившемуся из их подарков на их же головы во время долгих поездок на машине. «Эй, мам! Ты знаешь, какого цвета шкура у белого медведя?» Не-а. Черная! «Эй, мам! Представляешь, три четверти пыли в нашем доме – это отмершие частички человеческой кожи!» М-м-м… «Эй, мам! Знаешь, сколько весил самый большой в мире тыквенный пирог? Не попала! 418 фунтов [4] 189,6 кг. Прим. ред . ».

На удивление эти поездки обошлись без рукоприкладства. Когда же мне не хватало ответов, папа, помешанный на науке, включал своего мистера-я-знаю-все, который мог ответить на самые каверзные детские вопросы. Почему небо голубое? – Закон рассеяния Рэлея. Почему при подаче с вращением бейсбольный мяч вращается? – Эффект Магнуса. Откуда берутся дети? – Пойди спроси у мамы.

Частично благодаря братьям Райт я пошел в детский сад при спецшколе недалеко от нашего дома на северо-западе Сиэтла. Начало школьной жизни далось мне нелегко. Не потому, что я скучал по мамочке или не мог найти свою куртку в раздевалке, а потому, что приходилось пропускать любимые игровые шоу по утрам. В начальной школе я вечно изнывал в ожидании летних каникул, а когда они наконец наступали, наверстывал пропущенные выпуски «Колеса Фортуны», «Пирамиды из $20 000» и «Ста к одному». Я преисполнился радости, когда в 1979 году на свет появилась моя сестра Гуин: теперь нас пятеро – как раз то, что нужно, чтобы стать командой в «Сто к одному»! Мы когда-нибудь сможем оказаться там, обласканные Ричардом Доусоном, одетым в ужасный светло-серый костюм-«тройку». Дедушка с бабушкой до сих пор любят напоминать мне, как я ежедневно звонил им с дайджестом всех утренних телеигр. Я бежал на кухню, забирался на табуретку, чтобы дотянуться до телефона, и с упоением пересказывал детали особенно интересных цепочек игры «Пойми меня» или бонусного раунда «Пирамиды».

Два года спустя отец получил предложение по работе от юридической фирмы из-за океана, и мы отправились в Азию, так что я жил в Сеуле, когда в 1984 году Jeopardy! вернулась в эфир. В Южной Корее был тогда один-единственный англоязычный телеканал AFKN – Телесеть Вооруженных Сил Кореи, поэтому каждый ученик в моей американской школе смотрел одни и те же шоу в одно и то же время дня. AFKN транслировал Jeopardy! в полдень, то есть примерно тогда, когда мы все приходили из школы, поэтому, как бы нелепо это ни звучало, вчерашняя Jeopardy! была главной темой разговоров пятиклассников на спортивной площадке.

В шестом классе нам поручили сделать проект по организации игр на тему охраны животных, находящихся под угрозой вымирания. Мой назывался Seal of Fortune, и мне оставалось только завидовать другу Тому, которому достался другой зверь и который назвал свою игру Jaguardy! не забыв оставить оказавшийся очень к месту восклицательный знак. В том же году одна моя знакомая девочка произвела настоящий фурор, принеся в класс экземпляр новой, свежеотпечатанной в Штатах книги Jeopardy!. Многие из нас поочередно проходили отборочные тесты на обороте книги, чтобы проверить, годимся ли мы в участники этой несравненной игры. И это в шестом классе! Вот так несчастный случай с программой передач армейского телевещания и типичная для младшеклассников «идейная зараза» превратили нас в сеульскую школу для иностранцев – фанатов викторин предпубертатного возраста.